Носовое кровотечение удалось остановить только после всплытия. Первые минуты Еретик и Ким дышали настоящим воздухом и только потом сообразили, что надо выбираться из воды. Повезло, что всплыли близко к суше, а не посередине озера.

Одновременно с тем, как они открыли капсулу, неподалеку всплыла еще одна, и Еретик вдруг поверил, что там сейчас окажется старшина Унару со своими двумя автоматами и дурацкими шуточками, но капсула оказалась пустой. Все просто — с пульта Хрег отправил в плавание обе спасательные капсулы.

— У меня плохая свертываемость, — оправдывался Ким, когда Еретик помогал ему надеть спасательный жилет. — Всегда так было. Простите, что я там… Ну, в капсуле…

— Ничего. Я понимаю, — Еретик проверил, как держится жилет. — Плавать умеешь?

— Нет, конечно.

Старшина был прав, за все годы своей жизни лейтенант Китт действительно привык дышать. Можно даже сказать, пристрастился. Поэтому, когда Ким вдруг начал дергаться, хлебать воду и тянуть Еретика за собой, Еретик не раздумывал долго. Он развернул Кима к себе спиной, зажал его горло локтем и слегка притопил, чтобы парень не дергался.

Плыть с обездвиженным Кимом было проще, чем с Кимом, который впал в панику.

Вскоре оба они на карачках выползли на берег, отплевываясь и кашляя. Еретик схватил мальчишку за шиворот и отволок в подлесок. Там они стянули и спрятали жилеты.

Найдя возвышенность, Китт в бинокль осмотрел поверхность базы.

— Странно.

— Что странно? — сунулся под руку окончательно пришедший в себя Ким.

— Не вижу следов разрушений. Ни взрывов, ни тел… Но тела, предположим, могли утащить, а вот как они на базу проникли, если не выбили сначала наземную охрану?

— Дайте посмотреть, — попросил мальчишка, и Китт, подумав, передал бинокль.

— Может, газ? — предположил Ким.

— Может, и газ. А может, и предательство.

— Армия не могла нас предать, — уверенно сказал мальчишка, возвращая бинокль Еретику. — Я думаю, распылили что-то отравляющее.

— А все противогазы заранее диверсанты проткнули шилом? По одному? — серьезным тоном поинтересовался у Кима лейтенант. — Ладно, не наше дело, помочь уже не сможем, помешать тоже. Капсулу точно заметили, надо скорее выбираться в цивилизацию. Как себя чувствуешь? Сможешь идти?

— Некоторое время смогу. А что, тут поблизости есть цивилизация?

— Раз есть грузовые склады с вагонами, значит, есть и груз, — рассуждал Еретик, убирая бинокль в кофр. — Раз есть груз, значит, откуда-то его везли. Раз есть железнодорожные вагоны, значит, должна быть ветка. Раз есть собственная железнодорожная ветка, значит, где-то она смыкается с гражданской. Значит, где-то поблизости есть город, в котором есть вокзал и который снабжает Зону 15 генераторами, охладительными системами, продуктами питания и туалетной бумагой. Значит, туда мы и направимся.

Ким шел по лесу ровно час, после чего сел на землю и заплетающимся языком выговорил, что дальше сможет двигаться только в горизонтальном положении и желательно под капельницей. Еретик молча взвалил парнишку на плечо и понес, стараясь не слишком часто задевать молодым Дасаи ветки.

Привал устроили еще через час, и Еретик не в первый раз в своей жизни возблагодарил людей, которые придумали класть в спасательные капсулы суточный запас пищи.

— Напомни, на что у тебя аллергия, — попросил Еретик, копаясь в продуктах питания.

— Только на лекарства, вернее, кое-какие их составляющие, а на еду ничего такого нет, — Ким жадно смотрел на упаковки концентратов. — Во всяком случае, до сих пор еще ни разу не проявлялось.

— Ну что ж, рискнем. И будем надеяться, что аллергия не проявится, а то тут всего одна ампула антигистамина и та, по-моему, забрела по ошибке, — Еретик открыл тушенку и протянул Киму галеты.

