и ниямы — часто самые простые. Аджагара-садхану, например, легко описать, но очень, очень трудно выполнить. «Джагара» значит питон. Ты знаешь питонов: они едят нечасто. Если питон сегодня съедает крупную порцию пищи, он может потом не есть несколько дней, а то и недель. Когда он не ест, он просто мирно лежит, полностью расслабившись.

«В Аджагара-садхане ты становишься подобен питону. Тебе не разрешается двигаться с того места, где ты лежишь. Все твои аппетиты — к еде, сну, сексу и прочему — должны уйти, ты обязан забыть всякое желание «есть». Тебе позволено есть лишь тогда, когда кто-нибудь приходит к тебе и, жалея тебя, вкладывает пищу в твой рот, и даже тогда ты можешь принять только то, что предлагается, не прося большего. Тебе это кажется простым и лёгким? О нет! Однако агхори идут даже дальше. Они учатся не только тому, чтобы не двигаться, как питоны. Они учатся размягчать свои кости так, чтобы невозможно было двинуться даже при желании. Конечно, такие мощные ниямы весьма далеки для большинства из нас, поскольку нам приходится уделять изрядную порцию своего внимания тому, чтобы не развалиться».

«Могу себе представить, что произошло бы со мной, если бы сегодня я стал практиковать аджагара-садхану на тротуаре Бомбея».

Мы вместе посмеялись над тем, что за этим могло бы последовать. «Однако существует множество других ниям, которым ты мог бы следовать. Например, поскольку сегодня мы живём в век, когда каждый встречный готов тебя обмануть, тем или иным способом, то научиться не обманывать в ответ — замечательная нияма. А как насчёт наших дхабавал? Они практикуют истинную нияму, нияму, имеющую практическое значение для наших дней. Они сами — удивительная иллюстрация могущества ниямы».

«А что в них такого?» Дхабавалы — это люди, которые каждый день разносят горячие домашние обеды сотням тысяч рабочих и служащих Бомбея. Каждое утро они поездом доставляют судки с обедами из пригорода в центр Бомбея, а затем на головах разносят заказчикам от офиса к офису. Поскольку большинство дхабавал неграмотны, судки помечены сложной последовательностью символов, но система так отлажена, что недоразумений почти не происходит.

«Что в них такого? — возмущённо повторил он. — Они живут в Бомбее, и всё же на них не влияет проклятие, которое разрушает умы других. Они никогда не бастовали. Если они попробуют это сделать, весь Бомбей станет, поскольку людям нечего будет есть». Я знал, что это действительно так.

«Я не слышал, чтобы они приставали к женщинам, хотя у них для этого достаточно возможностей. Ведь они каждый день собирают пустые судки из домов, когда там остаются только жёны и родственники женского пола. Дхабавалы даже не смотрят на женщин с вожделением. Сравни это с Америкой, где, как известно, молочники любят ублажать женщин, пока их мужья на работе. Дхабавалы себе такого не позволяют». «Да, да», — закивал я, соглашаясь.

«Почему так происходит? — продолжал он. — Потому что все они последователи нашего Джнанешвара Махараджа. Все они поклоняются Вишну в форме Виттхалы, а для последователя Вишну каждый человек — член семьи, член «васудева кутумбам» (семьи Вишну). Кого сможет надуть такой человек или кого совратить? Дхабавалы регулярно отправляются в паломничество и проводят своё время, читая Джнанешвари и распевая сладчайшее имя Бога. По-моему, именно они заслуживают уважения, а не все эти монахи, так называемые святые и свами, которые расплодились повсеместно. Эти дхабавалы действительно воплотили учение Кришны на практике: «Воистину говорю, работайте и преподносите мне плоды своих трудов».

Пока он молчал, мы оба мысленно побывали в святилище Джнанешвара и поклонялись святому, который был наделён таким состраданием, что даже спустя семь веков он всё ещё наставлял и воодушевлял каждого, кто к нему приходил.

«Ещё один пример являет собой Экнатх Махарадж, благодаря которому у нас есть Джнанешвари. Знакомые брахманы ненавидели его за его любовь к простым людям. Однажды, когда Экнатх возвращался домой, совершив омовение в святой реке Годавари, один из этих злобных брахманов плюнул в него. Экнатх, не говоря ни слова, повернулся, подошёл к реке и снова окунулся в неё. И опять, когда он вышел на берег, этот брахман снова плюнул в него, и снова он вернулся к реке. Это повторялось снова и снова, по некоторым версиям, до ста раз. Продолжалось это до тех пор, пока плюющий не осознал величия Экнатха и не припал к его ногам, моля о прощении. Однако Экнатх сказал: «Мой друг, полагаю, что это я должен благодарить тебя, поскольку благодаря тебе я в таком количестве получил благословение от священной Годавари».

«Экнатх в совершенстве владел собой благодаря суровой нияме. Посвятить себя тому, чтобы никогда не впадать в гнев, какой бы вызывающей ни была провокация, — это ужасная нияма, и её нелегко придерживаться. Хотя такой контроль чрезвычайно важен в наши дни Кали-юги, его очень трудно достичь, если только у тебя нет поддержки, как у меня. Я всегда был смутьяном. Сейчас благодаря моим учителям я значительно успокоился. Теперь я вижу, что мне была необходима их помощь».

Я хорошо знал, что он имеет в виду.

«Хотя я долгие годы жил с семьёй Рошни, мать Рошни никогда не менялась. Она не изменится, чтобы ты ей ни говорил. Если бы её ум был направлен на Бога, она бы могла выполнять уникальные садханы, но это невозможно. Я побуждал её к этому десятилетиями, но мне пришлось оставить это, я слишком устал.

«Рамаяна говорит, что всегда следует жить с тем, с кем ты не можешь ладить, поскольку это поможет тебе помнить о Боге, и эта дама определённо помогает мне помнить о Боге. Ты прекрасно знаешь, что я люблю, чтобы обед был готов к определённому времени, но когда приходит это время, оказывается, что она опять что-то забыла. Это происходит снова и снова, а когда я спрашиваю, в чём дело, она всегда отвечает: «Забыла». Что мне на это сказать? Я должен сохранять спокойствие и помнить о нияме.

«Но я счастлив, потому что когда бы это ни случилось, называй это совпадением или как хочешь, но не более чем через пятнадцать минут раздаётся стук в дверь и кто-то приносит мне пищу, безо всяких видимых причин. Моя Тара не позволяет мне быть голодным. Ты знаешь Робби, ты видел это много раз».

Да, я видел и продолжал видеть это позже. Однажды мы ехали с ним на поезде из Копенгагена в Париж. Будучи в Дании, я забыл купить франков. Было воскресенье, банки закрыты, и проводник отказался принять другую валюту. Мы