— С Гэбом? — прошептала я, а кольцо на пальце потеплело и горячо запульсировало. Здесь, во сне, я видела, что оно стало совсем черным, лишь кончики чешуек были слегка припорошены золотой пылью. — Он с тобой?

— Гм… — брат почему-то смутился. — Не весь… Долго объяснять. Где ты сейчас находишься в реале? Желательно точные координаты по карте драконидов.

— Понятия не имею, какие координаты у планеты Эрий по карте драконидов.

— Эрий? — зеленые, как у меня, глаза Яра вспыхнули радостью. — Ее еще называют Детинец? Так мы совсем близко, сестричка! Вот это повезло! Слышишь, Гэб? Она рядом!

— Слышу, — прошелестело ветром в березовой листве, но как я ни вглядывалась, синеглазого репти не увидела.

Тут мама упала на колени, ударившись о край каменного круга.

— Где, Василёк? Где именно? — торопливо воскликнул Яр.

— В скалах. Там на склоне лежит мертвый дракон. Большой, фиолетовый. И на нем — золотое ожерелье!

Последние слова я уже кричала, потому что следом за мамой упали мои тетки, потом отец и дядья. И медленно, очень медленно на круг опустилась прабабка Даромила, и уз уголка губ у нее стекала капля крови.

Их тела тут же пошли рябью, словно они были отражением на воде. Подернулся туманной дымкой лес, рассыпалось клочками и таяло небо, как сахарная вата в крепком чае. И как я ни напрягала свои силы, не могла удержать рвущийся и ускользающий сон.

— Мы найдем тебя, Лисенок! Найдем обязательно! — донесся до меня голос брата прежде, чем его силуэт окончательно растаял.

Я проснулась с мокрыми от слез щеками и хлюпающим носом. Тоже мне, ведьма. Даже сил не хватило удержать видение. И связь с родными душами.

Сквозь заштопанное драконье крыло проникал слабый свет, и я поняла, что уже утро.

Я выползла из укрытия и огляделась. Действительно, всходившее солнце как раз освещало склон горы и уже добралось до выступа, на который упал дракон. Его метровые когти за ночь, казалось, вросли в камни еще глубже, а шкура показалась более черной, чем вчера.

Цепляясь за шипы и роговые отростки я забралась на его загривок. Так и есть. Чернота распространялась от раны, из которой я вырезала кусок отравленной шпаги. Мертвое тело разрушалось. «Ненавижу тебя, Аррадор», — подумала я, но уже без зубовного скрежета. Просто констатировала факт.

Сняв с шеи ожерелье, я отковыряла от него одну чешуйку на память о Стреле, а остальное примотала на костяной шип так, чтобы сверху его не было видно. Кто знает, может, драконы тут так любят золото, что стащат и с мертвого собрата. Или, может, здесь водятся местные вороны. Или дракониды…

О последних думать не хотелось, но логика подсказывала, что вряд ли Аррадор выбрал бы для моей инициации совсем безлюдную планету. Наверняка тут есть база драконидов, если Эрий входит в их империю, а там наблюдатели, геологоразведчики, медики и прочая.

А значит, меня могут найти. Или мое ожерелье. А найти его должен только Яр.

Я порадовалась своей интуиции, подсказавшей решение с меткой ожерельем: я же говорила брату о фиолетовом драконе, а он стремительно чернеет! Но золото можно обнаружить сканером, если его настроить. Правда, есть риск, что, если Аррадор уцелел, дракониды найдут меня раньше тем же способом. Потому я с сожалением вытащила последнюю чешуйку (размером, между прочим, с ладонь), и положила ее в обугленную рану на драконьей шкуре. Прощай, Чароит.

Теперь можно и местность разведать.

Хорошо бы найти воду. В скафандре есть генератор, но энергию батарей надо экономить. Есть еще определитель химсостава и обеззараживатель. И мне повезло, что состав воздуха Детинца близок земному, и я могу тут дышать. И Аррадор мог, вспомнила я расколотый шлем аль-тара. Ничего удивительного, дракониды, точнее, иррийцы настолько похожи на людей, что можно запросто перепутать, пока не познакомишься ближе. Люди все-таки более… человечны.

С такими мыслями я осторожно прошла вправо по карнизу, тянущемуся от скального выступа и замерла: с этой точки открылся склон, изрытый черными провалами пещер, и у многих из них перед устьем были широкие площадки. Гнездовье! Нетрудно догадаться, куда стремился умирающий дракон, и куда делись его сородичи. Я насчитала полсотни пещер!

Плохо. Если сюда сунется брат, его сожрет эта дикая стая.

Пока меня никто не заметил, я ретировалась и решила разведать местность с другой стороны. Там и карниз был шире.

Странно, что выступ, выбранный Чароитом в качестве последнего пристанища, не был соединен с пещерой. А может, потому и место такое глухое выбрано, что дракон знал о своей близкой смерти?

Мне снова стало его невыносимо жаль. Проходя мимо, я погладила удивительно твердую, гладкую и холодную кожу драконьего носа. И заметила, что тусклые мертвые глаза, полоска которых была видна через приоткрытые веки, тоже почернели. Надо бы опустить ему веки по нашему славянскому обычаю, но сил моих на это не хватило, словно дракон закаменел.

Я отправилась налево от выступа. Карниз под ногами вскоре резко расширился и перешел в язык скального выступа, отполированного как зеркало. Он висел над бездонной пропастью. А в скале над ним виднелась огромная, сужавшаяся кверху трещина, куда вошел бы целый собор вместе со шпилями. И на этой стороне горы, гладкой как каток, других пещер не было видно.

Я вытащила лазерный нож, пожалела, что шлем с встроенным фонариком где-то потерян, а у моего карманного за ночь работы села батарея, и медленно, оглядываясь, вошла в невероятной величины расщелину.

Не рискуя выйти на середину огромной пещеры, я держалась близко к правой стене. Идти было трудно: под ногами громоздились мелкие и крупные каменные обломки, показалось даже, что и чьи-то кости белеют, но останавливаться и рассматривать не стала. Чем дальше вглубь горы, тем более гладкими становились стены, словно оплавленными, и тем сильнее они светились.

В конце гигантского зала стало вполне светло, словно пасмурным днем, и я заметила на стенах линии — грубые, как будто их прочертили непослушными драконьими когтями. Они складывались в причудливые фигуры, и при богатом воображении можно было увидеть в них и парящих драконов, и сидящих, и даже дерущихся. Но что самое странное: в ломаных линиях просматривались и человеческие фигуры, определенно женские, в платьях, с длинными развевающимися волосами. Всадницы? Добыча? Жертвы? Или игра воспаленного воображения?

Никаких боковых отнорков я не заметила, пещера слегка сужалась, в конце оканчивалась полукруглым тупиком, и там обнаружилась еще одна странность — круглый плоский камень метра три диаметром и высотой мне до середины бедра. На темно-серой гранитной поверхности тоже виднелись насечки рисунка и глубокие желобки. Жертвенник? У неразумных диких ящеров?

Я обошла вокруг камня. Больше в пещере ничего интересного не было. Никаких драконьих сокровищ.

Какой-то посторонний звук нарушил безмолвие. Я остановилась, напрягая слух. Не показалось: откуда-то доносилось журчание ручья. И мне сразу невыносимо захотелось пить. Да и желудок давно уже требовал его наполнить хоть чем-то.