— Знаете, как у меня началась клаустрофобия? — спросил заметно повеселевший Ким, едва прожевал свою порцию.

Он разглядывал лес, в котором они оказались, словно никогда в жизни не видел. Должно быть, на самом деле не видел.

— Нет, Ким, пока не знаю, но предвижу, что ты мне сейчас расскажешь.

— Я представил себе мир. Весь целиком. Ведь если смотреть масштабно, это же просто пузырь. Замкнутая сфера. Когда я себе представил, я чуть не задохнулся.

— Потому ты и в перерождение душ веришь? Чтобы был выход?

— Вроде того. Невыносимо же всю вечность провести в пламени и тьме, если был плохим, или в Мировом Свете, если был хорошим. В конце концов, даже Мировой Свет покажется тюрьмой, потому что надоест.

— А бесконечное возрождение — не тюрьма?

— Пока не надоело — не тюрьма, — убежденно сказал Ким. — Все же меняется. Раньше вот люди были дикие и мир был один. Потом античность, и мир стал другой. Потом Тусклые века, опять другой мир… Высокое Средневековье, новое и новейшее время… Мир меняется. А Тьма и Свет остаются все те же, и это ужасно скучно.

— Говорят, люди остаются прежними и не меняются, — отметил Еретик.

— Ну, логично, что не меняются, — рассудительно произнес Ким. — Это же с самых диких времен одни и те же люди.

На следующее утро они вышли к железной дороге. Еще через сутки Еретик притащил ослабевшего Кима в маленький пригород и рассказал селянке, живущей на отшибе, ужасную историю о том, как его и брата вышвырнули из поезда и отобрали все вещи, деньги и документы. Селянка уже собралась спустить на него собак, но потом разглядела, что Еретик в форме, и решила, что оба «беглые солдатики», дезертиры, по незнанию перепутав серую форму разведчика с серой же армейской. «Солдатиков» селянка пожалела, учитывая, что Ким уже не мог стоять, решила, что мальца так в армии уморили. Она выдала «солдатикам» гражданское тряпье, форму сожгла, а самих Чейза и Кима накормила и указала, как ловчее пробраться в город.

— А лучше, солдатики, туда и не суйтесь совсем, — сказала она на прощанье. — Лучше в товарный вагон лезьте, тут откос недалеко, с него сподручнее.

Поразмыслив, Еретик так и поступил — сначала забросил в открытый вагон Кима, потом прыгнул сам. Они ехали сначала в обществе баков с какой-то гнусной темной жидкостью, даже Китт не смог определить, что это за пакость, затем в обществе овец и в итоге в компании подозрительных вооруженных типов, грязных, неразговорчивых и хмурых.

Еще через трое суток «солдатики» прибыли в столицу.

Рейхар укрывал Виля уже семь дней. Дом, который Рейхар занял, был холодным и давно уж нежилым, мебели не осталось, что не забрали при аресте хозяев монахи, то растащили потом соседи, зато грязи хватало с лихвой. Выбирать, однако, не приходилось. Рейхар и Виль вымели часть мусора, разогнали совсем уж наглых крыс и обосновались в этом брошенном владельцами темном жилище. Дырявый сбоку чан для воды нашел Виль, если поставить чан под наклоном и не наливать воды доверху, она не достигнет отверстий. Виль же принес две охапки соломы — за бледность и худосочный вид мальчишку пожалел трактирщик и выдал солому задаром. Но вскоре заняться снова было нечем, и на четвертый день, от собственной скуки и еще затем, чтобы сблизиться с Вилем, Рейхар принялся обучать парнишку большим числам и грамоте, для чего принес в дом несколько свечей и Книгу Мира, сказав, что свечи украл, а книгу вынес из собственного бывшего дома. Отчасти это было правдой, время от времени Рейхар действительно наведывался в дом, в котором жил весь год, и приносил оттуда то, что не нашли в тайниках тупоумные мародеры — бумагу, свечи, перья или книги.