Закрыв кожаную обложку журнала, Кацуо положил его на столик. Согласно записям, что-то случилось 24 июля — две ночи назад. Все четверо либо исчезли этой ночью, либо были сброшены за борт на следующее утро, хотя подробности неясны. Две вещи беспокоили Кацуо после прочтения журнала. Первая — вся семья видела один и тот же сон в одно и то же время. Вторая — по крайней мере один пассажир яхты ощущал присутствие постороннего. Больше в дневнике не было ничего необычного. Достойное описание благополучнейшего семейного путешествия. Кацуо достал из холодильника вторую бутылку вина. Надо еще выпить, если он хочет уснуть этой ночью.

Кацуо был уверен, что спит. Но, не просыпаясь, он карабкался по торчащей из моря скале, убивая крабов, лезущих ему на ноги, камнем величиной с кулак. Чем больше он убивал их, тем больше их лезло из воды и карабкалось по его ногам. Когда он опускал камень, слышал сначала, как трещит панцирь, потом ощущал под рукой какую-то кашицу. Вершина скалы была так усижена крабами, что несколько сантиметров поверхности были едва видны. Как человек исполнительный, Кацуо продолжал уничтожать крабов. Он чувствовал, как кто-то глядит ему в спину. Может быть, подумалось ему, это он сам, бодрствующий, глядит на себя, спящего. Но нет, в этом взгляде была могучая воля, велящая продолжать бессмысленную бойню, и у Кацуо не оставалось выбора, кроме как брать камень и по-прежнему истреблять крабов.

Вскоре крабов на скале не осталось, но потребность убивать не пошла на убыль. Где же взять Кацуо жизнь, на которую он мог бы обрушить свою свирепость? Чувство, что на него смотрят, стало еще острее. Тот, кто смотрел на Кацуо, принуждал, гнал его. Подчиняясь ему, Кацуо поднял камень над головой и швырнул его себе на ноги. Глухой звук разорванной плоти и разбитых костей прошел через все его тело. Боли он не чувствовал, но отчаяние при мысли, что он крушит собственную плоть, было невыносимо. Он продолжал разбивать свои ступни камнями, пока кости не превратились в порошок, и от невыразимой муки проснулся.

Очнувшись, Кацуо некоторое время, тяжело дыша, глядел в потолок. Куски сна, которые все еще висели в воздухе вместе с гнилостным запахом убитых крабов, и черты реального мира, покачивание яхты и мягкие удары волн — все это смешалось и сфокусировалось сейчас в его сознании. Кацуо понимал, что что-то не так, как прежде. Он не проснулся бы только от кошмарного сна; инстинкт морехода говорил ему, что что-то не так. Сбросив дрему, он настроил каждый нерв своего тела на слежение за движением яхты. Оно было не таким, как в тот момент, когда он заснул.

Встав, он прошел в салон и попытался усмирить судорожное дыхание. Убеждая себя успокоиться, он посмотрел на часы. Было половина первого ночи. Он проспал всего три часа. Сердце его бешено колотилось. Он вдруг ощутил, что яхта, собственно говоря, никуда не движется.

Из салона на рубку шло всего пять ступенек. Будучи человеком высокого роста, Кацуо вытянулся, приоткрыл дверцу и посмотрел вперед.

Хотя он был совершенно уверен, что включил навигационные огни перед тем, как лечь, сейчас они были погашены. Широкую палубу из тиса освещали только луна и звезды. Силуэта «Вакашио-VII», который должен был возвышаться спереди, не было.

— Что за черт?!

Не веря своим глазам, он шарил взглядом вдоль горизонта. Никаких признаков какого бы то ни было судна Линия, разделявшая небо и океан, темным кольцом окружала яхту. Кацуо стоял один-одинешенек в полночном океане. Он ощутил во рту кисловатый привкус.

