Цветочный салон пестрел букетами в витринах и большими фотографиями, изображавшими загадочных дам, склонявшихся лицом к пышным букетам, и не менее загадочных мужчин с томными взглядами, предлагавших дамам эти букеты. Крячко нашел место на парковке почти напротив входа и выключил мотор.

– Ну что, я пойду поищу эту Оксану? – предложил он. – Там все равно не поговоришь, так что вести ее придется сюда.

– Давай, – согласился Гуров. – А я дойду до угла, воды куплю.

Минут через десять, возвращаясь из магазина с бутылкой «Аква минерале», Лев обратил внимание на молодого человека, который странно вел себя. Он как будто наблюдал за кем-то. Ухажер какой-нибудь продавщицы, подумал сыщик, прикладываясь к горлышку, или жену ждет из магазина. Хотя, жена цветы покупает, а он снаружи ждет? Чушь…

Парень явно нервничал, выбросив окурок, тут же закурил вторую сигарету. И держался он так, чтобы его не было видно за большими вязами, растущими вдоль газона с легким ажурным металлическим мостиком и ручьем и оформленным большими кусками песчаника. От кого же он прячется? Скорее всего, или от кого-то в магазине, или от кого-то, кто мог появиться справа, от парковки возле универсама.

Гуров стоял в нескольких шагах от машины Крячко и, лениво разглядывая людей, окрестности, незаметно возвращал взгляд к странному парню. Тут в дверях цветочного салона появился Крячко и спокойным шагом направился к мостику. Легко взбежал по трем ступенькам, бросил короткий взгляд вправо и снова неторопливо двинулся по дорожке, выложенной розовым камнем.

Парень за деревьями замер. Теперь он пристально смотрел на двери магазина. Наконец оттуда вышла молодая женщина с черными волосами и очками, поднятыми вверх. Что-то в типаже этой женщины было неприятное. То ли черные волосы, которые совсем не шли ее худому вытянутому лицу, то ли безвкусная одежда, явно собранная с прилавков бывшего Черкизовского рынка.

Женщина торопилась, даже немножко нервничала. Это было заметно. Она тоже свернула к мостику через газон с декоративным ручейком. Гуров обратил на нее внимание лишь потому, что она появилась в поле его зрения. Это была просто привычка смотреть на людей. Всегда, в любой ситуации. Привычка, заложенная с первых лет работы в уголовном розыске.

Такая привычка есть у каждого серьезного опера. Он делает это неосознанно, работает даже не мозг, а подкорка, наметанный взгляд, опыт общения с преступниками. Он сразу видит среди прохожих человека, отсидевшего в колонии, тем более тех, кто сидел недавно. Не по наличию наколок, а по интонациям, порой и жестикуляции, мимике, походке. Очень долго с бывших зэков не сползает этот зоновский налет. С некоторых не сползает никогда.

Гуров хорошо помнил самого себя, когда он впервые ощутил у себя не просто эту привычку, а ее результативность. Это было много лет назад, когда он, будучи молодым лейтенантом, стоял на перроне, ожидая электричку, и обратил внимание на двух молодых мужчин. Лев не сразу и понял, почему стал наблюдать за ними. И только когда эти двое сняли часы с руки спавшего на лавке мужчины и вытащили у него из кармана кошелек, все встало на свои места.

Их взяли. Он же с постовым милиционером тогда и взял. Вскоре выяснилось, что эти двое оказались беглыми «химиками»[2]. И молодой оперативник, лейтенант милиции Гуров, сделал для себя очередной вывод. Оказывается, люди отличаются друг от друга до такой степени, что разглядеть преступника, при определенном опыте и навыках, можно даже в толпе прохожих. При определенных условиях, конечно.

И сейчас у цветочного магазина Гуров совершенно четко понял, что эта женщина сильно озабочена, что она спешит, что у нее неприятная ситуация. И тот парень за ней следит. Нет, он не уголовник, не бывший зэк. Но ему что-то от этой женщины нужно, и настроен он очень враждебно. Гуров закрутил крышку маленькой пластиковой бутылочки и двинулся наперерез незнакомцу.

– Садитесь, Оксана, – распахнул перед женщиной дверку Крячко. – Поговорим в машине. Чего на ногах…

– Ой! – взвизгнула она и кинулась не в сторону, а как раз навстречу мужчине, следившему за ней из-за деревьев, а теперь оказавшемуся возле нее.

Гуров ожидал чего угодно. Он не особенно переживал за Крячко. Станислав был в хорошей форме, тем более он, опытный боец, вполне мог в одиночку задержать любого преступника, свернуть его в бараний рог и на себе приволочь в полицию. Но сейчас случилось неожиданное. Взлетевший кулак мужчины оказался направлен в лицо Оксане Воропаевой.

При всей неожиданности ситуации Гуров отреагировал молниеносно. Он воспользовался тем, что неадекватный мужчина не видел его приближения, и, подставив руку, помешал ему нанести удар Оксане, а в довершение нанес сильный удар наотмашь зажатой в руке бутылочкой с водой.

Гулкий мощный удар привел к тому, что полупустая пластиковая бутылочка лопнула, окатив водой лицо отшатнувшегося от удара парня. Он схватился рукой за перила мостика, чтобы не упасть, и ошалело уставился на двух крепких мужчин в костюмах, которые смотрели на него со снисходительной иронией. Эти взгляды остудили незнакомца даже больше, чем вода из лопнувшей бутылки, которую он машинально вытирал с лица пятерней.

– Ты больной? – спросил Крячко, аккуратно придерживая Оксану за локоть, чтобы она не сходила с места. – Вызвать тебе кого-нибудь? Санитаров, например…

– Вы кто такие? – наконец заговорил парень. – Чего вам надо от Оксаны? Оксан, это кто такие?

– Во-от, – наставительно заметил Стас. – А вопросы надо задавать прежде, чем кидаться бить в лицо собственную… жену, хоть и гражданскую. Я не ошибся, Оксана?

– Да, – тихо ответила она, недобро блеснув глазами, – это Пашка… муженек мой гражданский… придурок!

– Так, – тон парня сменился на повелительный, – я повторяю свой вопрос. Кто вы такие, что вам нужно от этой женщины? И документики мне ваши!

С этими словами Паша ловко выхватил из внутреннего кармана красную книжечку и поднял ее перед лицом Крячко. Гуров в ответ тоже вытащил свое удостоверение и поднес к лицу Павла. Мужчина даже губами начал шевелить, вчитываясь в строчки, и не заметил, как Крячко вытащил из его руки удостоверение, пробежал его глазами и сунул себе в карман.

– Теперь поговорим, старший лейтенант Кретов, – сказал Станислав. – Вы, Оксана, сядьте на переднее сиденье, побережем ваши ноги, а ты, герой, иди сюда.

– Даже старший лейтенант, – хмыкнул Гуров. – Что за отдел?

– Из местного районного, – ответил Крячко вместо Павла. – Уголовный розыск.

– Ты что же, такой ревнивый, что сразу драться лезешь? – с иронией заметил Гуров, разглядывая Павла в упор. – А что же ты на нас не кинулся, а женщину свою ударить хотел? Наверное, гордишься офицерским званием? А?