— А ты знаешь, пхх… Валера, зачем Иван Иванович приехал в Кабул?

— Думаю, замещать заболевшего Осадчего. Руководить нами.

— Нет, он приехал… для ведения переговоров об учреждении… в Афганистане представительства КГБ. Так как ты думаешь, нужна ли ему твоя информация… о назревании противоречий в руководстве страны? У него теперь другой взгляд на вещи, другие амбиции.

— Так что, мы не пошлем теперь эту информацию в Центр? Ведь такой важный сигнал! — возмутился Вова Гвоздь.

— Право подписи теперь… у Ивана Ивановича… пхх… (из трубки пошел ароматный дым). Он теперь старший оперативный начальник, — с философским спокойствием констатировал заместитель резидента. — Что я… могу сделать?

* * *

Нур Мохаммад Тараки и Кармаль Бабрак на встречах с советскими друзьями обычно весьма охотно употребляли спиртное. Однако, встречаясь друг с другом, они пили только чай. Так было и сразу после Апрельского переворота, когда два лидера за чаем обсуждали, как лучше организовать массовые первомайские торжества и отразить в СМИ атмосферу всенародного ликования по поводу победы революции. Решали, что следует делать с имуществом Мохаммада Дауда и королевской семьи. Договорились устроить выставку-продажу теперь уже ничейного «богатства». Однако самый важный вопрос, который они обсуждали, состоял в согласовании примерного списка нового руководства Афганистана. Но в конце концов такой список составили. Причем обе фракции в этом списке были представлены почти поровну.

По поводу назначения Абдула Кадыра на пост министра обороны дискуссии не возникло. Ну а кто, если не он? Герой вооруженного восстания, полковник, член НДПА, добровольно и без колебаний отдавший партии захваченную власть!

Другой герой революции, танкист Аслам Ватанджар, конечно, также мог бы претендовать на это место. Однако сам он большого стремления стать министром обороны не проявлял, ничего для себя не требовал. «Дадим ему должность вицепремьера и министра связи», — решили Тараки и Бабрак

А как не включить в правительство таких популярных в Афганистане людей, как Сулейман Лаек и Барэк Шафии? Поэты, кумиры молодежи! Однако появилась проблема. «Профильное» ведомство было одно, а равноценных кандидатов в министры — два. Тогда решили министерство информации и культуры «разбить» на две части: собственно министерство информации и культуры и министерство радио и телевидения. Первое досталось Барэку Шафии, а второе — Сулейману Лаеку. Оба парчамиста удовлетворились полученным.

Некоторые сомнения у Тараки поначалу вызвала предложенная Кармалем кандидатура Нур Ахмада Нура на должность министра внутренних дел. Однако Кармаль напомнил главе Революционного совета, что у отца Нура, крупного феодала Абдула Саттара, есть целая армия (несколько тысяч) преданных ему вооруженных бойцов из пуштунского племени по-пальзаев. Этих людей вполне можно использовать в интересах нового режима где угодно, в том числе и в «полосе независимых племен». К тому же Нур Ахмад Нур долгое время руководил подпольной организацией офицеров-парчамистов, куда входило большое число старых сотрудников МВД. Взвесив все эти обстоятельства, Тараки согласился с кандидатурой Нура.

Кармаль надеялся, что первая встреча с «советскими друзьями» после победы 27 апреля состоится в паре с Тараки. А как же иначе? Он всерьез поверил в то, что реально будет вторым человеком в партии и государстве, что без него Тараки не станет принимать никаких важных решений. Однако советский посол почему-то пригласил на встречу лишь одного Тараки. И глава государства не преминул обратить внимание Кармаля на это обстоятельство, чтобы нанести мощный удар по его ахиллесовой пяте — самолюбию.

Вернувшись после встречи с Пузановым в бывший королевский дворец Арк (теперь его стали называть Дом народов), слегка подвыпивший, буквально расплывающийся в благости председатель Ревсовета ночью пригласил Кармаля в свою резиденцию. На встрече присутствовал также улыбающийся безупречной «американской» улыбкой и заведенный, как часы-будильник, на любое дело Хафизулла Амин.

Тараки сказал, что составленный совместно с Кармалем список высшего афганского руководства очень понравился советским товарищам. Завтра утром он собирается утвердить состав кабинета министров и как можно скорее его опубликовать. Кармаль ответил на это, что у него нет возражений, и он также рад тому, что советские товарищи одобрили этот список. Ведь в нем почти поровну представлены и халькисты, и парчамисты.

При этих словах Амин перестал лучезарно улыбаться, недобро сверкнул глазами в сторону Кармаля и раздраженно сказал:

— Товарищ Кармаль! Когда же это закончится? Хальки-сты, парчамисты… Почти год прошел после объединительной партийной конференции… Пора бы уже привыкнуть к тому, что существует только единая Народно-демократическая партия Афганистана. Теперь уже нет ни «халькистского» крыла, ни «парчамистского».

Тараки, который, видимо, не ожидал такого поворота, с интересом смотрел на Амина.

— Товарищи! — Тот актерски поднял глаза к потолку, словно призывая на помощь Всевышнего, потом перевел взгляд на генсека. — Я предлагаю в ближайшее время созвать расширенное заседание политбюро ЦК и решить на нем вопрос не только о недопустимости ведения раскольнической деятельности, но и также даже о недопустимости употребления рядовыми членами партии терминов, напоминающих о прошлом расколе в партии. А все попытки раскольнической пропаганды я предлагаю карать самым жестоким, самым страшным образом — вплоть до исключения из партии.

Кармалю сразу стало ясно, что о его встречах с офицерами-парчамистами и об их требованиях призвать к ответу «халькистский режим» стало известно Амину. «Возможно, среди этих офицеров были люди Амина, — подумал Бабрак, и стал вычислять: — Кто?»

— Правильно! — отреагировал на эти слова Тараки. Он вскочил со своего места и пару раз энергично прошелся по кабинету, левой рукой слегка поддерживая жирноватый животик, а правую закинув за спину. — Правильно! А как вы думаете, товарищ Бабрак?

— Я всегда выступал за единство партии. И сегодня являюсь одним из наиболее яростных сторонников установления товарищеских отношений в партийных рядах. У нас нет и никогда не было разногласий по поводу целей нашей борьбы. В конечном счете и вы, и мы — коммунисты и «советисты». Однако мы не всегда соглашались друг с другом по поводу конкретных шагов. По поводу тактики партии, по ее кадровому составу. К сожалению, вражда в наших рядах затронула часть некоторых наших людей. Я думаю, что на расширенном заседании политбюро мы откровенно поговорим обо всем в присутствии товарищей, которых мы туда пригласим.

— Ну, так давайте проведем такое заседание, которое предлагает товарищ Амин! Действительно, все обсудим и решим, — резюмировал Тараки. При этом он подошел к минибару, налил себе в стакан виски, бросил в напиток пару кусочков льда и выпил содержимое стакана, не предложив никому к нему присоединиться.

Кармалю, как заместителю председателя Революционного совета и первому заместителю премьер-министра, при распределении государственных офисов предоставили огромный кабинет в одном из зданий на территории Дома народов.