Кацуо бросился к носовой части корабля, чтобы проверить канат, связывавший его с «Вакашио-VII». Канат исчез. Каким-то образом узел на носовом кнехте яхты развязался. Кацуо в отчаянии сглотнул слюну. Это было совершенно немыслимо; не дилетант какой-нибудь затягивал узел; моряк-ветеран был мастером такого рода работ. Канат был завязан двойным морским узлом. Сам по себе он отвязаться не мог. Прежде чем рыболовное судно двинулось, его несколько раз проверяли. Мог ли развязать узел кто-то, у кого на Кацуо зуб? Не похоже на то, а главное — кто мог бы покуситься на узел, когда на яхте-то только он один? А сам он мог это сделать? Дикая мысль! Кацуо поднял руки, осмотрел свои ладони. Он смутно помнил, что видел издалека себя, развязывающего по чьему-то приказу какой-то узел. Еще одна деталь сна?

Все, что он читал в журнале, снова промелькнуло в его мозгу.

...На судне кто-то еще.

Это было что-то более конкретное, чем интуиция. За ним следили. Что-то кралось по яхте и каждое мгновение выслеживало его. Отпрыгнув назад, он огляделся по сторонам и закричал. Он кричал так громко, как только мог, но поблизости не было никакого судна, и орать было бесполезно. Надо было немедленно связаться с «Вакашио-VII». Вернувшись в салон, он взял радиопередатчик и нажал кнопку «Говорите».

— Отзовитесь, отзовитесь, пожалуйста!

Ответа не последовало. Если канат отсоединился несколько часов назад, значит, «Вакашио-VII» уже вне пределов досягаемости. Он попытался повторить вызов, но передатчик по-прежнему молчал. Толку от него сейчас не было никакого. Но Кацуо продолжал неустанно кричать в радиопередатчик, пока не охрип:

— Отзовитесь, пожалуйста, отзовитесь!!!

Кацуо напряг слух. Ему показалось, что он что-то слышит, что какой-то смутный шум доносится из переговорного устройства. Перед тем как гул начал обретать форму слов, Кацуо инстинктивно швырнул передатчик на пол, чтобы разбить его. Поздно: слова уже впечатались в его сознание.

«Выбей из них жизнь»...

Вот как это звучало. Это был глухой как бы отсыревший голос — будто послание прямо с морского дна Кацуо был в состоянии, близком к панике, на грани истерии.

Ответив этому голосу градом оскорблений и пытаясь говорить как можно громче, он продолжил отчаянные попытки перекричать тишину.

Не сдавайся, говорил он себе. Это все твои нервы. Торопись и попытайся связаться с «Вакашио».

Он не знал, как обращаться с радиопередатчиком, но полагал, что, если покрутить его немного, он заработает. Но сколько бы он ни поворачивал выключатель, рация не хотела оживать. Осмотрев передатчик, он понял, что контакты обрублены — вероятно, намеренно, чтобы никто не воспользовался им.

Невозможно поверить. Никакой связи. Спокойно, спокойно...

Если потеряет голову, то обязательно наделает ошибок. Он просто обязан без нервов оценивать случившееся. Паниковать не надо. Что бы ни случилось, моряки на «Вакашио-VII» заметят, что яхты на буксире нет. Должно быть, уже заметили. Они повернули назад и сейчас появятся на горизонте.

Кацуо поднялся в рубку и стал напряженно вглядываться в северную часть океана. Никаких признаков корабля. Он напряг слух, надеясь услышать знакомый свисток «Вакашио».

Но Кацуо так ничего и не услышал. В конце концов, подумал он, вахтенные обычно смотрят вперед и редко обращают внимание на то, что происходит сзади. Им случалось буксировать корабли, но старые кавыки забываются. Никому и в голову прийти не может, что канат сразу же сам по себе развязался. Хуже всего, что навигационные огни яхты были все это время выключены. Так что до утра они и не заметят, что яхта, которую они буксируют, потерялась по дороге.