Милдред внимательнее посмотрела в лицо Сьюзен и несколько смягчилась.

— Еще раз прошу вас, мисс не смотрите на меня так! — сказала она уже совсем другим тоном. — Право же, Ларри сам виноват в том, что между нами произошло. Я уверена, что ни одна женщина, если, конечно, она уважает себя хоть немного, не смогла бы жить так, как Ларри пытался заставить меня. Он же превратил свою жену почти в монахиню!

Сьюзен почувствовала острую боль в сердце. Дыхание у нее перехватило. Но она сумела взять себя в руки и, глядя прямо в глаза Милдред, ответила:

— Разве не прав Ларри, если хочет иметь жену, которая не заводила бы себе любовников?

В глубине души Сьюзен была почти уверена, что Милдред появилась здесь лишь из эгоизма. Ей хотелось еще раз причинить боль бывшему мужу: пусть знает, что она пришла не к нему, а лишь за драгоценностями, подаренными в разное время другими мужчинами.

— Вы так считаете? — цинично ответила Милдред. — Значит, по-вашему, мне надо было стать такой же фригидной, как он сам? Подавить в себе все плотские желания и лишить себя всех радостей жизни? Или вы думаете, что я лгу?

Последнюю фразу Милдред сказала очень грустно, заметив, что Сьюзен смотрит на нее с недоверием.

— Я не могу иначе относиться к мужчине, который не спит со своей женой.

Сьюзен продолжала молчать. Милдред тяжело вздохнула.

— Вы не верите мне? Что ж, спросите Тома Генри. Он-то все знает! Именно Том нашел для нас достаточно опытного адвоката, умеющего держать язык за зубами, который спокойно и без огласки провел наш бракоразводный процесс. Кстати, не думайте, что я не знала, почему Ларри не хочет со мной спать.

Милдред на мгновение замолчала. Потом, как бы решившись, бросила со злобой в лицо Сьюзен:

— Виной тому стали вы, Сьюзен! Вы разрушили нашу семейную жизнь! И сделали это своими глупыми улыбочками, намеками и тому подобными подлыми приемами, которые так сильно действовали на Ларри. Проникнув ему в душу, вы заставили его постоянно желать вас, а не меня. О, Ларри полагал, что я не догадываюсь, зачем он на мне женился! Мне же это стало ясно почти с самого начала нашей семейной жизни. Ему нужна была спина, за которую можно спрятаться и оградить вас обоих от сплетен, которые давно гуляли по округе. Но я не могу понять: каким образом девчонка-подросток сумела до того вскружить голову взрослому мужчине, что он потерял интерес к законной жене? И даже к обычному, нормальному сексу?

В глазах Милдред было столько негодования и раздражения, что Сьюзен показалось, что та ее просто не видит, мысленно вновь и вновь переживая свое прошлое. Во все, что она говорила, трудно было поверить. Ларри — фригиден?! Ларри — импотент?! О чем она говорит?! Боже, какая чушь!

— Но не советую вам особенно обольщаться и тешить себя надеждами на будущее, — злобно усмехнулась Милдред. — Он не станет спать и с вами. Никогда на вас не женится. Ларри не посмеет нарушить волю вашего отца. Все это не может вызывать ничего, кроме смеха.

Как? Великий и знаменитый Ларри Кендал, и вдруг — импотент! Не может спать с настоящей женщиной! Только с какой-нибудь незрелой девчонкой-подростком!

Сьюзен еле сдержалась. Но слова застряли у нее в горле.

— Вы можете сказать братцу, зачем я приходила, — продолжала между тем Милдред. — И передать все мои слова. Кстати, вам они тоже, думаю, полезны. Во всяком случае, вы теперь будете знать, почему, безумно желая вас, он не сможет с вами спать. Для него жить с вами — значит нарушить волю покойного Алекса. От одного лишь сознания такого греха Ларри моментально становится импотентом. Мне жаль вас обоих!

