– Я не знаю, как убедить тебя! Возможно, ты никогда не чувствовал того же, что я. Наверное, я просто фантазировала и ты не испытывал ко мне особых чувств этим летом. Возможно, это был всего лишь летний роман. А я, дура, наивная дура, подумала, что мы все еще можем любить друг друга по истечении стольких лет и все начать сначала. – Эмили резко поднялась из-за стола, желая лишь одного – поскорее уйти из этого дома.

Раздался громкий стук в дверь, которая тут же распахнулась. На пороге стояла молоденькая медсестра. Она невнятно сообщила, что где-то произошла авария, много крови и нужно спешить. Пока Эмили пыталась сообразить, что происходит и как ей себя вести, Фабиан встал и поспешно вышел.

Оставшись одна в безмолвном доме, она ощутила невыносимую усталость, словно только что карабкалась по горам и все силы покинули ее.

Эмили было трудно даже принять душ. Все же освежившись под ним, она забралась на узкую кровать в надежде заснуть. Несомненно, ей требовался отдых.

Однако сон никак не шел, тревожные мысли крутились в голове. Убедила ли она хоть в чем-то Фабиана? Что, если ему не нужна ее любовь? А ведь надо еще сказать ему о своей беременности. Она положила руку на живот. Фабиан имеет право знать о ребенке.

Перед ней возник образ матери, молоденькой девчонки, беременной, брошенной негодяем мужем, в грязной комнате мотеля с десятью долларами в кармане. Нет! – сказала себе Эмили. Сейчас все иначе!

Она не одна – дома у нее много любящих друзей, которые окажут поддержку. На ее банковском счету намного больше, чем десять долларов. Она уже не юная девчонка, а независимая женщина с собственной жизнью, домом, работой. Ребенок будет для нее радостью, а не обузой.

Рука Эмили по-прежнему лежала на животе. Пока что не было видно никаких внешних признаков беременности, но ребенок был там, внутри, и рос с каждым днем. Эмили хотела, чтобы Фабиан воспитывал ребенка вместе с ней.

Она вдруг почувствовала, что замерзла. Окно комнаты оставалось открытым, а ночной воздух с высокогорных плато был очень холодным. Эмили встала, закрыла окно и быстренько забралась обратно под одеяло.

Возможно, Фабиан не хочет ее, но он наверняка не станет отказываться от своего ребенка. Что бы ни случилось, он никогда не оставит ее с десятью долларами в кармане. Эмили улыбнулась столь нелепым мыслям.

Конечно, Фабиан может сказать, что это не его ребенок, а, например, Мартина или кого-нибудь еще. Какое-то время Эмили обдумывала и такой поворот дела, но потом устыдила себя за эту мысль. Фабиан не окажется таким негодяем.

Все образуется, подбадривала она себя.

Обязательно образуется. Она не может позволить себе думать иначе.

Не думай о плохом! – приказывала себе Эмили. Не думай. Завтра наступит новый день и будет много времени на размышления.

Эмили представила себе Фабиана. Вот он улыбается, ласкает ее, гладит по волосам. Все прежние мысли о нем – ошибка. Он любит ее и никуда больше не отпустит. Согревает даже мысль о нем. Эмили ощутила его дразнящие руки на своем теле. Ей так хорошо, так хорошо. Любимый совсем близко, его губы ласкают ее лицо, шею; его горячее, возбужденное тело прижимается к ней.

Эмили вздохнула и чуть повернулась на бок. Какой-то звук донесся до нее. Наверное, пение птиц, подумала она. Ей не хотелось просыпаться, и поэтому она еще плотнее закрыла глаза. Как прекрасно было бы остаться в этом сне, поближе к этому теплу.

– Фабиан, – прошептала она, – я люблю тебя.

– Я тоже люблю тебя.

Эмили улыбнулась и вновь вздохнула, а потом почувствовала его губы, его поцелуй… настоящий поцелуй…

Это был не сон.

Ее рука касалась его тела. Теплого, живого, настоящего тела. Это не сон. И не плод ее больного воображения.

– Фабиан? – чуть слышно прошептала она.

– Да?

– Я думала, что сплю, – тихо проговорила Эмили, боясь прервать эту идиллию.

– А что тебе снилось?

– Что ты занимаешься со мной любовью. Я боялась проснуться. – Эмили так сильно обняла Фабиана, что он протестующе забормотал что-то, и ей пришлось слегка ослабить руки. – О, Фабиан, я не могу поверить. Ты действительно здесь?

– Я действительно здесь.

Их губы слились в поцелуе, прежде чем Эмили успела что-то сказать. Он целовал ее со страстью и нежностью, и все беспокойные, недобрые мысли внезапно исчезли из ее головы. Она могла лишь отдаться прекрасному чувству радости и возбуждения, вдруг возникшей безумной страсти. Никакие сомнения, беспокойства и страхи больше не тревожили ее.

Вместе они сотворили волшебство, сказку, которая принадлежала только им двоим.

Эмили открыла глаза, как только едва заметные проблески утренней зари стали пробиваться в окно. – Что ж, попытайся убедить меня.

Фабиан спал рядом, обняв ее одной рукой.

Ее сердце переполняла бесконечная нежность, ведь Фабиан подарил ей самые восхитительные мгновения из всех, что ей довелось испытать в жизни. Поэтому неудивительно, что, повинуясь внезапному порыву, она принялась покрывать его лицо, шею и плечи частыми благодарными поцелуями.

– Скажи, что ты подумал вчера, когда увидел меня? – прошептала она.

Фабиан одной рукой прикрыл глаза и виновато ответил:

– Я растерялся.

– Ты вовсе не выглядел растерянным. Мне ты показался разъяренным.

Он поморщился.

– Удивительно, на что мы только не идем, чтобы спрятать свои чувства.

– Почему ты растерялся, когда увидел меня?

– Я испугался, что не смогу отказать тебе.

– Что ж, ты и не смог. – Она улыбнулась. – Но разве это было так ужасно? По-моему, все замечательно. – Эмили принялась перебирать завитки волос на груди Фабиана.

Он взял ее руку.

– Да, это замечательно.

– Что заставило тебя сдаться? Почему ты переменил свое решение?

Фабиан закрыл глаза, и на мгновение его лицо исказила боль.

– Вчера вечером медсестра приходила за мной, потому что привезли людей с тяжелейшими травмами. В дорожную катастрофу попал автобус, полный пассажиров, в том числе и маленьких. И вот я стоял в операционной, помогая спасать одного ребенка за другим, и думал о том, что жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на злобу и ненужную, ранящую нас гордыню. В глубине души я прекрасно понимал, что отказываюсь от счастья с тобой, от шанса, который предоставляет мне судьба, – и все из-за своего глупого мужского самолюбия и необоснованной ревности. Мне понадобилась хорошая встряска, чтобы признать это.

– И во всем виновата я, – смущенно проговорила Эмили. – Мне очень жаль.

– Давай не будем говорить об этом, – улыбнулся Фабиан. – Я лишь хочу обнимать и целовать тебя, заниматься с тобой любовью. – Он нежно поцеловал ее и заглянул в глаза. – Скажи, что твои вчерашние слова правда.