Весь последний месяц наши отношения с Коннором напоминали растянутую версию нашего первого свидания. Наши разговоры никогда не длились долго, не становились откровенными, не касались серьезных тем. Большую часть времени мы просто барахтались в ничего не значащей болтовне.

И все же…

Я закрыла глаза, вспоминая, как Коннор смотрел мне в глаза, говорил что-то смешное, как благодаря ему я чувствовала себя красивой и желанной.

И, боже правый, как же он целовался…

На последней неделе сентября мы вместе с несколькими приятелями Коннора ездили на озеро Онота – поплавать в реке и посидеть вечером у костра. Мы с Коннором целовались под одеялом, лежа на песке, его руки скользили по моему телу, так что в итоге я с трудом сдерживала стоны.

Коннор помог мне пережить боль от разрыва с бывшим парнем, но в итоге наши отношения застопорились. Я говорила ему, чтобы он вел себя как обычно, и, вероятно, Коннор выполнял мою просьбу, потому что не пытался затащить меня в постель и не показывал свою сентиментальную сторону. Вот только мне хотелось ее видеть, хотелось перестать бороться и упасть с головой в омут.

«А может быть, лучше крепко стоять на твердой почве и остаться одной».

Я ненавидела одиночество. Ненавидела пустые постели и тихие утра. Я любила долгие разговоры, долгие поцелуи и ощущение присутствия рядом партнера, с которым идешь по жизни рука об руку; такого, который заполнит много глав в книге моей жизни. Но меня не покидало неприятное чувство, будто я пытаюсь увидеть в Конноре кого-то, кем он не является; что он займет всего несколько абзацев в истории моей жизни, и от этого мне становилось грустно.

«Мне будет недоставать этой улыбки».

В пять часов я встала, приняла душ, надела черные брюки и белую блузку, а волосы собрала в конский хвост. Я вышла из своей комнаты и увидела, как Руби и Хейз прощаются у входной двери.

– Привет, Отем, – поприветствовал меня Хейз.

Я улыбнулась и махнула ему рукой.

– Привет, Хейз.

Руби игриво шлепнула Хейза по груди.

– Надеюсь, это чудовище не разбудило тебя ночью своими непристойными выходками.

– Это я чудовище? – Хейз округлил глаза. – Ты сама кричишь в голос из-за моих непристойных выходок.

– Все в порядке, – заверила я сладкую парочку. – Я скучала по дому, но благодаря вам двоим как будто снова оказалась на ферме в разгар брачного сезона.

– Ха-ха, – сказала Руби.

Хейз хихикнул, поцеловал Руби на прощание.

– Пока, крошка.

– Ciao, bello[10]. До скорого.

Она закрыла дверь и прислонилась к ней; на губах подруги блуждала сонная улыбка. Потом она прошла вслед за мной на кухню.

– Кофе? – предложила я и зевнула так, что едва не вывихнула челюсть.

– Дьявол, нет. Я собираюсь завалиться обратно в постель. – Руби облокотилась о стол. – Мы тебя разбудили?

– Нет, черт возьми, я специально не засыпала, чтобы послушать ваши вопли.

– Извращенка, – фыркнула Руби. – Извини, что мы так осложняем тебе жизнь.

– Я даже не сержусь. Разве что немного ревную.

– Подруга, с чего бы это? – воскликнула Руби. – У тебя же есть идеальный мужчина, который всегда наготове и бьет копытом.

– Если я с ним пересплю, то знаю, что случится дальше. Я захочу большего.

– Чего именно?

– Всего.

– И что?

– И я не знаю, готова ли снова погрузиться в отношения. И действительно ли Коннор тот человек, с которым я хочу отношений. – Я повертела в руках пачку фильтров для кофеварки, лежащую на столе. – В пятницу я говорила со своей научной руководительницей. Она побеседовала с гарвардским деканом, ведающим приемом студентов.

– И каков вердикт?

– Крайний срок подачи заявления для меня – в следующем октябре.

Руби фыркнула:

– То есть у тебя еще есть целый год.

– Верно, – согласилась я. – Один год на то, чтобы спланировать и выполнить вступительный проект и написать работу, с которой я собираюсь поступать. Может показаться, что времени полно, но это не так.

– Возможно, дело пойдет веселее, если ты сосредоточишься на какой-то конкретной теме.

– Да ну? – Я вздохнула и нажала кнопку, чтобы включить кофемашину. – Когда я пытаюсь выбрать тему, у меня сразу возникает ощущение, будто я пренебрегаю множеством других тем, требующих внимания.

Руби потерла глаза.

– Дорогая, в мире полно проблем, требующих решения. Наверняка какая-то из них тебе особенно близка – вот ее и выбирай. – Она склонила голову набок. – Как дела на вашей ферме?

– Еле-еле сводим концы с концами, – ответила я. – Так всегда было – в какие-то годы лучше, в какие-то хуже.

– Может, тебе взять что-то из сельскохозяйственной области?

– Может быть. – Меня кольнуло чувство вины. – Мне следовало бы выбрать что-то про сельское хозяйство или продовольственные системы, но…

– Эти направления тебя не прельщают, – подсказала Руби. – Чувство вины – ужасный способ строить карьеру.

– Но, если не выберу что-то из этой области, это будет безответственно по отношению к моей семье.

– Кстати, о научных руководителях и карьерах, – сказала Руби, водя пальцем по столешнице. – Моя заявила, что я теперь на шаг ближе к тому, чтобы поступить в академию в Специи. Комиссии, ведающей образованием за рубежом, понравилась моя работа, и они выбирают между мной и еще несколькими студентами. – Руби сонно улыбнулась. – Но у меня хорошее предчувствие. Через год я поселюсь на Итальянской Ривьере, в милой маленькой деревушке возле пляжа, буду заниматься серфингом вместе с каким-нибудь горячим итальянцем.

Я наморщила нос.

– А как же Хейз?

– Еще слишком рано загадывать, – ответила Руби с улыбкой и зевнула. – Все, я на боковую. – Она слегка сжала мое предплечье. – Ты скоро определишься с темой твоего проекта. Составь список. Помедитируй. Черт, брось дротик для дартса и посмотри, куда он приземлится.

– Именно этим я занимаюсь в баре «У Янси» каждые выходные, вместо того чтобы работать.

– А еще оргазмы, – бросила Руби через плечо, сделав вид, что не услышала мои последние слова. – Отличный способ принимать решения: помогают расслабиться.

Я рассмеялась, и подруга вернулась в свою комнату. Если Руби расслабится еще больше, то просто растает. Я попыталась вспомнить, когда в последний раз по-настоящему расслаблялась, а не пребывала в стрессе из-за работы, и не смогла.

* * *

Во время утренней смены в «Белом султане» Эдмон поймал меня на том, что я постоянно кусаю нижнюю губу и бессмысленно таращусь на покупателей. Он пригладил усы, задумчиво поглядывая на меня.