- На выход! Выходи, живо! – проорал один из них, подбежав к машине и направив автомат сквозь стекло на меня. Второй обежал машину и дёрнул ручку двери… ага, обломайся, дорогой, у меня только водительская всегда открыта, когда я без пассажиров передвигаюсь.

Неприятно было смотреть на поцарапанный и чуть закопченный пороховой гарью «дульник», который был направлен мне в лоб в каких-то тридцати-сорока сантиметрах с той стороны стекла. Мне казалось, что я даже запах отстреленного пороха ощущаю, а может, и не казалось: вместе с силой и реакцией обоняние вместе со слухом и зрением усилились. Иногда эти особенности резко и неожиданно усиливались.

- В чём дело, командир? – спросил я. Руки держал на руле, на виду, чтобы не провоцировать стражей порядка.

- Выходи!

- Объясните, в чём дело, - продолжал настаивать я, идя на конфликт. Что-то подспудно царапало изнутри, какая-то странность в этих полицейских, потому и вёл себя так, не спешил исполнять требуемое. Может всё дело в том, что место нетипичное для поста? Или машина явно не «дэпээсная», хотя один из полицейских щеголяет в жилете с надписью ДПС. Но могли же на патрульном УАЗе выехать, усилив «гаишником» группу? Могли, такое иногда и делается в случае аврала. Тогда что же меня так беспокоит?

- Гражданин, проходит операция «Вулкан», розыск особо опасной вооружённой банды. Проводится досмотр, вплоть до обыска, всех транспортных средств и пассажиров, - это очухался жезлоносец и подошёл с объяснениями к «ниве». – Нам тоже не всё нравится, но работа такая. С утра на ногах, после дежурства вчерашнего не отдохнули, даже на минутку домой не заскочили, вот и нервные все. Пожалуйста, выйдите из машины и предъявите документы и багажник с салоном к осмотру. Если есть оружие, то покажите, где находится, так же документы на него, - как по писанному, привычно оттарабанил «гаишник». Видимо, не раз и не два такое говорить приходилось, вот и набил язык.

- Парни, отойдите от машины, нечего пугать водителя, - попросил-приказал он автоматчикам, которые продолжали сверлить меня злыми взглядами и пугать стволами автоматов. Переводчики огня на оружие опущены, но пальцы держатся за скобу, а не крючок, кстати. Сами опасаются случайного выстрела, горлом берут, на испуг. Блин, но что же в них неправильного? Меня от этого чувства ажно всего перетряхивает внутри.

- Нет у меня оружия. За лекарствами ездил, вон в рюкзачке лежат, - кивнул я на пассажирское сиденье. – К банде никакого отношения не имею. И вообще я живу вон в той деревне, за тем лесом.

- Выйдите, пожалуйста, - вежливо и твёрдо сказал «гаишник». – Чего вам бояться, если вы местный и с преступниками не связаны? Посмотрим документы и машину, и можете дальше себе катить. Или будете задержаны, применим силу и доставим в отдел, где о-о-очень долго просидите и хоть обжалуйтесь потом – приказ по чрезвычайному происшествию спишет многое, на такое даже прокуратура закроет глаза. Ну, так что решили?

- Да чего мне бояться? Выхожу. И скажите своим бойцам, чтобы опустили оружие, а то неприятно, - машинально пожал я плечами.

Гаишник кивнул автоматчикам, и те перестали мне угрожать расправой, положив оружие цевьём на сгиб левой руки.

Я вышел, медленно прикрыл автомобильную дверь, сделал шаг вперёд, ещё один, одновременно с этим протягивая документы полицейскому.

- Пройдёмте в машину, - он повернулся ко мне боком и указал рукой, на которой на шнурке болтался пластмассовый чёрно-белый жезл, на УАЗ.

- Зачем?

- Там удобнее, да и жарко сегодня уж очень. Не волнуйтесь, ничего вам подкидывать не собираемся, такое с понятыми нужно проводить, а не в подобной ситуации вроде нашей. Не девяностые уже, - улыбнулся он.

