— О да. Курков. — Улыбка графа стала несколько напряженной, в глазах появился холод. — Весь мир только и делает, что судачит о его подвигах.

— Я как раз обдумываю, на что поставить. Видите ли, я привык всегда наводить справки.

— Очень разумно.

— Так как, виги или тори? Что он предпочтет?

— Виги, — безапелляционно заявил посол.

— Графы Толботы всегда были тори. Ливен спокойно покачал головой.

— Возможно. Но верьте моим словам, Курков будет голосовать за вигов. Чтобы угодить императору, — понизив голос, добавил граф.

— Понимаю. Что ж, отлично. — Алек осторожно улыбнулся. — А как насчет выбора невесты? Русская или англичанка?

— Англичанка. Я бы поставил на англичанку.

— А почему?

Ливен посмотрел на Алека со странным выражением мягкого сожаления и придвинулся чуть ближе.

— Позвольте, лорд Алек, я кое-что расскажу вам о нашем князе Куркове. В данный момент в Лондоне он куда популярнее, чем в Санкт-Петербурге.

— Ах так? Я полагал, что он любимец двора. Друг детства царя и все такое.

— Был, лорд Алек, был, — негромко поправил Алека Ливен.

— Угу, — промычал тот, напряженно глядя на посла. — Расскажите же.

— Ну, это всего-навсего придворные сплетни, но… — Ливен улыбнулся, изящно кивнул проходящему мимо знакомому и продолжал разговор с Алеком, поглядывая по сторонам острым, проницательным взглядом. — Похоже, несколько месяцев назад Курков в своих отношениях с императором нссколько перешел границы. Сам я этого не слышал, но говорят, что на одном банкете, где присутствовала масса гостей, Курков — заметьте, он был не пьян — так вот, Курков абсолютно хладнокровно обвинил императора в неудачном ведении войны.

— Что?!

— Да-да. В частности, указал на его юношескую доверчивость, которая позволила Наполеону обмануть императора в краткий период после Тильзитского мира. Курков возложил вину за вторжение французов и пожар Москвы непосредственно на его императорское величество.

Алек присвистнул.

— Дьявол побери!

— Самодержцу Всея Руси не принято напоминать: «Я же вам говорил…».

— Но если позволите, милорд… Сам я в политике не разбираюсь… Может быть, Курков прав? Если бы царь не доверял Наполеону, войну можно было закончить, сохранив сотни тысяч жизней с обеих сторон.

Ливен решительно покачал головой, но его взгляд позволил Алеку заключить, что граф отчасти разделяет такую точку зрения.

— На это я не могу ответить. Знаю только, что после этого любопытного заявления император на шесть месяцев сослал Куркова в его сельское поместье. И смею сказать, что, если бы не детская дружба, князь за эту дерзость оказался бы на сибирской каторге.

— Говорят, ваш император великодушен. Должно быть, это правда, — пробормотал Алек. — Значит, князь Курков выберет английскую невесту потому, что скомпрометировал себя в России?

— Именно так.

— И станет вигом, чтобы помириться со своим повелителем?

Ливен кивнул.

— Очень интересно, милорд. Благодарю вас. — Алек помолчал. — Почему у меня создалось впечатление, что вы за ним присматриваете?

— Дорогой лорд Алек, я зорко присматриваю за каждым. Особенно же за человеком, которого так превозносит моя жена.

Алек сочувственно улыбнулся.

— А упомянутый инцидент не беспокоит леди Ливен?

— О Господи, ничуть. Напротив, она согласна с точкой зрения Куркова и еще больше восхищается его «мужеством» потому, что он посмел высказать ее вслух.

— Что ж, — Алек слегка приподнял бровь, — можно лишь восхищаться уверенностью ее светлости в своих понятиях. Вы должны гордиться, что ваша супруга так твердо придерживается своих убеждений.

Ливен негромко рассмеялся этому лестному предположению и погрозил Алеку пухлым пальцем.

— Ах, лорд Алек, дипломатия потеряла способного человека, когда вы избрали карьеру игрока. Я серьезно. Мои инстинкты говорят мне, что вы обладаете тем тонким пониманием человеческой натуры, которое так необходимо на нашем поприще.

— Очень польщен, сэр, — приятно удивленный, отвечал Алек.

Они еще поболтали, затем Алек поблагодарил графа и оставил его, а тот принялся за работу. Теперь, когда Алек познакомился с теорией графа Ливена о том, что Курков станет вигом, он еще больше захотел узнать, что говорят в «Бруксе».

«Уайте» был бастионом тори, а «Брукс», где Алек проигрывал самые крупные суммы за всю свою карьеру картежника, являлся форпостом вигов.

Алек был одним из немногих в Лондоне, кого любезно принимали в обоих клубах, потому что сам он политикой не интересовался, умел себя вести в любом месте, а самое главное, имел могущественных братьев и в том, и в другом лагере. Доступ в оба клуба позволял ему играть в самом избранном обществе. Несколько лет назад к вигам присоединился Роберт, и ради него Алека с радостью принимали в «Бруксе». Однако оба близнеца по-прежнему были преданными тори, и долгие годы Алек считался неотъемлемой частью «Уайтса».

Пройдя сквозь черно-белый холл «Брукса», Алек вошел в тихую утреннюю гостиную и удивился, что там почти темно. Толстые портьеры загораживали солнечный свет. Несколько пожилых членов клуба, которых он сумел разглядеть в полутьме, едва слышно переговаривались между собой.

Алек не сразу понял, почему. Но вот на его губах появилась насмешливая ухмылка — в центре комнаты он заметил группу светских львов — своих дорогих приятелей, которые в живописных позах распростерлись в шезлонгах и креслах. Страдальцы, очевидно, еще не оправились от вчерашней пирушки.

Алек с сочувствием отметил, что недвижимые тела — это Форт, Дрэкс и Раш. Холодные салфетки прикрывали им глаза, на столике стояли содовая вода и тарелка имбирных печений. Четвертое кресло, место Алека, оставалось свободным, ожидая его появления.

Он не мог отказать себе в удовольствии и не подразнить их слегка с садистским товарищеским сочувствием. Тихонько проскользнув к окнам, он резким движением поднял все портьеры. Тишину раскололи яростные крики протеста. Алек с беззаботным видом повернулся к страдальцам. Форт смахнул с лица салфетку и со стуком спустил ноги на пол.

— А, это ты…

— Доброе утро, джентльмены. — Алек громко хлопнул в ладоши, отчего стоны несчастных лишь усилились. — Он жизнерадостно потер руки. — Готовы к наступившему дню?

— Чудовище!

— Господи, Найт, ради Бога, закрой эти проклятые шторы! — пробормотал Дрэкс, прикрывая ладонью глаза.

Алек засмеялся, но все же слегка смягчился, позволив тяжелой портьере на ближайшем окне слегка опуститься.

— Насчет вчерашнего вечера у меня в голове некоторый туман, но я так понимаю, ты поймал свою добычу, когда умчался за нею под проливным дождем, — вяло протянул Форт. — Мне помнится, что ты вроде бы не вернулся.