* * *

За ужином атмосфера была такой же натянутой, как и накануне.

Элизабет старалась, как могла, разрядить ее — причем больше для блага Сары Энн, чем для собственного. Увы, Бен Мастерс сегодня не помогал ей в этом. Он сидел за столом насупленный, переводя внимательный, цепкий взгляд с одного лица на другое. В его глазах не осталось ни капли того тепла, которое заметила Элизабет сегодня утром. Лед. Арктический лед. При этом Бен был так погружен в какие-то свои глубокие раздумья, что даже Саре Энн уделял внимания меньше, чем обычно.

Хью пришел к столу с опозданием, и когда он вошел в столовую, в ней запахло спиртом. Он мрачно посмотрел на сидящих за столом, при этом свой самый угрюмый взгляд адресовал Бену.

Хью, как и Барбара, умел казаться очаровательным, но сейчас на его лице явственно проступал страх. Страх человека, потерявшего все, что он считал своим.

Сара Энн сразу же ощутила напряжение, царящее за столом. Она принялась было рассказывать о своем пони, но через несколько минут сникла и замолчала.

— Тебе понравилось ездить верхом на Пепперминте? — спросила Элизабет, желая поддержать девочку.

— О да! Папа разрешил мне навестить его вечером. Ведь ему так одиноко.

— Он не долго будет чувствовать себя одиноким, — откликнулась Элизабет. — Скоро у него появится целая куча друзей.

— Леди Барбара принесла ему яблоко.

«Очевидно, Барбара не собирается отступиться от девочки. Во всяком случае, пока», — подумала Элизабет.

Она опустила глаза на Генри Восьмого, вытянувшегося рядом с ее стулом. Интересно, отчего это он притих? То ли Аннабел его так напугала, то ли просто дурака валяет, чтобы привлечь к себе внимание девочки.

Словно отвечая на ее незаданный вопрос, Генри жалобно заскулил.

— Ему, должно быть, тоже одиноко, — предположила Сара Энн.

— Да просто обожрался, — буркнул Хью. — Вот и мается теперь брюхом. Тварь ненасытная. Ест больше, чем батрак на ферме.

Элизабет покосилась на миску Генри. Она до краев была наполнена бараниной и тушеной картошкой. Очищать миску было еще рано: от нее шел густой пар.

— Но он, по крайней мере, не появляется за столом в подпитии, — холодно ответила Элизабет.

Лицо Хью побагровело, и он вскочил из-за стола, с грохотом опрокинув свой стул.

— Калхолм будет моим, я имею на него все права, и не указывай мне, как я должен вести себя в своем доме!

Хью говорил раздраженно, отчего в его речи явно прорезался шотландский акцент. Элизабет заметила, как испуганно прижалась к Бену Сара Энн и как успокаивающе он обнял девочку за плечи. Лицо его стало жестким, заиграли желваки на щеках, а взгляд стал тяжелым, неподвижным… Опасным. Куда более опасным, чем взгляд Хью.

Бен медленно поднялся, поднялась и Сара Энн.

— Если наши права будут доказаны, — неторопливо сказал Бен, — вам придется прикусить язык, или я вышвырну вас отсюда.

— А если нет? — ядовито ухмыльнулся Хью. — Я не думаю, что у вас есть законные права. Вы просто подделали все документы.

— А может, я еще и подкупил кого-нибудь? Дал взятку? — негромко ответил Бен. — Или такие преступления больше по вашей части?

Багровое лицо Хью в одно мгновение стало белым как мел.

Смертельно побледнела и Барбара.

— Посмотрим, что вы запоете на суде, — пробормотал Хью и ринулся вон из комнаты.

Некоторое время в столовой царила мертвая тишина. Элизабет затаила дыхание, ожидая, что же скажет Бен, что он станет делать. Молчание нарушил Генри. Он негромко гавкнул, и тут же заговорила Барбара.

— Простите, — мягко сказала она. — Хью был не в себе.

— Он мне не нравится, — напряженно заметила Сара Энн.

— Но разве ты сама не говоришь что-то сгоряча, когда сильно расстроена? — обратилась к ней Барбара.

Девочка растерянно посмотрела на нее и ничего не ответила.

Вновь за столом повисло молчание, и его на этот раз нарушила Сара Энн:

— А теперь мы можем пойти еще раз взглянуть на пони?

— А как же ужин? — нахмурился Бен. Сара Энн отодвинула свою тарелку.

— Я не хочу.

Элизабет прикусила язык, вспомнив, как Хью поносил Генри за его аппетит. Она посмотрела на Барбару и прочитала раскаяние в глазах золовки. Похоже, они обе подумали об одном и том же.

— Я прикажу, чтобы вам попозже принесли чего-нибудь, — сказала Бену Элизабет. — Мясной пирог, например. Что окажешь на это, Сара Энн?

— Это было бы замечательно, — вежливо, но без энтузиазма ответила девочка.

Элизабет перевела взгляд на Бена.

— Я приношу извинения за случившееся, — сказала она.

— Много слышал об изысканных английских манерах, — заметил он, усмехнувшись уголками губ.

— Мы не англичане, — ответила Элизабет. — Мы — шотландцы, отличающиеся, как известно, неукротимым темпераментом.

— Особенно шотландцы из Хайленда, — ввернула Барбара. — Лично я предпочитаю все и всегда решать мирно.

Элизабет удивленно подняла бровь.

— Почему же ты тогда держишь возле себя Хью?

— У него не меньше прав жить здесь, чем у… — она запнулась и замолчала.

— Чем у кого? — не удержалась Элизабет. Бен наблюдал за женщинами, взвешивая происходящее. В эту минуту он казался настороженным как никогда.

— Папа? — всхлипнула Сара Энн. Он отодвинул в сторону свой стул.

— Если леди не будут возражать, — сказал Бен, — мы с Сарой Энн пойдем взглянуть на пони.

— Я пойду вместе с вами и посмотрю, как его устроили, — кивнула Элизабет.

— В этом нет никакой необходимости, — сухо, даже сердито ответил Бен. — Но за заботу — спасибо.

— Хорошо, — согласилась она. — Я распоряжусь, чтобы через час вам принесли мясной пирог и что-нибудь сладкое.

Элизабет немного помолчала и добавила:

— А потом мы могли бы увидеться в библиотеке. Я помню, что вы интересовались детскими книжками.

— Это очень мило с вашей стороны.

Действительно ли нотка сарказма прозвучала в его голосе или это ей только почудилось? Именно эта мысль промелькнула в голове Элизабет, когда она смотрела вслед выходящим из столовой — высокий мужчина и крохотная девочка. Рука в руке.

* * *

Кто из них рылся в его комнате?

Хью был первым на подозрении у Бена, но посетителем мог быть каждый из них. Даже Элизабет.

Она явно чего-то ждет от него. Чего?

Элизабет просто помешана на своих лошадях. Бен давно уже знал, какую власть имеют над людьми страсти. И люди, в свою очередь, оправдывают страстью любые свои поступки. Страсть сама по себе не пугала Бена, но всегда заставляла насторожиться.