Он сейчас любого может послать в одно место. У него теперь своя охрана – два телохранителя: один штангист, другой дзюдоист. Кому хочешь голову оторвут. И оружие у него есть, «наган» и «тэтэшка». Попробуй кто сунься к нему...

В дверь позвонили.

Махаон отрешился от своих мыслей и пошел открывать. Вначале, конечно, глянул в «глазок».

Клык, из блатных. Этого он знает. Что, блин, ему надо?

Об этом он и спросил, когда блатарь занял место в кресле напротив.

– Фурункула больше нет, – равнодушно напомнил Клык.

– Знаю, на куски его... Так ему и надо...

– На кого теперь думаешь работать?

– А разве я на кого-то работал?

Махаон возмущался бы и дальше, но взгляд Клыка охладил его пыл.

– Я спрашиваю, на кого думаешь работать дальше?

«Спрашивает не зря. Видно, это блатные угрохали Фурункула. И, конечно, не прочь перенять у него эстафету... Но нет, меня на пушку не возьмешь!»

– А ни на кого. Сам на себя. Я вольная птица...

– Будешь работать на нас, – отрезал Клык.

– На кого это на вас?

– На Хмурого!

Знает он такого. Серьезный дядя... Да пошел он!

– Плевать я на вас всех хотел! – взвился Махаон.

Он щелкнул пальцем, и в комнату вошли два крепыша с застывшими лицами.

– Это твое последнее слово? – Клык на них даже не взглянул.

– Вали отсюда!

– Смотри не пожалей...

Блатной ушел. Но так просто он его не оставит.

С того дня Махаон стал осторожничать. Куда бы ни отправился, сзади всегда два мордоворота. Их присутствие успокаивало, вселяло веру в собственную неуязвимость.

Но никто не помог ему, когда среди бела дня на улице к нему подъехали белые «Жигули» и из окна высунулся ствол автомата.

Напрасно пытался он остановить пули руками.

* * *

Громкие убийства взбудоражили весь город. Отголоском донеслись аж до самой Москвы.

Только Антон нисколько об этом не жалел.

Можно было грохнуть Фурункула и его кодлу втихаря и захоронить где-нибудь на тихом кладбище, поставить над ними чужую надгробную плиту. Хрена с два их кто бы когда нашел.

Но тогда бы никто не понял, что в городе теперь новая сила, гораздо более страшная, чем фурункуловская. Появились бы конкуренты, их пришлось бы устранять. Крови пролилось бы гораздо больше.

А так после расстрелов в ресторане и прямо на улице город оцепенел от страха. И, как итог, желающих побороться за место Фурункула больше не объявилось. И никаких недоразумений, когда люди Хмурого прошлись по точкам, откуда выкачивал деньги Витюнин. Отныне эти бабки будут идти в его, Антона, карман. И пусть только кто-нибудь посмеет помешать ему в этом.

По городу прошел слух, что рэкет и контроль над криминальным бизнесом перенял у Фурункула Хмурый. Менты поначалу всполошились, стали вешать на него всех собак. Мол, это ты повинен в смерти Витюнина, его людей, Махаона.

Что ж, в логике им не откажешь. Но логику к делу не пришьешь. Тут доказательства нужны, улики, свидетели, а у них ничего этого нет и не будет.

Во-первых, нет свидетелей. Нет, никто никого не ликвидировал. Таковых просто не было вообще. Не зря же Понт убрал из ресторана всю прислугу. А исполнители в «Жигулях» сводили счеты с Махаоном в масках. Никто не видел их лиц. А самой машины уже не существует в природе. Во-вторых, нет орудия преступления. Все засвеченные «шмайсеры» уже покоятся на дне глубокого озера. Бросать их на месте преступления просто глупо. Немецкие автоматы времен Второй мировой – вещь уже сама по себе довольно экзотическая.

Да, не завидует Антон ментам, не завидует. Трудно им. Носом землю роют, и все зря... А если вдруг кто что и найдет, то лучше пусть зароет обратно. Он решится и на убийство легавого. Раз ввязался в большую игру, значит, играть нужно по-крупному. Иначе нельзя.

Итак, город у него в руках. Но это еще не повод расслабляться хоть на минуту. Он, Антон, убрал Фурункула. Значит, когда-нибудь объявится желающий устранить его самого. Уж очень жестока конкуренция в криминальном мире. А он отхватил себе лакомый кусок...

Он оградит себя от конкурентов.

Те восемь человек, которые «посадили его на власть», составили костяк его организации. Клык и Понт стали правой и левой его руками. Пока он может на них положиться. Пока! Неизвестно, как они покажут себя дальше. Не захотят ли занять его место?.. Надо держать с ними ухо востро. Никому нельзя доверять. Никому!

Что творится с людьми! А именно с молодежью.

Раньше она рвалась в комсомол, на ударные стройки пятилетки. Сейчас с таким же рвением пробивает себе дорогу в криминальный мир. Быть бандитом стало вдруг модно. Даже почетно... Так что проблем с кадрами никаких.

На молодых Антон делал особую ставку. Сейчас ему нужны не столько опытные, сколько преданные. А опыт и умение, они придут. И стрелять научатся «пехотинцы», и убивать. Главное, чтобы были всецело ему преданы.

У него появились деньги, немалые деньги. Он брал их откуда только можно.

Значительно увеличил «посевную площадь», доставшуюся ему от предшественника. Но кое в чем он ее урезал. Это наркотики. С таким делом связываться не стал. Нет, не из этических, мать их так, соображений. Просто дело слишком опасное, большой срок может намотаться. И если бы доход оправдывал такой риск, тогда другое дело. Но в Нагибинске не так уж много наркоманов, чтобы иметь сверхприбыли. Вот если бы перекинуть этот бизнес куда-нибудь в большой город...

Большие города... Все чаще он подумывал о них.

Катайск. Там размах будет побольше... Но как дотянуться до него?

«Большие города – большая кровь...»

4

Новенькая «девятка» цвета мокрого асфальта остановилась напротив углового здания сталинской постройки.

Трехэтажное, аккуратно выбеленное, оно стояло на перекрестке двух главных улиц города, в самом его центре. Первый этаж, как второй и третий, занимали жилые квартиры.

– Таких домов раз-два и обчелся, – сказал Антону Понт. Они сидели на заднем сиденье автомобиля. – Во всех домах в центре первые этажи повыкупали на печки-лавочки.

– А этот займем мы. – Антон еще раз внимательно осмотрел дом. – Только выкупай сразу два этажа.

– Будь спок, за мной не заржавеет.

Понт оказался прямо-таки гениальным бизнесменом. Катастрофический недостаток в образовании заменяла мертвая хватка расторопного коммерсанта, хитрость, изворотливость и, если потребуется, жестокость. А кроме того, у него под рукой всегда крутился один спец – еврей по национальности и экономист по образованию, а также по складу ума. Вместе они легко скользят по лабиринтам делового мира.