– Пятьсот.

– Так мало! – ахнула Надюша. Она почему-то была уверена, что платят здесь хотя бы в два раза больше.

– Мало? А что, у своего Клякмана ты больше получала?

– Меньше. Но мне этого не хватит! – в отчаянии выкрикнула Надя. Это было ужасно.

– На что не хватит?

– Вика, не спрашивай, пожалуйста! – взмолилась Надюша. – Я не могу объяснить подробности! Не могу.

– Да пожалуйста, – пожала плечами Вика. – Надеюсь, ты знаешь, о чем говоришь, и это не какая-нибудь ерунда, которая решается, если обмозговать. Может, посоветуешься с умными людьми?

– С кем? – безнадежно махнула рукой Надюша.

– Нормальная постановка вопроса, – обиделась Вика. – А хотя бы со мной. А то заинтриговала, я ж теперь спать не буду.

– Нет. Я не могу. Это не моя тайна.

– О, я так и знала, что с этим троллейбусным хмырем будут проблемы. Он уже на тебя свои заморочки повесил! – понимающе кивнула Красовская.

– Да он вообще здесь ни при чем!

– Ну, если это мамашины проблемы, то пусть она, вся из себя такая сильная, мудрая и умная, решает их сама. Или это со здоровьем? – вдруг забеспокоилась Вика.

– Да нет же! Нет! Перестань выпытывать! Все твои хитрости как на ладони. Ни в жизни не угадаешь, так что и не пробуй! – разозлилась Надя.

– Все. Все. Молчу. Только насчет денег успокойся. Во-первых, на стойке чаевыми набегает приличная сумма, во-вторых, левые деньги, в-третьих, можно подрабатывать переводами. Тоже хорошо платят.

– А у меня хотя бы тысяча будет получаться? – робко спросила Надюша.

– Будет, будет, только веди себя правильно.

– Я буду, честное слово, буду!

Жизнь изогнулась причудливой петлей, то ли собираясь вывести Надю на поверхность, то ли удавить, чтобы не мучилась.

Свидание с Валерой прошло как-то сумбурно. Утомленная перипетиями тяжелого дня, Надежда никак не могла отвлечься от мыслей о деньгах, о новой работе, о предательстве отца, потянувшем цепь неприятностей. В результате отвечала невпопад, вяло улыбалась на шутки, машинально кивала в такт Валериному голосу, а в итоге вдруг осознала, что они едут к нему домой.

– А мы куда? – забеспокоилась Надюша, соображая, какое белье сегодня надела. По всему выходило, что не ахти, поэтому следовало строить из себя честную девушку и переносить продолжение свидания на другой день. Или хотя бы как-то извернуться, заехать домой, принять душ и поменять шедевр российской швейной промышленности на что-нибудь более подходящее случаю.

– Как куда? Я домашний кинотеатр купил, ты забыла? Везу тебя похвастаться! – Валера по-хозяйски обнял ее, не оставляя сомнений о вариантах окончания вечера.

– Мне надо маму предупредить, – забеспокоилась Надюша. Можно сказать, что мама не подходит к телефону и надо заехать. Тогда и белье…

– О чем? – искренне удивился кавалер.

– Ну… – тут она сникла. Здорово получается. Он еще ничего такого не предложил, а она уже собирается предупредить маму, что не придет ночевать. Очень правильная домашняя девушка строгих правил. – Ну, что я задержусь.

– А тебя что, мама ругает еще? – развеселился Валера. – Ты серьезно или какие-то проблемы?

– Нет, никаких проблем, – промямлила Надя. В крайнем случае душем можно воспользоваться у него, а белье спрятать, выйдя уже этакой голой наядой. В полотенце.

Это ее немного приободрило, и Надежда заулыбалась. Валера, довольный, что все идет по плану, тоже расслабился, и вечер прошел в теплой, дружественной обстановке, плавно перейдя в утро.

Разбудило Надюшу пение в ванной и запах кофе.

Она потянулась и ощутила, как ее накрывает надежным крылом легкое светлое счастье. У нее есть Валера, все остальное не имеет значения.

– Надюшка, вставай! Или ты сегодня выходная? – прокричал Валера. – Тогда спи. Я на работу. Продукты в холодильнике, кофе на столе.

– Не-не, – она быстро вскочила. – Я не останусь. Мне тоже на работу.

Это было волшебное утро. Почти семейное. Крепкий кофе, бормотание телевизора, нежное молчание, многозначительные взгляды – от этого веяло такой непоколебимой стабильностью и уверенностью в завтрашнем дне, что хотелось петь. Счастье было настолько осязаемым, что, казалось, его можно потрогать и даже погладить.

Но едва только они расстались с Валерой в метро, словно какая-то дверца закрылась, вновь погрузив жизнь в тревожные сумерки.

Сначала позвонила Фингалова, про которую Надя напрочь забыла накануне. Радовало только одно, что впечатлительная Анька не наложила на себя руки, а дождалась утра, чтобы сообщить свои планы подруге. Вероятно, вчера Надю приглашали на демонстративный уход из жизни. И она должна была уговаривать трепетную и раздавленную прозой жизни поэтессу простить этот грязный и пошлый мир и не лишать его своего присутствия.

– Ань, у меня проблемы.

– У меня тоже, – эхом вторила Фингалова.

– Ань, у меня такие проблемы, что я чужие беды воспринимать просто не в состоянии. Понимаешь?

– Мы расстались с Костей.

– Какой ужас. Давай я тебе в конце недели звякну, и ты мне все подробно расскажешь.

– Мое сердце останавливается…

– Аньк, мне в любом случае некогда. Поэтому сделай что-нибудь, чтобы оно потикало до выходных, а там я…

– Жизнь – мираж, все эпатаж, нет меня, седьмой этаж, – проныла Фингалова.

– Мороз по коже, – искренне отреагировала Надя. – Но я все равно не приеду. Ты понимаешь русский язык – у меня свои проблемы. Кранты просто, а не проблемы. Так что либо жди до выходных, либо…

– Моя жизнь сломлена, сорвана, как цветок…

– Фингалова, – вдруг обозлилась Надежда, – хватит делать из меня жилетку. Ты после каждого кобеля топишься, вешаешься и жрешь таблетки. Я готова поучаствовать опять, но в выходные. И то, если у меня не случится какой-нибудь форс-мажор. У меня есть своя жизнь, не приспособленная под твои драмы и трагедии. Мы с тобой в данный момент в противофазе. Не могу я слушать стихи и сопереживать. И жалеть тебя не могу, саму б кто пожалел.

– Давай я пожалею, – с готовностью отозвалась Анька. – Мне не трудно. Что у тебя случилось?

То ли Фингалова испугалась быть с Надеждой в противофазе, то ли ее просто одолело элементарное любопытство, но Анна, абсолютно забыв про свою беду, начала с жаром выпытывать подробности Надиных горестей.

– Ань, отвяжись, – проникновенно попросила Надя. – Встретимся в выходные и все друг другу расскажем.

– Ладно, – вздохнула Фингалова. – Долго только.

– Ничего, – с чувством выпалила Надя. – Я дотерплю. Чего и тебе желаю.

Едва только она отвязалась от Анны, как позвонил кредитор.