– Видел её на стоянке, – сказал Квиллер.

– Шикарная, правда? Если бы у меня была её внешность, я имела бы кучу друзей. Она, конечно же, моложе. Послушайте, может, вы купите рояль?

– Боюсь, нет.

– Стиралка ваша? Остановилась, – указала Изабелла.

Квиллер перенёс одежду в сушилку и вернулся на скамью.

– Вы поддерживаете отношения с семьей? – поинтересовался он.

– Они со мной ничего не могут поделать. Я им, похоже, как кость в горле. А у вас есть семья?

– Вся моя семья – пара кошек, но мы втроём действительно как родственники. Может, вам тоже завести кошку?

– В доме их полно, но… У меня никогда не было животных, – закончила она безо всякого интереса.

– Когда живешь в одиночестве, кошки самая подходящая компания. Они почти как люди.

Изабелла отвернулась и стала рассматривать ногти, затем уставилась в потолок.

– На девятом кто-то бесплатно раздаёт котят, – заметил Квиллер.

– Если бы у меня был друг, пусть один, я пришла бы в норму, – не отвечая на его реплику, сказала она. – Перестала бы пить. Не понимаю, почему у меня его нет.

– Могу пояснить, – проговорил он, понизив голос. – Я сам прошел через это пару лет назад.

– Серьёзно?

Несмотря на своё здоровое любопытство к тайнам других людей, Квиллер не любил обсуждать свою личную судьбу, но сейчас решил сделать исключение.

– После удачной карьеры в журналистике я чуть было не загнулся от пьянства, – сообщил он.

– Вы что, потеряли любимого человека? – спросила Изабелла, и в её налитых кровью глазах промелькнуло участие.

– Я скверно женился и страшно развёлся. Принялся пить как сумасшедший, и моя бывшая жена не выдержала. Две жизни оказались разрушенными! К разочарованию во всём примешались чувство вины, отвращение к самому себе и убийственная ненависть к тем, кто пытался лезть не в своё дело, – к родственникам жены. Я растерял друзей и не смог удержаться в солидной газете. После нескольких неприятных инцидентов и другие газеты отказались принимать меня на работу, чеки перестали поступать.

– И что же вы сделали?

– Потребовался несчастный случай, чтобы я понял, что нуждаюсь в помощи. Я жил тогда в Нью-Йорке как самый настоящий бомж и как-то раз надрался до такой степени, что свалился с платформы метро прямо на рельсы. Никогда не забуду вопли очевидцев и рёв поезда, вылетевшего из туннеля. Меня едва успели поднять! Поверьте, тут было от чего протрезветь. Это и стало поворотным пунктом в моей жизни. Кто-то посоветовал мне обратиться к психоаналитику, что я и сделал. Обратная дорога оказалась длинной и болезненной, но я её прошел! И никогда больше не притрагивался к спиртному. Такая вот история.

Глаза Изабеллы наполнились слезами.

– Не хотите поужинать сегодня со мной? – спросила она с надеждой. – Я сварю спагетти.

– Очень вам благодарен, – ответил Квиллер, – но сегодня у меня важная встреча, причём важная настолько, – попробовал он пошутить, – что приходится даже стирать носки и рубашку. – Он обрадовался, увидев, что его сушилка перестала вращаться. Надев рубашки на плечики и побросав носки в сумку, Квиллер выскочил из прачечной.

Отперев дверь в квартиру, он услышал телефонный трезвон. Звонил Мэтт Фиггамон.

– Извините за задержку, – сказал он. – Я узнал имя и фамилию этого человека: Джек Язбро.

– По буквам, пожалуйста.

– Я-з-б-р-о.

– Большое спасибо, Мэтт.

– Всегда пожалуйста.

Не теряя ни минуты, Квиллер спустился к окошку управляющей.

– Миссис Таттл, – начал он. – Мне бы Хотелось высказать вам своё восхищение. Вы совершенно замечательно руководите хозяйством этого дома. Вы прекрасно ориентируетесь в различных ситуациях и умело ведете дела с совершенно разными по складу характера жильцами…

– Спасибо, – проговорила она с сердечной улыбкой, которая была несколько смазана немигающим пристальным взглядом. – Стараюсь изо всех сил, но не ожидала, что кто-нибудь оценит мои усилия.

– Даже в прачечной плакаты сделаны со вкусом.

– Господи ты боже мой! Это как бальзам на сердце. Как дела на четырнадцатом? В порядке?

– Всё превосходно. Потолок не течёт. Батареи ведут себя пристойно. Закаты фантастические. Обидно, что это здание снесут. Вы не знаете случайно, когда именно?

Она пожала плечами:

– Мне никто ни о чем не докладывает! Живу настоящим днем и уповаю на Господа.

– А вы случайно не в курсе, где мистер Язбро паркует свою машину?

– Секундочку. Посмотрю в регистрационной книге. – Она полезла в растрепанный гроссбух. – Некоторое время назад он поменял парковку. Раньше он ставил машину к стене, но…

– Но что? – спросил Квиллер, не дождавшись окончания фразы.

– Что-то рухнуло на крышу его машины, и он попросил поменять место стоянки.

– А что, с крыши все время что-нибудь падает? – спросил Квиллер с хитрецой.

Миссис Таттл резко оторвала взгляд от гроссбуха.

– У нас постоянные проблемы с голубями, – пожаловалась она. – Не вздумайте их подкармливать! А-а, вот! Итак, мистер Язбро. У него был номер восемнадцатый, а теперь номер двадцать семь. – И она захлопнула книгу.

Она сказала: двадцать семь.

– Благодарю, миссис Таттл. Продолжайте заботиться о нас!

Квиллер шмелём полетел к стоянке. Теперь понятно, кто спустил ему шины, когда он занял двадцать седьмой сектор. Сейчас там находился микроавтобус А днём место было свободно. Значит, Язбро недавно вернулся с работы – в том случае, если микроавтобус принадлежит ему. Принимая во внимание путаницу, царившую на стоянке, в этом нельзя было быть уверенным до конца. Переписав номерной знак, он вернулся к миссис Таттл, помахивая листком бумаги.

– Прошу прощения за беспокойство, скажите, это номер машины мистера Язбро?

Она снова полезла в гроссбух. Да, номера совпали.

– Что-нибудь не так?

– Ещё бы! Этот Язбро, эта змея, вчера вечером проколол шины моего авто, и я жажду объясниться с ним по этому поводу. Где он живет?

– В 4-К. Надеюсь, мистер Квиллер, никакого шума не будет. Может, Руперту сходить с вами?

– Не стоит.

Поднимаясь в Красном на четвертый, к Язбро, Квиллер обдумывал, что скажет и как себя поведет, оказавшись лицом к лицу с человеком, спустившим ему шины. Он имел дела со злодеями и знал способы поставить их на колени без излишних хлопот. Будучи хорошим актером, Квиллер мог грамотно сыграть свою роль. Уловка состояла в том, чтобы заставить человека раскрыться, втянув его в ничего не значащую на первый взгляд беседу, увиливая от ответов на вопросы, а затем внезапно обвинить в содеянном, пригрозив не зло, но страшно. Он властно, но не воинственно постучал в дверь номера 4-K: манера стучать тоже очень важна. Подождал. А потом постучал ещё раз. Из-за двери послышалось: