И конечно, я ждала Бобби и парня из «Лоренцо», который, как я позже узнала, отказался опознавать меня до самого суда. Бобби первым узнал, что случилось, и они с тем парнем из «Лоренцо» поплакались друг другу в жилетку под пиво с пиццей. Я даже и не знала, что они в то время были знакомы. Думаю, я недооценила Бобби, как и его коллег-полицейских, кстати. Думаю, я переоценила это непонятно что из «Лоренцо».

Секундная стрелка часов в допросной тикала так медленно, что я могла сосчитать все удары. Руки мои дрожали, тихо натирая кожу под наручниками. Я подумала о младшем брате. Подумала о Саре и ее последнем взгляде на меня, когда она отказалась от той чашки чая.

Звук шагов заполнил коридор перед допросной. Порой я слышала фоновый шепоток, и он пугал меня. Мой мочевой пузырь не выдержал, жидкая паника потекла по моим ногам. Я не ела двенадцать часов. Мое белье воняло от насыщенной нитратами жидкости. Вода, которую мне дали пять часов назад, внезапно проделала себе путь из моего мочевого пузыря по уретре и вылилась на сиденье, на котором я сидела. Немного даже накапало на пол.

Когда Вудсток вернулся, все почти высохло, но вонь осталась. С ним пришел еще один полицейский.

– Это сержант Иган. Для записи. Я офицер Вудсток. Сейчас пять утра, и я намерен зачитать вам ваши права. Вы понимаете меня? – спросил детектив.

Мне показалось, что рядом со мной стоят четверо мужчин. Площадь комнаты не могла быть больше чем три на четыре фута. Удушье от непомерного дискомфорта обрушилось на меня.

Сержант Иган вынул из кармана ламинированную карточку. Он был практически моего возраста. До того как полицейский заговорил, можно было бы подумать, что мы вместе оканчивали школу.

– У вас есть право хранить молчание и не отвечать на вопросы. – Слово «право» он произнес с гнусавым местечковым выговором. «У вас есть пряяяво хрянить молчяяяние». В результате я потеряла собранность.

– Вы понимаете? – уточнил сержант.

Я кивнула. Да.

– Говорите вслух. Нам это нужно для записи.

У меня першило в горле, и я прокашлялась.

– Да.

– Все, что вы скажете, может быть использовано против вас в суде. Вы понимаете? – снова спросил Иган.

Я опять кивнула.

– Это означает «да»?

Я кивнула.

– Угу.

– Да?

– Да.

– У вас есть право посоветоваться с адвокатом, прежде чем говорить с полицией, и ваш адвокат будет присутствовать во время допроса сейчас или в дальнейшем. Вы понимаете?

Да, да, я понимаю.

– Если вы не можете нанять адвоката, то по вашему желанию перед допросом вам его назначат. Вы понимаете?

Да, чтоб тебя, конечно, понимаю!

– Если вы решите отвечать на вопросы прямо сейчас, без адвоката, вы все равно сохраняете право прекратить отвечать в любое время, пока не поговорите с адвокатом. Вы понимаете?

Да, да, да. Я, блин, знаю мои, блин, права. Я читаю газеты. Мне не надо смотреть телевизор, чтобы знать мои права.

Согласно видеозаписи, продемонстрированной позже, на суде, я ответила «да» практически на все вопросы, сдавая свои права с остекленелым взглядом и в целомудренном шоке. Согласно видео, я отказалась от своих прав. Я не попросила остановить допрос. Я ничего не сделала. Вдруг внезапно первый разговор с офицером Вудстоком словно перестал существовать. Словно офицер Вудсток не входил и не спрашивал меня, не хочу ли я адвоката, и словно меня не проигнорировали полностью, когда я сказала: да, хочу. Да, я хочу присутствия адвоката. Да, я не хочу говорить. Да, я знаю мои гребаные права. Но никто этого не слышал. Странно, не правда ли? Как в голове все может быть настолько отличным от того, как это видят другие?

Вудсток сказал мне, что я просидела в этой комнате пять часов, прежде чем он вернулся. Позже, на процессе, он сказал, что так вышло, потому что они перевозили тело в морг и должным образом консервировали место преступления. Им надо было сначала допросить еще несколько человек, и они не хотели возвращаться.

– Ваше имя Ноа Синглтон? – спросил сержант Иган.

– Ноа Пи Синглтон, – поправила его я.

– Что означает Пи?

– Пи.

– Не пытайтесь нас запутать.

– Пи, – повторила я.

Иган пнул мой стул по ножке так, что тот отъехал в сторону.

– Мы можем выяснить это за пять минут. Просто облегчите нам задачу.

– Ну так выясните в пять минут, – сказала я. – Проведите свое расследование.

Полицейские переглянулись. Я знала, что они не будут проверять. Никто никогда не проверял.

– Вы знаете, почему вы здесь? – продолжил допрос сержант.

– Из-за проникновения в квартиру Сары Диксон.

– Проникновения?

– Да, именно поэтому мы здесь. Я вызвала полицию. Было проникновение в квартиру. Я слышала выстрелы. Сара была ранена. Я была ранена. А вы не приехали вовремя.

– Поговорим о Саре, – продолжил офицер Вудсток.

– Вы видели, как Сару убили? – спросил сержант Иган.

Я кивнула.

– Вы видели, как Сару убили, Ноа? – повторил сержант.

Я опять кивнула, отказываясь говорить.

– Нам нужен ваш ответ вслух для записи. Да или нет.

– Ладно, – сказала я.

– Вы видели, как Сара была убита?

– Да.

– Вы застрелили ее?

Я покачала головой.

– Нет.

Иган и Вудсток продолжали без остановки задавать вопросы.

– Поговорим о случившемся. Вы можете говорить об этом?

– Я могу говорить об этом.

– Что вы в первую очередь сделали вчера утром?

– Встала, почистила зубы и позвонила брату, чтобы поздравить его с Новым годом.

– Где он живет?

– В Лос-Анджелесе.

– В Калифорнии?

– Да, в Лос-Анджелесе в Калифорнии. Где же ему еще быть?

– Вы дозвонились ему?

Они не оставляли мне ни секунды.

– Нет.

– Вы оставили ему сообщение?

– Нет.

– Он знает, что вы пытались дозвониться до него?

– Не знаю. Сами спросите. Или посмотрите чертовы записи автоответчика.

На черном шарике на потолке замигал красный огонек.

– Что вы сделали потом?

– Приняла душ, съела на завтрак мюсли и ушла.

– Куда вы пошли?

– В аптеку.

– Какую аптеку?