Он ласково подергал колечко-пирсинг в ее носу и разочарованно протянул:

– Клипса… А я думал, настоящее…

– Тебе нравятся девушки с пирсингом? – усмехнулась Таня.

– Только на расстоянии, – заверил ее Леша.

По богемной привычке он крепко облапил ее и расцеловал в обе щеки. Третий поцелуй норовил влепить прямо в губы, но Таня извернулась, опять подставила щечку – Решила переквалифицироваться в модель? Давно пора! – добродушно улыбаясь, проговорил Лешка. – А новый имидж у тебя прикольный. Так и хочется спросить, в каком ПТУ училась.

– А зачем моделям институтские дипломы? – улыбнулась Таня. – Ну, что? Создашь из меня новый секс-символ?

Лешка отступил от нее на шаг, со знанием дела оглядел с ног до головы и прищелкнул языком:

– Да, фактура у тебя знатная.

– Угу, жалко, что пропадает, – в тон ему ответила Таня.

– Ну, такая разве пропадет!.. Не успеваешь, поди, от поклонников отбиваться!

– К сожалению, успеваю.

– Значит, все еще не замужем?

– Ты же меня не взял.

Тане нравился необязательный, по верхам, треп.

Она, словно рыбка, в рекламно-богемную речку попала: в ту привычную воду, по которой – подумать только! – за два дня приключений успела соскучиться.

– А меня вот окольцевали. – Леша повертел на безымянном пальце свеженькое кольцо.

– И кто счастливица? Модель?

Неприкрытый ужас отразился на лице Леши.

– Ты что, с ума сошла?! – Его передернуло. – Избави меня бог от моделей! Говорю же тебе: ими я восхищаюсь на расстоянии. А супруга моя – финансист.

Бухгалтер.

– Значит, денежки твои считает?

Леша закатил глаза:

– Еще как считает!

– Ну, вот и я решила: дам-ка тебе заработать.

– Да брось ты, Танюха! Сниму тебя просто так, без всяких денег!

– Э-э, нет, Лешечка. Дружба – дружбой, а табачок врозь.

– Ну что ты, право… – заломался Лешка.

– Нет, я сказала. А то сейчас развернусь и уеду к Владу Локтеву.

– Влад дороже, чем я, берет.

– Вот я и хочу, чтоб ты сэкономил мне мои денежки.

– Ох, ладно, дорогая. Уговорила. Я с тебя по минимуму возьму.

– Триста гринов?

Леша замахал на нее обеими руками.

– Какой!.. С тебя – двести. И еще семьдесят – стилисту.

– Идет.

– Ну, пошли в гримерку. У меня стилистка – золотце. Лучшая в Москве… А я пока тут фон выставлю.

Ты запасную одежку привезла?

– Не гони, Лешечка. Я тебе еще не сказала, какие мне фотки нужны.

– Ну?

– Во-первых, на электронном носителе. Только на электронном. Не надо никакой пленки.

– Нет проблем. Сегодня же получишь диск.

– А во-вторых… – Таня невольно оглянулась и понизила голос:

– Мне нужны эротические снимки.

– Супер! – совсем не удивился, но восхитился Леша. – Хочешь оставить память для потомства? Для того и новый имидж слепила? Чтобы было, что внукам показывать? Вот это молодец!.. Это я понимаю!

– Да, годы уходят… – изобразила, что взгрустнула, Таня.

– Правильно! Я считаю, каждая девушка должна сделать это, – философски заметил Леша. – Когда ей двадцать, как тебе. А то не успеет оглянуться, а ей уже пятьдесят. Грудь висит, животик торчит, целлюлит выпирает… И вспомнить нечего… Впрочем, – спохватился Леша, – такую красавицу, как ты, никакие годы не возьмут. Еще придешь ко мне через тридцать лет сниматься. Для «Пентхауса».

– Договорились.

Таня совершенно не собиралась распространяться, для чего ей в действительности понадобились собственные откровенные снимки. Да Лешка и сам придумал для себя объяснение.

Фотограф озабоченно почесал в затылке:

– Тогда надо будет стилистке заплатить стольник.

Ты ж понимаешь: она не одно лицо тебе будет гримировать, а все декольте.

Леша движением руки продемонстрировал, какой величины придется гримировать «декольте» – от шеидо ступней.

– Да! В «Плейбое» ахнут.

Леша предвкушающе потер руки и окинул взглядом всю фигуру Тани. Но его взгляд был отнюдь не плотоядным, а профессиональным, озабоченно-рабочим.

Художник предвкушал сложную, но интересную творческую работу.

* * *

В то же самое время Танин отчим сидел за компьютером в особняке-убежище и в очередной раз просматривал привезенный Синичкиным список. Вдруг он что-то упустил? Вдруг в его рассуждения вкралась неточность? Или же список из двенадцати подозреваемых можно сократить, кого-то вычеркнуть? Ведь не успеет Павел всех проверить, не справится…

Краем глаза Валерий Петрович посматривал на включенный без звука телевизор Типично «летние новости» – то бишь переливание из пустого в порожнее. Но вдруг на экране появилась картинка – и тут же заставила Ходасевича отвлечься от монитора, схватить пульт управления и сделать звук громче.

– ..Убийство, по всей видимости, произошло несколько дней назад, – вещала за кадром женщина, ведущая сводку криминальных новостей – Убитую обнаружила ее мать, приехавшая в гости к дочери из Украины…

На картинке появилась залитая кровью простыня на пустой кровати; затем мельком показали стол, на котором помещались две бутылки и закуска. Экс-полковник Ходасевич заметил: одна из двух бутылок, стоявших на столе, очень похожа на недешевое французское вино.

– ..По свидетельству соседей, – бесстрастно-победительным тоном продолжала ведущая, – погибшая, приезжая из Украины, снимала жилье на Сиреневом бульваре. Она, по всей видимости, занималась в Москве проституцией…

Показали плачущую мать – она закрывала глаза рукой…

Лица соседей, глядящих с жадным любопытством…

Мешок на носилках, заталкиваемых в машину…

Потом на экране возник усталый следователь.

– Основная версия мотива совершения преступления у следствия, – косноязычно проговорил он, – криминальная разборка…То есть убийство от руки сутенера.

– А возможно ли, что девушка была убита ее клиентом? – жадно спросил репортер.

– Следствие не исключает также и данный поворот развития событий… – проговорил следак.

– Может быть, убийца был маньяком? – не отставал репортер.

– Мы не исключаем и данный факт, – важно промолвил следователь.

Картинка на экране сменилась. В телевизоре появилась искореженная машина.