Клякса нетерпеливо щелкнул пальцами, сделав вид, что забыл имя Лермана. Роман угодливо привстал, выглянул за дверь, где томился старик.

— Вас зовут... — прошептал он. Лерман поспешно вбежал в комнату.

— Э-э... как вас там... подготовьте типовое соглашение, как у вас всегда делается.

— Разумеется, это будет лишь условная работа, — обратился он к Роме и тут же пресек слабую попытку задать вопрос: — Так надо! Не хотите — как хотите!

Рома Рекмизун успокоительно поднял ладони, показывая, что он на все согласен. Лерман тотчас подсунул ему стандартное вербовочное соглашение.

— Этот человек — ваш куратор! — Константин Сергеевич ткнул пальцем в сторону Лермана, кладя в портфель подписанное соглашение. — Ему известны ваши координаты. Ваш агентурный псевдоним — “Изделие номер два”. Задание получите позже. Обо мне забудьте!

— Почему “два”? — упавшим голосом спросил Роман.

— Странный вопрос для вашего интеллектуального уровня! Потому что есть “Изделие номер один”, разумеется. Дальнейшие ваши успехи зависят только от вас! Сохраняйте все в тайне, иначе автоматически выбываете из программы. Поздравляю вас, юноша! С сегодняшнего дня сам президент наблюдает за вами! Желаю вам в скором времени стать “Изделием номер один”!

Зимородок кивнул и вышел, “не заметив” протянутой руки. Лерман пожал потную Ромину ладонь и поспешил прочь, оставив его осознавать произошедшее. Сцена вербовки была запечатлена скрытой камерой. Теперь база Завалишина могла чувствовать себя в безопасности.

Вся операция, включая подготовительный этап, заняла немногим более трех часов.

Зимородок, Лерман и примкнувший к ним Сан Саныч Шубин обедали в недорогом кафе на Потемкинской улице. Сангвиник Сан Саныч заказал двойную порцию сосисок с картошкой, бутылку пива — и блаженствовал. Клякса, самый молодой из присутствующих и самый прижимистый, взял немного, быстро съел и теперь то и дело страдальчески косился в тарелку шефа. Лерман же ел сосредоточенно, полуприкрыв глаза, маленькими кусочками отламывая хлеб и макая его в соус.

Клякса, забавляя Шубина, рассказывал историю с вербовкой любопытного Ромы. Они раскраснелись, ослабили галстуки и расстегнули пиджаки.

— Ты грубоват с моими людьми, Борис, — полушутливо сказал оперу Шубин. — Прошу, будь, пожалуйста, повежливее.

Лерман приоткрыл один глаз.

— Подумаешь... В мои годы спрашивали куда круче.

— Честно сказать, Борис Моисеевич, — подхватил Клякса, — ты меня тоже достал своим командирством! Стой там, иди сюда — никакой оперативной работы!

Хитрый Лерман молчал.

— Ты о чем думаешь? Спишь, что ли? — потянул его за рукав Сан Саныч.

— Думаю, кто полезет в тайник, — лениво отвечал Лерман, действительно не спавший толком вторые сутки подряд. Вчера ночью он допрашивал задержанного им Тимура Дербенева. — Хозяин салона — некто Дудрилин Александр Борисович, двадцати восьми лет отроду, женат. Безволен, глуп, истеричен — а поди ж ты, заправляет сетью подобных заведений... Поставляет туда девочек под видом брачного агентства да пакостит конкурентам. Выдам-ка я вам, ребята, задание на его разработку...

— Мне кажется, тут что-то не так, — серьезно произнес Шубин, по привычке положив вилку и вытирая салфеткой губы. Когда речь заходила о работе, он ни на что не отвлекался. — Кто же устраивает тайник в своем заведении? Я думаю, что возьмет кто-нибудь из персонала.

— Может быть, может быть... — без особого убеждения проговорил Лерман. — А задание все равно выдам. Как у тебя сейчас с людьми?

— Что Дербенев? — спросил Шубин, не ответив на вопрос.

— А ничего Дербенев. Ничего больше того, что нам и так известно. Ни телефонов, ни имен. Только тайник.

— Значит, активная фаза с нашей стороны пока исключается... С людьми, как всегда, напряг.

— Когда уже мы их всех переловим! — вздохнул Зимородок, провожая глазами последний кусочек сосиски из тарелки Сан Саныча.

Шубин хмыкнул, жуя.

— Боря! Ты в его годы мечтал переловить всех шпионов и террористов? И я в его годы мечтал. Теперь он мечтает... Никогда мы их не переловим. Костя. Мы и они — две стороны одной медали.

— А мне надоело, — печально отозвался Лерман. — Возьмем этого резидента — и на пенсию пойду. Прав был толстяк из твоей группы — пора уже... и манеры мои вам не нравятся...

— Если думаешь, что кинемся отговаривать, — не надейся! — засмеялся Сан Саныч.

— Дождешься от вас, грубых сыщиков, сочувствия и понимания! — вздохнул Лерман. — И ты, Костик, туда же! Вот погоди, станешь старым разведчиком...

— Зубы у тебя выпадут, глазки ослепнут! — подхватил шутку Шубин, — И выгоню я тебя вон из службы!

Он не любил причитаний по поводу возраста.

— А пока ты молод, этого Дудрилина придется поручить твоей группе. Не спорь со мной после еды! Знаю, что у тебя тайник круглосуточный! Ставь двоих в первую смену, двоих во вторую. Там и делать-то нечего, только эротику по монитору смотреть! Конечно, задание нелегкое, — но твои парни справятся. Оставшихся троих — на Дудрилина.

— Придется женщин оттуда забирать, — вздохнул Зимородок. — Не оставлять же их на пару с мужиками порнуху круглые сутки наблюдать! Аморалки в машине мне еще не хватало... А как там в Гатчине, Сан Саныч?

— Ты о ментах? Сажаем потихоньку, — отвечал довольный, раскрасневшийся после еды Шубин. — Один фигурант остался на свободе. Мечется, не знает, кому на лапу дать. Все стали честными, не берут...

— Красивая девушка, — сказал вдруг Лерман. Шубин и Зимородок удивленно воззрились на старого опера.

— Я говорю: красивая девушка за стойкой, — пояснил Лерман. — Когда стареешь, начинаешь замечать, как много вокруг красивых женщин. Не о том вы, ребята, балаболите, не о том! Менты, шпионы, тайники... А жизнь идет, идет, тает, точно сосулька весной, — кап! кап!

— М-м, да... — сказал Шубин.

Все трое призадумались, помолчали.

Зимородок подумал, что старшая дочь в этом году уже закончит школу.

Шубин подумал, через неделю годовщина смерти отца.

Только Лерман ничего не думал, сквозь полуприкрытые веки наблюдая за гибкой молодой официанткой.

Ни у кого из них не было ответа на главный вопрос жизни, но, в отличие от Миши Тыбиня, они примирились с этим.

Промчалась по Потемкинской, засигналила легковушка. Проснулся телевизор в баре, поведав об очередном теракте в Гудермесе. И они встрепенулись, зашевелились, подтянули галстуки, застегнули пиджаки. Город ждал их: большой, заснеженный, предновогодний.

Клякса подбросил Лермана в управу на Литейный, потом Шубина в барский особняк центральной базы — и покатил к себе, на Ленинский проспект, на “кукушку”, распределять людей и инструктировать вторую смену.