Чёрт меня побери (и пусть простит меня Бармина), да что же в них странное? Что не даёт мне покоя?

Лбы (это я про автоматчиков) здоровые, спортивные, лица у них гладко выбритые, что совсем не вяжется с дежурством на вторые сутки (или так только «гайцу» не повезло, а эти вчера ещё отдыхали дома и вышли в свой график?). Форма полицейская: брюки тёмно-синие и светлые голубоватые рубашки с короткими рукавами, чёрные бронежилеты без надписей, но в МВД такие часто встречаются, особенно за пределами МКАДа. Автоматы немного непривычные – длинностольные «калаши» - АКС-74 с пластиковым цевьём. Стандарт для полицейских - это «сучка» и брезентовый подсумок, а у этих магазинов запасных нет, на виду, по крайней мере. Могли, правда, в «уазике» скинуть, чтобы не таскать лишнюю тяжесть в местах, где проверяющих нет. Ещё могли получить такие автоматы в оружейной комнате, по той причине, что на всех сотрудников, задействованных в операции, «акаэсушек» не хватило вот и дали «чеченские» (насколько знаю, в горячие точки в командировки отправляют только с длинными стволами). Эти странности могли меня зацепить? Хм, могли. Но инстикты подсказывают, что всё это не то, есть нечто такое, из-за чего внутри меня буквально пружина сжимается с каждым мгновением и когда она распрямиться то – ой!

Воротники рубашек чистые, не засаленные после смены (ну, не могут же они носить с собою запасные и менять по мере необходимости), глаза бодрые, белки без покраснений, а по себе знаю, что такое сутки провести без сна. Но опять же, хорошо рассмотрел только эту парочку, а дэпээсник как раз мятый и дёрганый какой-то.

Я обернулся назад и бросил взгляд на пару автоматчиков, не сводивших взгляд с меня, но и не пугающие меня больше автоматами. Хотя, скинуть с предплечья ствол и направить в нужную сторону – секундное дело. У этих, правда, переводчики на оружии уже стоят в режиме предохранителя, так что две-три секундыоружие будет безопасное.

- Ну, что встал? Топай давай, пока мы тут осмотримся, - прикрикнул тот, что дёргал до этого ручку на двери «нивы». И махнул рукой, словно, деревенская бабка на гусей: кыш-кыш.

Жест не обидел – у меня от него холодок по коже прошёл. На правом рукаве рубашке в глаза бросился крупный с чёрным фоном шеврон, на котором чётко различалась надпись: POLICЕ. Двуглавый орёл присутствовал, шеврон один в один, как у знакомых «ментов». Но, мать-перемать, никогда у нас на служебную форму не наденет никто знаки отличия, шевроны и так далее неустановленного образца. Латиница – это и есть неуставняк.

После этого дошло, что так сильно резало глаз: автоматы совсем не автоматами были. Это охотничьи карабины «Сайга» старого образца. Всего-то и отличий – срезан средний наплыв под шомпол и края на переднем наплыве, где штык-нож крепится.

Всё это я определил в секунду, одним быстрым взглядом – глянул и повернулся назад. Но видимо что-то такое в моих глазах осталось, так как «гаишник», столкнувшись со мною взглядом, громко заорал:

- Атас! Хватай его!

И бросился на меня, ловко выбрасывая вперёд правый кулак, целя снизу вверх в мою челюсть. За спиною звякнула антабка, раздался шорох и шелест, звук шагов.

Присев, я уклонился и от кулака, и от приклада карабина, который чуть не разнёс мне затылок.Тут же разогнулся, поймал чужую руку, рванул на себя и встретил на противоходе ногой, распрямляя в самый последний миг перед столкновением живота и стопы. «Гаишника» практически распластало в воздухе над землёй, хрустнула, как сломанная сухая ветка, пойманная в захват рука, кишечник издал громкий неприличный звук… потом человек упал на грунтовку и скорчился в позе эмбриона.