Учитывая при этом, что уже раздаются голоса, призывающие к дележу ядерного оружия между всеми включенными когда-либо в советскую империю национальностями, нетрудно уже сейчас смоделировать, каким образом и для каких целей оно — это оружие — может быть использовано нынешними борцами за демократию и независимость от всех и от всего. И в первую очередь, от всякой ответственности.

Поэтому, наблюдая сегодня за процессами демократического и национального освобождения в Советском Союзе, я с чувством глубочайшей горечи спрашиваю себя:

— Если это демократия, то что же тогда фашизм?

1991

Не так давно мне довелось прочитать в «Советской культуре» взволнованную и в высшей степени профессиональную статью о трагической кончине замечательной русской актрисы Георгиевской. Вместе с автором я искренне содрогнулся ее участью и так же искренне возмущался окружавшим ее до самой кончины общественным равнодушием. Но тем не менее с выводами статьи, определявшими причины такого опустошающего равнодушия, мне все же согласиться трудно.

Впрочем, выводы эти сделались сегодня в средствах массовой информации, а также в литературе, театре и кино основополагающими и сводятся они к замечательной в нравственном смысле, но далекой от подлинной истины схеме: семьдесят с лишним лет исторического забытья, идеологической обработки, коллективной взаимозависимости превратили наш народ в сборище духовных монстров и моральных калек.

Разумеется, здесь едва ли позволительно сбросить со счета все перечисленные выше факторы. Тоталитарное наследие долго еще будет сказываться на модели нашего общественного бытия и в нашей общей психологии. Но объяснить этими факторами любое негативное явление советской повседневности было бы крайне наивным и к тому же сущностно опасным упрощением.

Вот уже почти двадцать лет я живу на свободном, демократическом Западе и, увы, ежедневно, повторяю, ежедневно сталкиваюсь с теми же самыми негативными явлениями, а зачастую и с еще более удручающими. Оказывается, так называемое цивилизованное общество, никогда не переживавшее тоталитарного опыта, страдает теми же самыми пороками, той же самой нравственной деформацией, что и мы, грешные.

Прекрасно понимаю: своим непрошенным вторжением в эту область я, выражаясь по Окуджаве, подпорчу весь уют, или, вернее, душевный комфорт немалому числу отечественных публицистов, зарабатывающих нынче хлеб на проблемах нравственности и морали, но все же во имя той же объективной истины позволю задать им, и себе в том числе, несколько наводящих вопросов:

Почему, к примеру, по каким наследственным причинам актриса, с куда более известным, чем у несчастной Георгиевской, именем, умирает в самой свободной стране Западного полушария практически в том же положении — в полной нищете, брошенная и забытая даже самыми близкими людьми, включая одного из ее мужей — великого драматурга современности? И если бы не второй (хотя, может быть, и третий) муж — спортсмен, оплативший счета, ее не на что было бы похоронить. Я говорю о Мерилин Монро.

Почему также благословенная и благополучнейшая Америка до сих пор (кажется, сейчас только мы начинаем в этом смысле обгонять ее!) прочно занимает первое место в мире по преступности, СПИДу, детским самоубийствам, банковским и промышленным аферам? Неужто от избытка свободы? Если это так, тогда нам нечего жаловаться на наше собственное одичание: за свободу надо платить.

Почему и ее соперница по материальному благополучию — Земля Обетованная Швеция — тоже неизменно удерживает первенство в Западной Европе по самоубийствам и алкоголизму? С чего бы это, какой генетической катастрофой это можно объяснить?

Каким тоталитарным наследием можно объяснить длящуюся вот уже несколько десятков лет кровавую гражданскую бойню в Северной Ирландии, где «тупоконечники»-католики никак не могут поделить свои религиозные цацки с «остроконечниками»-протестантами? Только что вот британского министра укокошили, да и Кабинет в полном составе уцелел недавно лишь чудом. Согласитесь, у нас хоть до этого дело пока не дошло.

Какое историческое забытье или идеологическая обработка толкает великое множество людей всех цветов кожи, национальностей, вероисповеданий во всем мире совершать ежедневно самые чудовищные преступления? Беру, к примеру, наугад сообщения из нескольких номеров «Нового русского слова» — газеты, более семидесяти лет выходящей в Нью-Йорке:

1. Пьяный мерзавец прямо у автодорожной магистрали, на глазах у водителей и пассажиров целой колонны машин насилует трехлетнюю девочку — дочь своей сестры, и лишь у двух, повторяю, двух смельчаков из по меньшей мере сотни зрителей хватает мужества попытаться прекратить это гнусное позорище.

2. Белый изувер признается в полиции в зверском убийстве и расчленении полутора десятков человек, просто так, потехи ради. Причем трупы он расчленял и хранил в собственной комнате, где продолжал жить как ни в чем не бывало.

3. Легислатура штата Нью-Йорк запрещает преследование полицейских за употребление ими наркотиков (и это на фоне почти истерической кампании по борьбе с наркобизнесом). Могу себе представить, если бы подобное решение вынес Моссовет! Сколько бы шуму поднялось на весь мир по поводу тоталитарности русской психологии! А тут хоть бы что: свобода!

4. В течение чуть не пятнадцати лет в детском учреждении для ребят из привилегированных семей воспитатели во главе с хозяйкой растлевали воспитанников от двух до четырнадцати лет, снимали свои безобразия на пленку и сбывали ее в порнобизнес. Куда уж там нашим сановным развратникам вроде Берии или Кунаева! Но что еще любопытнее, дети, становясь впоследствии взрослыми, даже не пытались жаловаться на своих бывших воспитателей, настолько укоренен оказался в них страх перед последними, а ведь они выросли свободными в свободной стране.

5. Еврейская община Нью-Йорка жалуется на индифферентность властей по отношению к погромам еврейских магазинов и осквернению синагог. Разумеется, с погромом в ЦДЛ таких пустяков даже сравнивать нельзя!

6. Дочь и внучка в Америке душат своих стариков одним и тем же полотенцем, по очереди, на глазах друг друга, чтобы сэкономить на их содержании. Медицинские сестры в Австрии разными способами умерщвляют престарелых пациентов в госпитале, дабы те не надоедали им на дежурствах. Крупные испанские маслобойщики поставляют европейским клиентам отравленное ради наживы оливковое масло, а их австрийские коллеги-виноделы то же самое проделывают с вином (это к вопросу о стерильной щепетильности свободного рынка на Западе). Результат: около двух десятков трупов. Взяточники-конгрессмены и сенаторы спокойно разгуливают на свободе, под защитой парламентской неприкосновенности. Шестьдесят процентов черных детей в Америке не знают своих отцов.

Примеры эти можно множить буквально до бесконечности.

Еще раз подчеркиваю, подобные вещи не только в США, но и во всех странах Западного полушария — ежедневная реальность. И, уверяю вас, общественность и пресса относятся здесь к таким явлениям гораздо равнодушнее, чем в СССР. На Западе любая информация о них лишена какого-либо морального пафоса, об этом сообщают только как о факте повседневной жизни, не более того.