– Пацаном был, – продолжал товарищ на костылях, – дрался с закрытыми глазами. Все думали, я крутой. А я боялся – у кого-нибудь кровянка из носа брызнет, я и отброшу копыта.

– Это достаточно редкий, часто встречающийся синдром, – с умным видом сказала медсестра.

Я невольно хмыкнула – «редкий, часто встречающийся»! Хотя в медицине не сильна, возможно, в их науке и практике оксюморон – привычное дело. Отчасти это подтвердили дальнейшие слова медсестры.

– Был один выдающийся хирург, его звали, его звали… неважно, – (все-таки она плохо училась, больше о внешнем облике заботилась), – и оказалось, что он не выносит вида живой крови. И тогда он стал прозектором, то есть патологоанатомом, и разработал современные методики вскрытия мертвых тел.

Девушка могла наслаждаться произведенным эффектом: несколько секунд мы ошарашенно молчали, переваривая полученную информацию. У меня-то перед глазами стояла жуткая картина: мужик в белом несвежем халате азартно потрошит труп и приговаривает: «Ах, какая прекрасная методика!»

– Всем мерить температуру! – приказала медсестра и вышла из палаты.

Даже ее спина выражала удовольствие, точно у актрисы, отбарабанившей сногсшибательный текст (заслуга драматурга, а не ее актерского мастерства) и скрывшейся за кулисами.

Лучше бы училась! А не изображала из себя доктора! Какие мы строгие и умные! А сама перед Русланом воображала! Я точно заметила!

Легко приму обвинение в ревности. Не переношу девиц, которые крутятся вокруг Руслана, строят ему глазки, и сам он расплывается пошлыми улыбочками. Единственное исключение – жена Руслана. Но и мой муж – такое же исключение! Стоит кому-нибудь начать выписывать вокруг меня кренделя, как Руслан заводится и начинает словесно стирать их с лица земли. Ни мой муж, ни жена Руслана не подозревают, что имеют в нашем лице ярых защитников нравственности их спутников.

– Никогда не встречался с девушкой, которая в обмороки падает! – мечтательно произнес четвертый пациент, до сих пор молчавший, как и Руслан прикованный к постели с задранной ногой. – А хотелось бы!

– На кой? – спросил больной на костылях. – Тебе ж объяснили, что они зеленого цвета и глаза закатились. Какое удовольствие?

Я поняла, что пора уходить, что начинается мужской разговор, оскорбительный для моих ушей. Встала, начала прощаться. Остановил меня вопрос Ивана Матвеевича:

– Голубушка, сбегай, а?

– Куда «сбегай»? – не поняла я.

– Тут рядом с больницей гастроном. Купи беленькой, а?

– Лучше портвейна, – сказал товарищ на костылях.

– Да чего жмотиться! – возразил обездвиженный больной в углу. – Коньяка пусть купит!

– Вам нельзя! – поразилась я. – Даже салаты запрещены! Вы – больные!

– Мы только на конечности больные, – уточнил Иван Матвеевич.

– А желудок и душа здоровые! – подхватил товарищ на костылях.

– Душа очень просит! – заверил из угла четвертый пациент.

– Ты мне друг или не друг? – грозно повысил голос Руслан.

Видели бы их лица! Даже не лица меня тронули, а шеи! Шеи у них вытянулись, напряглись, потянулись ко мне в страстном призыве. И, конечно, глаза! Четыре пары голодных мужских глаз!

Каюсь, сбегала. Купила им бутылку сухого вина. За что сначала обругали ввиду низкого градуса, а потом сказали: ну, хоть это! И на карауле стояла у дверей палаты, пока они открывали бутылку и разливали вино по кружкам – домашним, принесенным их родными для чая и компота.

Выпили мужики, легли довольные, опустили головы на сиротские больничные подушки. Я забрала бутылку, спрятала в сумку, помахала всем ручкой. Руслан показал мне кулак, я ему – ехидно, язык. Кто в споре победил? Уже закрывая дверь, услышала, как спрашивают моего друга:

– Она тебе вообще-то кто?

Интересно, хотя и абсолютно ясно, что Руслан ответил.

2006 г.

Лежу в постели, читаю детектив. Плавно и мирно отхожу ко сну под погони и перестрелки. В спальню входит и садится на кровать единственная любимая дочь Надя:

– Мама! Я хочу с тобой поговорить. Насчет Игоря.

– Свадьбы не будет! – От книжки не отрываюсь. – Хотите – расписывайтесь, хотите – венчайтесь, хотите – глаза один другому выкалывайте. Но без нас с отцом! Мы пальцем не пошевелим.

Против Надиного жениха Игоря мы ничего «против» не имеем, все только «за». Отслужил армию, учится на вечернем в институте, работает автослесарем, хороший надежный парень. Но! Они ссорятся! Неделю налюбоваться друг другом не могут, потом из-за какой-нибудь глупости сцепятся и две недели не разговаривают. Затем, конечно, снова мирятся. Мы дважды рассылали приглашения на свадьбу и со стыдом ее отменяли. Закупали продукты, бабушка Игоря, она в деревне живет, на первую свадьбу зарезала кабанчика, на вторую – теленка. Еще была у них идея венчаться. Ладно! Платье купили, с батюшкой договорились, но молодым опять вожжа под хвост попала, неустойку церковному старосте платили.

– Мамочка, – канючит Надя, – на этот раз все совершенно серьезно. Я очень люблю Игоря, он меня тоже безумно. Мама, ты не хочешь, чтобы твоя дочь была счастлива?

– Все это я уже слышала. Сколько раз вы подавали заявление? Пять, правильно? Вы в ЗАГС ходите точно на работу. Над вами уже все смеются. А мы, как идиоты, водку ящиками покупаем и скотину забиваем. Свадьбы не будет!

– Я так мечтала! И платье есть, только фату теперь хочу другую. Чтобы со шлейфом и детишки ее сзади держали. Давай попросим близнецов Катю и Свету из тридцатой квартиры? Представляешь, какой класс! Две хорошенькие девочки на одно лицо, в розовых платьицах…

– Оставь меня в покое! Проси близнецов, хоть папуасов австралийских выписывай! Твоими мечтами мы с отцом сыты по горло. А родня Игоря уже всю скотину по вашей милости под нож пустила. Совершеннолетняя? Дееспособная? Вот и действуй в соответствии с правами и обязанностями, предоставленными Конституцией, и не нарушай законов, сформулированных в Гражданском, Уголовном и прочих кодексах. – Я двадцать лет работаю секретарем в суде. Когда меня особо достают, начинаю говорить как прокурор.

Надя пробует зайти с другой стороны:

– Мы последний раз поссорились случайно, по недоразумению. Игорь не знал, что Нидерланды и Голландия – одна и та же страна. Я ему сказала: «Дурак, это каждый школьник знает!» А он мне заявил, что, пока все школьники учебники наизусть учили, чтобы в институты пролезть, он в Чечне кровь проливал. Господи! Да мне его кровь дороже собственной! Но если элементарных вещей не знает, зачем…

– Хватит! – перебиваю я. – Мне ваши глупые ссоры не интересны. Подумаешь, какая просвещенная! Из тепленького дома, со школьной скамьи – прямо в студентки! Не твоя заслуга, мы с отцом трамплин подставили. А у Игоря одна мама – уборщица, три копейки зарплаты и здоровье слабое. Парень весь дом тянет, еще и деревенским помогает. Нидерландами ей не угодил! – Детектив летит в угол, сна как не бывало. – Да по нынешним временам с такого человека пылинки сдувать надо…