– Ах, все здесь хорошо. Нельзя быть слишком трусливым, – посчитала Анна-Грета.

– А может, стоит усилить два последних предложения и подписаться «Бандиты»? – размышлял Гений. – Это сразу все расставит по местам.

Они долго обсуждали каждую формулировку и постепенно пришли к компромиссу. Подпись «Бандиты» решили убрать, несмотря на то, что все признали это предложение интересным. Но зловещее заключительное предложение было решено оставить. По-хорошему, Марте оно не нравилось, поскольку звучало слишком безответственно, но она тем не менее прогулялась до почтового ящика и отправила письмо.

На море поднялись волны, и теперь не только мысли, но и качка не давали Марте заснуть. Она снова про себя повторила содержание письма, и ей стало интересно, удалось ли музею собрать десять миллионов крон за столь короткое время. Они, пожалуй, положили фальшивые деньги в сумки-тележки… Музеи обычно не получают средств даже на всякую ерунду. Она натянула одеяло до подбородка и решила не беспокоиться. Ренуар и Моне не имели цены. Значит, по сравнению с этим десять миллионов можно было считать мелочью на карманные расходы.

Ночью ветер усилился, а перед рассветом разыгрался настоящий шторм. В шхерах Обуланда он не так ощущался, но между Мариехамном и Стокгольмом волны кидали судно как щепку, а потом буря достигла своего апогея.

Вся пятерка лежала в каютах, пытаясь держать себя в руках, и дважды за ночь Марту чуть не стошнило. В душе она надеялась, что у остальных дела обстоят лучше, сама же чувствовала себя как разбитое корыто. Слава богу, в стокгольмских шхерах волнение уменьшилось, и, проснувшись где-то в семь часов, она, вопреки всему, смогла одеться и подняться в кафетерий. Остальные также выглядели не лучшим образом и за завтраком ограничились кофе и тостами, а час спустя, когда громкоговорители ожили и капитан призвал водителей спуститься к своим автомобилям, все пятеро уже стояли у лифтов, чтобы быстро спуститься на автомобильную палубу.

И сначала никто из них не заметил ничего особенного, все вроде выглядело как обычно, за исключением небольшого хаоса. Но когда они приблизились к пандусу, там их ждал сюрприз. Вместо четырех сумок-тележек в нише стояла только одна! Марта огляделась, но не обнаружила и намека на остальные. У нее защемило в груди, и стало трудно дышать.

– Гений, ты видел? – прошептала она и от неожиданности забыла открыть свой зонтик. Но Гений сумел сохранить спокойствие, открыл оба зонта, и они осторожно приблизились к тайнику. Он остановился и внимательно осмотрелся.

– Если мы начнем искать остальные сумки, это будет выглядеть подозрительно. Одна полная в любом случае дает примерно пять миллионов. Я считаю, мы должны довольствоваться ими.

– Ты прав. В детективах воры всегда попадаются, когда жадничают в подобных ситуациях. Если мы возьмем эту тележку и оставим судно, словно ничего не случилось, охранники посчитают нас безобидными пенсионерами, какими мы пытаемся выглядеть.

– Единственное, на нас могут повесить исчезнувшие миллионы, когда мы попадемся, – сказал Гений.

– Ерунда, с этим мы попросим Анну-Грету разобраться позднее.

Они улыбнулись друг другу, а когда подошли к сумке-тележке, Гений попытался торопливо найти секретное отверстие в ней, но безуспешно. Значит, перед ними была музейная версия. Они забрали ее, не оглядываясь, и два раза подняли и опустили зонтики, подавая знак остальным, а потом, не спеша, покинули судно и по пандусу попали на причал. Несмотря на случившееся, Марта не волновалась относительно таможни, ее сотрудники обычно не проверяли никого из земляков, и пятерка убогих пенсионеров никак не могла привлечь их внимание. Но когда они приблизились к посту контроля, два таможенника двинулись навстречу и остановили их.

– У нас нет крепкого алкоголя, – сказал Грабли быстро.

– И никаких наркотиков тоже, – улыбнулась Стина и чихнула. Она снова простыла.

– Что у вас в сумке на колесиках? – поинтересовался один из таможенников и знаком попросил Гения открыть ее.

– Она набита банкнотами. Это выкуп, мы получили его за украденные из Национального музея картины, – сказала Марта и дружелюбно улыбнулась. Она была уверена, что, если скажет так, никто не поверит ей.

– Ну, там лежат деньги, которые я выиграла в рулетку, – влезла в разговор Анна-Грета. – Я собираюсь положить их в банк.

Марта одарила ее раздраженным взглядом. Никогда нельзя говорить слишком много, это могло только подогреть интерес таможенников. Так и случилось.

– Играли, значит. Вот как. Будьте любезны, откройте ее, – сказал таможенник и потянул за молнию.

В этот момент Стина упала в обморок. Они вовсе не договаривались об этом заранее, но из-за морской болезни ее рвало несколько раз, и в результате, помимо всего прочего, организм избавился и от таблеток для повышения давления, так что она потеряла сознание от гипотонии. Марта бросилась к ней и попыталась поднять ноги, как она это обычно делала, в то время как другие старались привести Стину в чувство.

– Извините, у вас нет карамельки? – спросила Марта таможенника, и, когда он замешкался с ответом, Анна-Грета ткнула его своей палкой в живот.

– Сейчас мы все должны помочь бедной женщине. Иначе она умрет! – закричала она своим пронзительным голосом, и таможенник ей мгновенно подчинился. Но, пока они пытались вдохнуть жизнь в Стину, за ними образовалась очередь из пассажиров, которая с каждой минутой росла. В конце концов, когда бледная и еще полностью не пришедшая в себя Стина с трудом встала на ноги, терпение таможенников лопнуло.

– Идите отсюда, – приказали они, и хор в полном составе постарался как можно быстрее убраться восвояси. После этого таможенники уже не смогли заниматься другими пассажирами, а вернулись к себе в офис с целью восстановить силы чашечкой кофе. Потом оказалась, что именно в тот день в Стокгольм попало больше контрабанды, чем обычно случалось за целую неделю.

Сестра Барбара открыла от удивления рот и ошарашенно уставилась на Катю. Что говорит эта девочка? Пять человек сбежали из их дома престарелых? И именно когда она отлучилась с работы на недельку? Нет, это не могло быть правдой! Что скажет Ингмар? От неожиданности Барбара потеряла дар речи и могла только мычать в ответ. Если бы не сигнал тревоги в одной из комнат, она, возможно, схватила бы девушку за загривок и начала ее трясти. Сестра Барбара громко выругалась. Будь она на месте, ничего подобного, конечно, не произошло бы. Никогда нельзя перекладывать ответственность на других. А если бы они все равно намылились куда-то? Тогда она, во всяком случае, позаботилась бы, чтобы певцы-доходяги тут же вернулись назад.

Сестра Барбара пребывала в ужасном настроении. Ингмар не сделал ей предложения и в этот раз тоже, а если он узнает о случившемся, то просто сойдет с ума, тогда ей придется забыть о своих планах. Но нет, она не собиралась сдаваться. Раз уж зашла так далеко, ей требовалось добиться, чтобы он взял ее в компаньоны. Она не хотела и далее оставаться низкооплачиваемым персоналом по уходу, а жаждала стать богатой и иметь средства на приличную жизнь! Она сделала глубокий вдох и взяла себя в руки. Она должна была разобраться с нежданной проблемой.