— Пойдемте! Не будем терять времени! — нетерпеливо подхватил Далджин.

Времени на изучение истории цынцыкеров у пленников горы не было. Усталость и голод все сильнее давали о себе знать. Рудокопы держались из последних сил. Любознательным мьюнанам не оставалось ничего другого, как снова пуститься в путь. Кругленькое существо прибавило ходу, словно чувствуя, что дом уже близко. Пленники едва поспевали за ним.

— Погасите огонь! — прошипело оно. — Начальство запрещает свет!

Оказавшись перед круглым темным проемом, озаренным едва различимым свечением, они погасили факелы и вслед за своим проводником вошли внутрь.

— Эй, Кракс! — пискнул цынцыкер. — Мы поймали нескольких варваров. Они сдались в плен и смиренно просят, чтобы их помиловали.

— Мне кажется, у этих чудаков чересчур театральный взгляд на жизнь, — вполголоса заметил Микрин.

Ему никто не ответил. Все были поражены тем, что предстало их взору.

* * *

Тайю и Локрина выпустили на крыльцо — под присмотром двух ворчливых матрон, которые прохлаждались на террасе. Народ, высыпавший на улицу, прислушивался к грохоту происходящего в лесу побоища. Наконец появились первые гонцы, сообщившие о возвращении отряда охотников.

С холма спускались воины, тащившие с собой боевые трофеи: узел с железным ломом и громадного человека, без признаков жизни, но крепко связанного по рукам и ногам.

На крыльце появились вождь и чародей. Охотники подошли и сложили перед ними добычу.

Тайя и Локрин с ужасом узнали в связанном человеке Дрейгара. Парсинанин истекал кровью. Множество отравленных стрел застряло в его толстой коже. Дети подбежали, чтобы вытащить стрелы, но их грубо отогнали прочь.

— Что это такое? — поинтересовался Лирап-Луддич, показывая на узел.

Хлам, замотанный в сеть, зашевелился, и вождь удивленно приподнял брови. Чародей нахмурился.

— Горилла несла это на плече, — объяснил Спирой, кивая на парсинанина.

— Его зовут Дрейгар! — закричал Локрин. — Он не горилла, а парсинанин! Он лучший друг нашего дяди!

Не обращая внимания на мальчика, Лирап-Луддич продолжал разглядывать кучу железного лома.

— Он сказал, что это тот самый дух, которого ты ищешь, — прибавил Спирой. — Странная штука, что и говорить.

— Так, значит, эта горилла — парсинанин да еще и приятель Гарпрага? — хмуро промолвил вождь. — Если мне не изменяет память, они живут в пустынях. Какая у него красивая шкура и панцирь! Какое горделивое выражение лица!.. Ну и кому же удалось его изловить?

— Мы ловили его все вместе, — пожал плечами Спирой. — Пришлось попотеть, скажу я тебе! Тарн погиб. Ужасно жаль его, Лирап. Погибло еще несколько ребят, и Блун тоже. Их тела уже отвезли родственникам.

Вождь гневно сверкнул глазами.

— Что, Тарн погиб? Ты позволил этой горилле убить моего молочного брата?

— Я ничего не мог сделать, Лирап, — оправдывался Спирой. — Это чудище отбивалось, как дюжина шаксов, а Тарн первым бросился на него. Парсинанин снес ему голову мечом.

Вождь дико завращал глазами и горестно взвыл. Потом, плюясь и ругаясь, стал в бешенстве пинать связанного Дрейгара ногами.

— Не надо! — воскликнула Тайя, подбегая к о нему. — Не бейте его!

Детей снова оттащили в сторону и оставили под присмотром одного из воинов.

Вождь рэнсников продолжал пинать безжизненное тело парсинанина. Тайя разрыдалась, а Локрин, стараясь не заплакать, сжал кулаки так, что побелели костяшки пальцев. В конце концов вождь утомился и отошел от Дрейгара.

— Мы сдерем с него кожу, — рявкнул он. — Завтра же утром… Позаботьтесь, чтобы он не умер и полюбовался, как его собственную шкуру вывесят сушиться на солнце!

Луддич повернулся к чародею, разглядывавшему тюк с железным ломом и проволокой.

— Ну, что скажете, ваше преподобие? — нетерпеливо поинтересовался вождь.

— То, что нужно, ваше величество, — усмехнулся Калайялл Гарс. — Перед вами все, что осталось от злого духа горы Абзалет.

— Тогда делайте с этим, что считаете нужным. И как можно скорее убирайтесь из наших мест… — Вождь повернулся к детям: — Если ваш дядя подсылает ко мне горилл, которые убивают моих лучших людей, он не заслуживает доброго отношения. Плевать я хотел на его подарки. Он нарушил законы моей земли и стал моим кровным врагом. Шкуры мьюнан будут красоваться у меня во дворе вместе со шкурой парсинанина… — Вождь взглянул на Спироя: — Отведи щенков во двор и запри в клетку. Я решу, что с ними делать, когда изловлю Гарпрага… А перед тем как содрать с него шкуру, я попотчую его похлебкой из его ребятишек!

— Но ведь у нас с мьюнанами заключен мир, ваше величество, — напомнил вождю Клит.

— К черту мир! Если этот монах исполнит то, о чем говорил, нам больше нечего опасаться мьюнан, — заявил Луддич.

Калайялл Гарс недоуменно приподнял брови. Потом взглянул на детей и снова нахмурился. Когда их тащили мимо него, Локрин попытался в него плюнуть. У Тайи промелькнула мысль, что Лирап-Луддичу известно нечто такое, о чем еще не догадывается чародей.

Шестеро дюжих рэнсников проволокли Дрейгара по улице, втащили в избушку, вокруг которой, натянутые на специальные рамы, сушились свежевыделанные шкуры, захлопнули дверь и заперли.

Детей поместили в особую клетку для мьюнан. Вместо прутьев она была оплетена мелкой сеткой, через которую не смог бы протиснуться даже самый гибкий мьюнанин. На дверце не было обычного навесного замка, поскольку рэнсники прекрасно знали, что мьюнане могли открыть пальцами любой замок. Вместо замка в петли вогнали железный штырь, который нельзя было вытащить без молотка и стального керна. К тому же у маленьких мьюнан отобрали магические инструменты.

Осмотревшись вокруг и придя к выводу, что выбраться из клетки не удастся, дети молча улеглись на пол и погрузились в уныние.

— Что же нам делать? — немного погодя промолвила Тайя. — Они хотят… Нет, это невозможно! Мы должны помешать им убить Дрейгара. Неужели ничего нельзя предпринять?

Локрин закрыл глаза. Его сковал ужас. Ни разу в жизни он не видел поверженного парсинанина. Дети не только были бессильны помочь ему, но и сами находились в безнадежной ситуации.

Что с ними будет? Разве под силу дядюшке Эмосу вытащить их отсюда, если даже такой бесстрашный и непобедимый воин, как Дрейгар, не смог этого? При одной мысли о беспомощном, окровавленном Дрейгаре у Локрина по спине поползли мурашки. Почему дядя послал за ними парсинанина? Неужели сам не мог прийти? А что будет с папой и мамой, запертыми в подземных лабиринтах? Если бы Локрин и Тайя не настояли на своем, не вынудили бы дядю взять их с собой, может быть, все было иначе, родителей еще можно было спасти!

Затравленно озираясь, мальчик обхватил руками колени и мучительно размышлял, что бы такое придумать.