Он откинул назад ее волосы, обнажая шею. От его обжигающего дыхания у нее по телу побежали мурашки.

Заключив в ладони его гладковыбритые щеки, она поцеловала его в губы, наслаждаясь запахом его дыхания. Сочетание вина и ягод будоражило, воспламеняло ее чувства. Теперь они говорили на общем языке, хорошо понимая желание другого. Она чувствовала между ног его набухшую, тугую, рвущуюся наружу плоть.

Коналл потянул за тесемки ее шнуровки на спине.

— Я хотел тебя с первого момента, как увидел, — прошептал он ей на ухо. — Промокшая насквозь, грязная от работы, сгусток шипения и злости. С тех пор, как бы ты себя ни вела, во что бы ни была одета, я всегда буду видеть ту злючку под дождем.

То, что Коналл воспылал к ней желанием в ту первую встречу, когда она выглядела как пугало, наполнило Шону безграничным счастьем.

Свершилось. Она навеки отдала ему свое сердце. И не было никакой возможности получить его обратно.

Он поцеловал ее улыбающиеся губы. Корсет платья распустился, и Коналл стянул его вниз. Под платьем оказалась тонкая, как паутина, сорочка. Его теплая ладонь легла ей на грудь, и он осторожно погладил сосок.

От прилива вожделения ее лоно разрывалось от боли, и она почувствовала, что промокла, как будто ее тело рыдало от тоски по нему. От могучих вод, бурливших внизу, рокот которых доносился сквозь толщу древних стен, стол слегка вибрировал.

Коналл расстегнул брюки, выпуская на волю своего зверя, могучего и голодного. Даже в темноте Шона могла оценить его внушительный размер и красоту.

— Мне будет больно?

— Больно отчего?

— От нашего совокупления.

Он издал смешок.

— Поверь, мне больно не будет. — Вдруг его брови сошлись на переносице. — А почему тебе должно быть больно?

— Я слышала, что такое бывает. Ладно, посмотрим. Иди ко мне, Коналл.

Он слегка отодвинулся:

— Постой. Это твой первый раз?..

— Да. И я рада, что это будет с тобой. — Его улыбка померкла. — В чем дело, Коналл?

Он сжал челюсти и попятился.

— Я думал, ты… Я был уверен, что ты уже не девственница.

— Через несколько мгновений уже не буду, — сказала Шона с улыбкой. — Иди ко мне, милый.

Он начал застегиваться.

— Что ты делаешь? Почему остановился? Я сделала что‑то не так?

— Нет, — покачал он головой. — Я сделал. Я… снова допустил ошибочное предположение.

— Какое предположение?

— Что у тебя уже был мужчина.

— И что с того, если еще не было? — Шона пришла в негодование. — Я всю жизнь провела на ферме и поверь, знаю, как совокупляются разные твари.

Он усмехнулся. Его щеки горели.

— Знаешь, значит.

— Что от меня требуется? Я научусь. Научи меня.

— Нет. — Он сел рядом с ней на стол, растирая лицо. — Это код джентльмена. Джентльмен никогда не лишит девушку девственности, если она не принадлежит ему. И пока этого не скажет викарий, Шона Макаслан. Ты — не моя.

Шона не знала, как себя вести и что делать, чтобы утихомирить яростное желание своего молодого тела. Но инстинкт говорил громче протокола.

— Может, скоро стану. Возьми меня, Коналл. Пожалуйста. Я хочу тебя.

Он криво улыбнулся и обнял ладонью ее лицо.

— Ладно. Раз ты уже знаешь, как совокупляются твари, давай покажу тебе, как это делают любовники.

Он поцеловал ее, снова прижавшись к ее телу. Здесь, в этом забытом богом месте, казалось, что, кроме них двоих, в этом мире больше никого не существует. И все же с ним она чувствовала себя в безопасности. Каких бы правил он ни придерживался, он мог нарушить их, и никто бы не узнал об этом, тем более она. Но этот замечательный человек оставался верен себе даже при отсутствии свидетелей.

Медленно он стянул вниз ее сорочку. От движения ткани ожил ее сосок, и, когда обнажился, Коналл взял его в рот. Она застонала. Это было все равно, что попытаться затушить свечу керосином. Вместо того чтобы утолить порочное желание, он своими действиями воспламенил ее еще сильнее.

Внутренний пожар набирал силу. У нее сбилось дыхание, но это лишь добавило масла в огонь. Готовая соединиться с ним, Шона приподняла ногу, показывая свою готовность и облегчая ему доступ. Но он снова огорчил ее, отпрянув. Шона жалобно застонала. Коналл опустился на колени среди разбросанных по полу пустых клетей и подсвечников.

Зачарованная, она смотрела, как он поцеловал свод ее обутой стопы, затем приподнял подол ее выходного платья и поцеловал внутреннюю сторону обтянутой чулком щиколотки. Другая его рука скользнула под юбку и нащупала ее колено. Только ничего этого Шона не видела. Мешал вскинутый подол ее платья. Его невидимые руки исполняли свою секретную работу. И что за волшебные ощущения они вызывали!

Она думала, что сейчас он встанет и обнажит свою плоть. Но ничего этого не случилось. Он целовал ее колени, затем бедра над подвязками, потом поднялся выше…

Шона остановила его рукой:

— Что ты делаешь?

— Хочу поцеловать тебя, — усмехнулся Коналл.

Она изумленно разинула рот:

— Прямо туда?

От его глаз разбежались паутинки морщинок.

— Ага, — подтвердил он. — Обещаю, тебе это понравится.

Шона покачала головой, и на ее голую грудь упала прядка волос.

— Но это не… как ты можешь… не думаю, что…

— Ш‑ш‑ш. Позволь показать, как это будет.

От такой странности у Шоны закружилась голова. Эта часть женского тела предназначалась для такой же части мужского тела. Ей казалось неприличным, что он увидит эту часть ее тела так близко. А чтобы приложиться к ней ртом? Она не была уверена, что эта идея ее прельщает. Когда он вновь приблизил к ней лицо, Шона решила сказать ему об этом…

…И только взвизгнула, когда его мягкие губы коснулись той части ее существа, что изнывала от томления страсти, причиняя ей страдания. Он тем временем прижал ладони к ее бедрам, предлагая раздвинуть ноги.

Испытывая странные ощущения, но далекие от неприятных, Шона безвольно подчинилась. Внезапно его губы сомкнулись вокруг ее ядра, заставив ахнуть.

Все ее тело наполнилось жизнью. И в мозгу билась лишь одна мысль: «Еще».

Царапая ногтями ветхую поверхность стола, она чувствовала голой спиной холод каменной стены, но никакие другие ощущения не могли затмить то, что он дарил ей там.

Коналл работал языком, как пальцем. Видя лишь его светлую макушку, она могла только догадываться, что он делает. Но когда в ней начало разрастаться желание, новизна и удивление отошли на второй план. Ее тело теперь требовало удовлетворения. Чувствуя приближение кульминации, она запустила руки ему в волосы и инстинктивно направляла туда, где больше всего нуждалась в его прикосновениях. К счастью, он знал, что делать. От его языка по ее телу распространился пульсирующий огонь.