Милдред круто повернулась и вышла. Сьюзен слышала, как хлопнула парадная дверь. Она тяжело опустилась на ступеньку, думая о словах Милдред.

Нет, это не могло быть правдой! Даже полуправдой. Милдред солгала! Солгала, как всегда! Кстати, она косвенно призналась, что Ларри никогда не любил ее. И не так уж оплакивал ее потерю, как думала Сьюзен. Но нет! Это не так! Наоборот, он любил ее… Как же тогда? Почему Ларри никогда не спал с ней?! Чушь! Такого просто не могло быть! Конечно, он спал с ней. Обнимал ее в постели. Целовал. Ласкал ее пышное тело с жадностью изголодавшегося человека, вдруг очутившегося за столом, полным изысканных яств. Он… Он…

Нет! Надо сейчас же прогнать эти мысли! Нельзя поддаваться эйфории. Нельзя. Милдред вполне могла лгать, желая поддержать в ней ложную мечту. Она же всегда знала, как на самом деле относится Сьюзен к брату! Но с другой стороны, если она лгала, почему ссылалась на Тома Генри?

Надо, наконец, узнать всю правду, — думала Сьюзен. Сделать это можно, спросив самого Ларри. Но Сьюзен понимала, что никогда не отважится на такой вопрос. Даже если сказанное Милдред правда, Ларри наверняка станет все отрицать. В первую очередь потому, что скрывает свои настоящие чувства к сводной сестре, боясь расслабиться и нарушить волю покойного Алекса.

Вздохнув, Сьюзен поднялась со ступеньки и, прислонившись к перилам лестницы, снова задумалась.

Где ей узнать правду? Все известно Тому Генри. Так, по крайней мере, утверждает Милдред. Но захочет ли он рассказать ей об этом? И все же надо попробовать! Сьюзен вдруг почувствовала неожиданный приток энергии. Слабость мгновенно исчезла. Вскочив на ноги, она бросилась к двери, выбежала во двор и села за руль своей машины.

Когда Сьюзен вошла в приемную Тома, адвокат был занят с очередным клиентом. Эллен сказала ей, что он освободится через полчаса. Имеет смысл подождать, если дело у мисс Сьюзен действительно неотложное.

Сьюзен опустилась в кресло. Через какие-нибудь тридцать минут она все узнает. Что, если рассказ Милдред правдив? Как тогда ей вести себя с Ларри? Усилием воли Сьюзен отогнала от себя эти мысли. Зачем нервировать себя, не имея для этого оснований? Она ничего не знает! Вполне возможно, через полчаса Том скажет ей, что слова Милдред — нагромождение чудовищной лжи. Вот тогда Сьюзен придется туго.

Внезапно Сьюзен поняла: в глубине души она надеется, что Милдред сказала правду. Более того, ей вдруг стало ясно, до какой степени вся ее жизнь теперь зависит от того, что она узнает. Если Ларри не любит ее, весь мир вокруг сразу станет холодной пустыней.

В этот момент дверь кабинета отворилась, и Том Генри вышел в приемную.

— Сьюзен, дорогая, какая честь! Вы уже во второй раз на этой неделе наносите мне визит!

Сьюзен с досадой подумала, что этот обмен любезностями сейчас совсем не к месту. Надо поскорее приступить к делу, ради которого она пришла! Том пригласил ее в кабинет и усадил за стол напротив себя.

— Итак, слушаю вас, — начал он, откинувшись на спинку стула.

— Том!

Сьюзен сделала небольшую паузу, вздохнула и сбивчиво рассказала адвокату о разговоре с Милдред и о том, что хотела бы знать в связи с этим. Том Генри слушал очень внимательно. Однако на его лице не дрогнул ни один мускул. Напрасно Сьюзен внимательно вглядывалась в его глаза. В глазах адвоката можно было прочесть только участие и печаль.