Он ею сейчас вовсю пользуется. Даже в подъезде слышно, как Ирка под ним стонет. Замдиректора думает, что это она от кайфа. Как бы...

Валера глянул на Хопчика. Тот понятливо кивнул и сунул отмычку в замочную скважину.

Замок самый обыкновенный. Для Хопчика раз плюнуть. Щелчок прозвучал как «милости просим». Только вряд ли Ираклий Михайлович будет рад гостям...

Впрочем, он их и не заметил. Настолько был увлечен любовным действом. А тут еще Ирка взбрыкнула. Сделала вид, будто пытается вырваться из-под насильника. На лице такой ужас, словно ее наездник превратился вдруг в гниющего покойника из триллера.

– Ирочка, что с тобой? – удивленно вопросил Кардашов.

Ответом ему послужила яркая фотовспышка. Пожалуй, гром среди ясного неба не произвел бы на него столь ошеломляющего впечатления.

Валера с насмешкой смотрел, как терпила выкатывает из орбит ослепшие глаза. Сейчас зрение придет в норму. И мозги на место встанут. Только вот незваные гости никуда не исчезнут. И пленка в фотоаппарате не засветится.

Пантелей сделал пару снимков. Для истории, так сказать. Может быть, он когда-нибудь стенгазету издаст. Типа, этих лохов поимели крутые пацаны...

Ирка выбралась-таки из-под окоченевшего лоха, собрала одежду в охапку и вместе с Хопчиком исчезла на кухне. А Валера занялся терпилой. Рядом с ним устрашающей громадой возвышался Пантелей. На груди у него висит фотоаппарат, а за пояс заткнут ствол. Как бы мужика кондратий не хватил...

– Ираклий Михайлович, что случилось? – насмешливо спросил Валера. – Лица на вас нет. Чем вы так напуганы?..

– А-а... Ы-ы...

Терпила пытался что-то сказать, но вместо слов выходили какие-то утробные звуки.

– Напуганы, да? Напуганы... – ответил за него Валера. – Мне б на вашем месте тоже было бы страшно. В тюрьму-то кому охота...

– В тюрьму?! В какую тюрьму? – выдавил из себя Кардашев.

Он уже малость пришел в себя. За одежду хватается. Пытается одеться.

– Как в какую? В нашу, советскую, самую гуманную в мире... У нас знаете, какие люди гуманные в тюрьмах сидят? Женщин насиловать нельзя. Это большой грех. И люди в тюрьме это хорошо понимают. Вот вы девчонку изнасиловали, а они вас за это под хвост сделают... Не понимаете, да? Вот когда вас опетушат, тогда все поймете...

– Опетушат?! – переспросил Ираклий Михайлович.

– Ага, пидором сделают...

– Вы... Вы что такое говорите?.. Вы вообще кто такие?

– Мы-то?.. А тимуровцы мы, – усмехнулся Валера. – Помогаем женщинам бороться с насильниками... Мы сейчас Ирину в больницу повезем. Побои снимем, все такое. А потом пленочку проявим. Ирина заявление в милицию напишет, а мы фотографии к нему приложим. Повяжут вас менты, как пить дать, повяжут. По статье за изнасилование пойдете. А в тюрьме вас дырявым сделают, под нары загонят. Семь лет, как минимум, петухом петь будете...

Ираклий Михайлович уже все понял. И не хуже Валеры знал, что его ждет.

– Короче, чего вы хотите? – с ненавистью глядя на него, спросил он.

– Сразу видно, что вы деловой человек... – язвительно улыбнулся Валера.

Он уже кое-что знал про этого мужика.

Кардашов отличался завидной деловой хваткой. Мало того, что он сумел наладить производство левого товара. Так еще умудрялся никому за это не платить. А ведь все «цеховики» должны были отстегивать десять процентов в воровской «общак».

Тимур уже разговаривал с Пациком насчет ликеро-водочного завода. Оказывается, там калина для подпольных предпринимателей. Никто не стриг шерсть с этих овец. Получалось, Валера был первым, кто всерьез наехал на Кардашова. А право первого – это серьезный аргумент в споре за право снимать сливки с ликероводочного потока.

– Короче, гнилые базары нам ни к чему. Расклад такой. Ты... – на «ты» Валера сделал особый упор. Он ясно давал понять, кого он видит хозяином создавшегося положения. И Кардашов пусть знает свое место. – Ты продолжаешь заниматься своим делом. Левая водка, левые бабки, все дела. Но нам... Нам ты отстегиваешь тридцать процентов...

– Я не понимаю, о чем вы говорите?

Терпила попытался прикинуться дураком. Но Валера быстро вразумил его. Рассказал все, что знает про него. Кардашов понял, что его карта бита.

– Теперь все ясно? – спросил Валера.

– Не все... – обреченно вздохнул Ираклий Михайлович. – Есть вопрос. Кого вы представляете?

– Я же говорю, тимуровцы мы. Про Тимура слышал?

– Нет... Сейчас таких Тимуров, как собак... – начал было Кардашов и осекся. Затравленно посмотрел на собеседника.

– Мы не собаки, понял? – взорвался Валера. – Мы – волки, понял? А ты – овца!.. Короче, будешь отстегивать процент. Иначе... Иначе сам знаешь, что с тобой будет...

– Да знаю... Поймали вы меня, паразиты... – горько усмехнулся замдиректора.

– Ты за базаром следи, да? – грозно надвинулся на него Пантелей.

– Молодые, а такие грубые... У меня дочка почти ваших лет. А вы со мной так...

– Это ты про Ирку, да? – развеселился Валера. – Ты что, Ирку удочерить вздумал? Думаешь, это поможет?.. Не, мужик, ты конкретно на кукан попал. Так что выход у тебя один – лапки кверху и не пердеть, понял?..

– Что здесь такое происходит? – послышалось за спиной.

Голос девичий. Мягкий и звонкий. Как будто колокольчик кто-то задел.

Валера резко обернулся и обомлел. В дверях комнаты стояло прелестное юное создание. Девчонке лет пятнадцать-шестнадцать. Среднего роста, худощавая, стройная. Красивое лицо, большие раскосые глаза, азиатские скулы, губы яркие, сочные, как спелая вишня. Шатенка, стрижка каре... Все это Валера смог разглядеть только потом. Первые несколько мгновений он мог видеть только ее глаза – светлые и голубые, как чистое море в лучах полуденного солнца. И такие же глубокие. Утонуть в них Валера не мог. Но захлебнуться от восторга – запросто...

– Я спрашиваю, что здесь происходит? – снова спросила девушка.

– А сейчас узнаешь! – грубо ответили ей.

Это Хопчик появился у нее за спиной. Сгреб ее в охапку и втащил в комнату.

– Оставь ее! – рыкнул на него Валера.

Уж очень ему не понравилось, что с этой чудесной девушкой поступают так грубо. С ней нужно мягко, нежно...

– Ты бы лучше дверь за собой закрыл, придурок!

Хопчик разочарованно хлюпнул носом. Посадил девушку в кресло и словно собака с поджатым хвостом поплелся к двери. Идиот...

Валера посмотрел на Кардашова.

– Это, что ли, твоя дочь?

– Да, – встрепенулся тот. – И только попробуй тронь ее!

Валера озадаченно почесал затылок.