нахожу себе места. Сегодня впервые за все время, что живу здесь, не могу сосредоточиться на сыне. Я вроде и с ним, и в то же время постоянно отвлекаюсь, ухожу в себя. Шум на улице привлекает мое внимание, отдаю Роберта няне и выбегаю во двор, приближаюсь к источнику шума…

Сердце сжимается сильнее.

Площадка перед воротами, от дома довольно далеко, спотыкаюсь и едва не падаю. С трудом, но удается сохранить равновесие. Сердце уже буквально выскакивает из груди.

Влад… с ним ведь все хорошо? Только бы жив был, — твержу про себя молитву.

Вижу фигуру мужа и всхлипываю с облегчением.

— Влад! — кричу, потому что не могу уже себя сдерживать.

Огнев резко оборачивается.

— Что ты здесь делаешь?

— Я ждала тебя… Почему ты снова уехал так надолго?

Хочу еще что-то сказать, но в горле пересыхает, потому что я вижу… Давида.

Лицо Ериханова залито кровью, он стоит на коленях, белая рубашка на нем тоже почти вся пропитана красным. Его голова опущена, но в этот момент как в замедленной съемке он запрокидывает ее. Наши взгляды встречаются, и я цепенею.

— Уходи отсюда, — цедит сквозь зубы Влад. — Тебе не нужно это видеть.

— Ты… ты убьешь его? — спрашиваю едва слышно.

— Тебе его жаль? — глаза Огнева впиваются в меня как два острых кристалла. Ковыряют, царапают, продираясь к сути.

— У меня нет к нему чувств! Пойми ты уже наконец! Но ты обещал, что все кончено… а сам продолжаешь войну. Почему ты обманул меня?

— Эта тварь все еще хочет тебя.

— Нет! Я только твоя, Огнев, запомни уже. Я никогда не буду с ним. Миллион раз ему об этом говорила… Если ты считаешь, что пока он жив, нам не будет покоя…

Могу ли подписать человеку смертный приговор? Мне страшно произносить непоправимые слова. Но я так бесконечно устала. Почему Давид не оставит нас в покое? Делаю несколько шагов к пленнику. Стоящие вокруг люди Огнева сразу же напрягаются. Кольцо вокруг Ериханова становится еще плотнее.

— Мне жаль, Давид, — обращаюсь к мужчине. 

— О чем ты жалеешь, красавица? — в голосе Ериханова звучит насмешка. Даже в таком положении он ведет себя нагло, как хозяин вселенной. Подонок. Как же я его ненавижу! Смерти ему не желаю… но и спасать не имею никаких намерений!

— Жаль, что ты оказался лгуном. Я ненавидела тебя, не доверяла тебе, но ты смог это переломить. Я изменила отношение. Привыкла считать тебя другом… но ты разменял мою дружбу. Не знаю на что.

— Хочешь, чтобы я рассказал как мне жаль? — кривит раненое лицо Ериханов.

— Нет, я же вижу, что тебе наплевать. Это мне жаль. Надеюсь, Влад тебя не убьет. Только потому что не хочу, чтобы он портил себе карму. А вообще, плевать, знаешь. Без тебя станет спокойнее.

Это жестокие слова. По лицу Ериханова вижу, как ему неприятно это слышать. Может даже больно. Но что еще я могу ему сказать? Что прощаю? Выглядеть снова жалкой…

Виснет пауза.

— Прощай, Давид.

Сказав это, отворачиваюсь, подхожу к мужу. Я вижу, что для него важно, как я повела себя. Как же хорошо даже просто стоять с ним рядом, исходящее от него тепло согревает и тело, и душу. Чувствую, что этот момент окончательно проясняет наши отношения. Ведь физическое желание — это совсем просто. А вот доверие…

— Я пойду в дом, — поднявшись на цыпочки, целую мужа в щеку. — Мы с сыном ждем тебя. Я очень соскучилась.

Он нужен мне. Только Влад Огнев. Один единственный мужчина для меня. Надеюсь, сейчас я ему это доказала.

Глава 17

Все равно, какой-бы спокойной я ни была там, перед мужем, сейчас сложно прийти в норму. Чувство тревоги не покидает, страшно от сознания, что возможно совсем рядом убивают человека. Но я понимаю, что начни я защищать Давида, это лишь приблизит его смерть. Я сделала все что могла, чтобы показать Владу, что я не испытываю к Ериханову абсолютно ничего. Это чистая правда. Я лишь против того чтобы муж брал на себя еще один грех.

Что я могу? Лишь молиться, чтобы он поступил разумно.

Огнев глубокой ночью входит в мою спальню, когда я едва задремала. Все это время, очень долго, лежала и пялилась с потолок.

Первым делом смотрю на его руки. В крови ли они.

— Я принял душ, — усмешка. Влад читает меня как раскрытую книгу. — Переживаешь?

— Только о тебе.

— О душе, значит, моей волнуешься?

Он возбужден, и сильно, чувствую это всей кожей. Мне передаются его эмоции, сон как рукой снимает. Сердце начинает колотится все сильнее, бьется о грудную клетку, дыхание становится свистящим, тяжелым.

— Я ждала тебя, Влад.

Сбрасываю тонкий халат, оставаясь перед мужем в одних лишь кружевных трусиках. Не хочу притворяться, я абсолютно искренна в своем желании. Сколько дней он не был во мне? Сколько ночей в разлуке? Я больше так не могу. Мне нужен мой муж, чтобы был все время рядом. Я не знаю, гормоны ли тому причиной или любовь, такая сильная, что ничем не вытравить. Никакими испытаниями.

— Сдохнуть можно как хочу тебя, — рычит Огнев. Резким движением срывает с меня тончайший шелк, дергает на себя. Наклоняется ко мне, жадно втягивает ноздрями воздух.

Желание поглощает меня, пробегает по венам горячей волной.

— Ты дрожишь, девочка. Боишься меня?

— Нет, не боюсь. Ты нужен мне…

Влад запускает пальцы в мои волосы, тянет с силой, нападает на мои губы жадным поцелуем. Другой рукой лихорадочно водит по спине, ягодицам, бедрам. Прижимаюсь обнаженной грудью к его груди, вздрагивая от удовольствия. Скольжу рукой вниз, к его отяжелевшей плоти.

— Нет, — резко останавливает меня. — Не надо спешить, малыш. Иначе все закончится слишком быстро. Грубые руки, сжимавшие мои ягодицы, приподнимают меня и бесстыдно разводят мои ноги в стороны.

— Ты мокрая, малыш. Это для меня?

— Для тебя. Все, что я чувствую… это все для тебя, — шепчу и жадно набрасываюсь на его губы, отдавая поцелуй со всей страстью, на которую способна, погружаясь в чувственный водоворот.

Огнев разворачивается, кладет меня на постель. Прижавшись членом к клитору, трется о него, сводя меня с ума. Постанываю от наслаждения, приподнимаю бедра навстречу… Набухшие соски трутся о волосы на груди Влада, это