– Почему же? – Катрин пожала плечами. – К этой беседке от дворца ведет хорошо заметная тропинка, и я совершенно случайно выбрала именно ее для своей прогулки.

– Значит, вы следили за мной?

Катрин презрительно фыркнула.

– Еще чего не хватало! Вы забываете, что я пришла на это место немного раньше, а следовательно, не могла знать, что вы тоже пожелаете прогуляться по парку в столь неурочный час.

Джейсон гневно стукнул кулаком по столу.

– Неправда! Я был там гораздо раньше и видел, как вы разглядывали беседку, раздевались и собирались купаться.

– Значит, это вы следили за мной, милорд?

В одно мгновение Джейсон оказался возле Катрин. Схватив ее за руку, он рывком вытащил ее из кресла, поставив перед собой.

– Осторожнее, милорд! – Катрин повысила голос и окинула разъяренного мужчину высокомерным взглядом. – Я поклялась, что больше не позволю вам обращаться со мной неуважительно, и намерена сдержать клятву. Еще раз прошу объяснить, в чем вы меня обвиняете! Хотя… постойте, я, кажется, уже и сама догадываюсь. – Она с усмешкой взглянула Джейсону в лицо. – Вы намекаете, что я пришла к месту нашего купания с одной-единственной целью – соблазнить вас и тем самым поколебать ваше твердое решение избегать общения со мной. То есть вы полагаете, что я намеренно спровоцировала вас на близость, надеясь таким образом заслужить ваше прощение и растопить лед в наших отношениях?

– Именно так, миледи. И то, что вы сами все так точно изложили, доказывает вашу вину. Фактически вы уже сознались во всем!

– Какая чушь! – Катрин подошла к туалетному столику и стала спокойно расчесывать растрепавшиеся волосы. – Клянусь вам, милорд, у меня и в мыслях не было ничего подобного. Ну, а если б это и было так? – Она пристально взглянула на графа. – Что плохого вы видите в том, что женщина стремится помириться со своим супругом, не желая начинать семейную жизнь с раздоров? Разве это преступление? И разве она заслуживает, чтобы за это ее осыпали оскорблениями?

– Заслуживает, если это желание не искренне!

– Ну так вот, Джейсон… – Катрин оставила расческу и подошла к нему. Лицо ее внезапно побледнело, но взгляд был полон такой решимости, что тот невольно отступил к двери. – Мое желание помириться с вами совершенно искренне, и в подтверждение этого я готова еще раз попросить у вас прощения за свой вчерашний поступок, не требуя того же взамен. Пожалуйста, Джейсон! – в ее голосе зазвучала такая страстная мольба, что у Джейсона сжалось сердце. – Пожалуйста, простите меня за ту боль, что я вам причинила! Не отталкивай меня, любимый, не заставляй испытывать всю силу твоего презрения и ненависти! Я не выдержу этого больше, я не могу… Не могу жить без твоей любви! Умоляю, милый, дай мне шанс заслужить прощение, стать для тебя хорошей женой и доказать свою любовь! Прошу тебя, Джейсон! Ради всего святого, не вычеркивай меня из своей жизни…

Закрыв лицо руками, Катрин не выдержала и горько разрыдалась. Закусив губы до крови, Джейсон в растерянности смотрел на жену, лишь чудовищным усилием воли заставляя себя не броситься к ней и не сжать ее в объятиях. Но обида оказалась сильнее, стоило ему вспомнить, как баронесса Морланд с притворным сочувствием сообщает, что его невеста сбежала и он должен собраться с духом, чтобы достойно встретить такой удар. Да, граф де Шатовье заставил дочь вернуться, и теперь негодница раскаивается в своем необдуманном поступке! Но кто поставит хотя бы ломаный грош за то, что ее раскаяние искренне, а не вызвано лишь страхом перед его гневом? Только не он сам. Ведь Катрин даже не пыталась опровергнуть обвинение в побеге! Значит, все это правда, от начала и до конца… Нет, она решительно не заслуживает его прощения. Он будет последним дураком, если позволит себе растаять при виде женских слез, как это уже однажды случилось.

– Что за чувствительную сцену вы разыграли передо мной, миледи? – спросил Джейсон, стараясь вложить в каждое слово как можно больше презрения. – Не иначе, позаимствовали ее в каком-нибудь дешевом французском водевиле! Но должен вас огорчить – ваши старания напрасны. Я не верю ни одному вашему слову. Более того, я возмущен! Как вы посмели считать меня таким легковерным болваном? За это вы заслуживаете серьезного наказания.

Он язвительно рассмеялся, затем подошел к камину, плеснув в бокал остатки вина из графина. Катрин перестала плакать, и только руки ее дрожали. Казалось, она вообще перестала что-либо чувствовать и лишь молча сносила его насмешки. На какое-то мгновение Джейсону вновь стало ее мучительно жаль, но он пересилил себя.

– И наказание это будет следующим: вы останетесь в Мелверн-парке в полном одиночестве. Я запрещаю вам покидать пределы имения и приглашать сюда каких-либо гостей, включая сестру и отца. Думаю, что домашний арест послужит для вас отличным уроком.

– А вы? – робко спросила Катрин. – Вы останетесь здесь, со мной?

– Еще чего не хватало! – Джейсон презрительно повел плечами. – Я покидаю Мелверн-парк завтра утром, как только отсюда уберутся последние гости. Разумеется, я буду приезжать сюда, когда мне вздумается, но не собираюсь заранее ставить вас об этом в известность. И упаси вас Бог ослушаться моего приказа! То, что здесь произошло в памятный вечер маскарада, покажется вам тогда детской игрой по сравнению с тем, что я с вами сделаю!

Медленно допив вино, Джейсон напоследок послал Катрин взгляд, полный угрозы, и направился в свои апартаменты. В коридоре уже слышались голоса. Скоро гости соберутся в большой столовой на праздничный завтрак, и ему придется приложить немало усилий, чтобы выглядеть бодрым и любезным после бессонной ночи. Впрочем, то же самое предстояло и Катрин.

– Кстати, – насмешливо бросил граф, оборачиваясь на пороге, – сейчас вам представится прекрасная возможность в полной мере проявить свои актерские способности: разыграть роль счастливой новобрачной перед полусотней наблюдательных светских зевак! И только попробуйте дать им понять, что между нами что-то неладно!

– Взгляните в окно, миледи! Кажется, к нам визитер.

Отложив вышивку, Катрин поспешно подошла к окну, возле которого стояла горничная.

Эта зеленая гостиная на первом этаже, окна которой выходили на парадный двор особняка стала ее любимым местом в доме. Должно быть потому, что из ее окон так хорошо просматривалась широкая подъездная аллея. Но, увы за весь прошедший месяц по ней не проезжало ни одного экипажа.

– Ты не ошибаешься? Я ничего не вижу.

– У вас не такое острое зрение, миледи. А вот я хорошо вижу даже пыль на дороге. Кажется, это простой дорожный экипаж, без всяких гербов. Наши лорды обычно такими не пользуются.

И в самом деле вскоре на подъездной аллее показался небольшой темный кабриолет. Опомнившись, Катрин засуетилась и поспешила в свою комнату, чтобы привести себя в порядок. Она совсем перестала следить за собой, находясь в полном одиночестве, не считая слуг, в этом огромном дворце. Разве можно принимать гостей в простом домашнем платье и с такой небрежной прической?