– Хорошо. Давай.

Диада кивает, быстро заносит меч…

И внезапно рой разлетается, с жужжанием исчезая во тьме.

Наваливается тишина, внезапная и ошеломляющая. Но не абсолютная. Сзади доносятся приглушенные шаги. Кто-то оступается, раздается треск сломанного панциря.

Веспер с Диадой смотрят друг на друга и хором выдают:

– Бежим!

Забыв про усталость, они убегают. Веспер спотыкается, практически падает, но по инерции удерживается. Диада не сбивается с шага, придерживает бок рукой, а козленок следует за ними, радостно раскрыв рот.

За ними гонятся неизвестные охотники, в то время как обитатели желтого леса решают: бежать или спрятаться, наблюдать или присоединиться к погоне.

Точка соприкосновения пирамид достаточно мала, чтобы Массасси смогла охватить ее рукой и запереть искривление в кулаке. Из ее металлической открытой ладони льется поток сущности, изучающей и исследующей всё вокруг.

Граница между измерениями тонка, натянута до предела, до точки перелома. Но даже тончайшая пленка остается бесконечной, неисчерпаемой, недоступной ее пониманию. На ней нет трещин или разломов – пока нет, но она настолько хрупка, что Массасси чувствует происходящее по ту сторону, как будто касается скрытых за пластиком лиц.

Это так манит. Ей видятся намеки на чудеса, которые невозможно представить, на ужасы, на странности, которые угрожают свести с ума, на большее.

Она напрягает чувства, пытается понять, что там.

По ту сторону рыщут неоформившиеся тени – чужеродные, текучие, необъятные. Она уже почти их понимает, почти чувствует их вкус. Страх щекочет мысли, пронзает тело. Какая-то ее часть хочет остановиться, не желая знать большего.

Массасси сжимает серебристый кулак – и осмеливается заглянуть глубже.

Ее сущность находит самую слабую точку – или, может, ее туда заманивают. Она никогда не узнает. Внутри все нарастает желание отступить – и вскоре оно сравняется по силе с волей к движению вперед.

Сущность покоится на границе, как опирающаяся на стекло рука. С той стороны ее замечают, возникая из темных мест и ураганов вихрящегося безумия, формируясь из немыслимых идей. Ломаются фрагменты пустоты, превращаясь в плывущие к ней голодные дыры.

Теперь она видит все – и понимает.

Как их много! Притянутые бесплотными источниками, как затянутая в слив грязь, они, кружась, направляются к миру, готовые осквернять, искажать, уничтожать. А за ними, раскрыв пасть, – непостижимая тьма, готовая высосать серебряный свет из ее истинной сущности. На одно ужасное мгновение она отвлекается, и все чудовища пропадают из поля зрения.

Наступает пустота.

Нет ничего.

Ничего.

Нич…

Нет.

Она ловит мысль. Снова ее формирует.

Нет.

Она уже была здесь. Она не позволит им себя забрать. Нет.

Она открывает кисть, закрывает ладонь, и ее рука отпадает.

Массасси просыпается, возвращается в свой цельный мир. Думает обо всем, что увидела. О приближающемся воинстве. Всю жизнь она была одна, но впервые она чувствует себя бесконечно, болезненно одинокой.

* * *

Диада на бегу пытается сосчитать количество охотников.

Веспер пытается не упасть.

Козленок просто бежит.

За ними и охотниками гонится рой, а позади него несутся звери и падальщики.

Веспер замечает какую-то возвышенность и сворачивает туда. Из-за наклона она снижает скорость, но, несмотря на гудящие ноги, упорно движется наверх. Холм покрыт жесткой травой, она ломается под сапогами, окрашивая их в кричаще-зеленый.

На вершине она видит раскинувшиеся на мили вокруг злаковые поля. Желтая бесконечность, легко колышущаяся на ветру. Но южнее на стебли падают тени высоких зданий и устремленных к небу шпилей. Вопреки всем законам гравитации, вокруг них и между ними петляют дороги.

Дивенбург.

Он меньше, чем думала Веспер. Ее дядя говорил об огнях, огнях повсюду, разных форм и цветов – больше, чем в режущем глаза Сияющем Граде. Единственное, что она видит сейчас, – отраженные солнечные лучи, красные и золотые, одобрительно сверкающие с высоких башен.

Но даже это дает ей надежду.

– Сюда! – кричит она, сбегая с другой стороны холма и наслаждаясь внезапным ускорением.

Козленок с трудом пытается за ней угнаться.

Они бегут и бегут, охотники наступают им на пятки.

Диада оглядывается и видит мелькающие меж стволами фигуры, так близко, что легко разглядеть детали их костюмов. У них старая, но крепкая одежда, а оружие куда лучше заточенных палок.

В жертв летят первые дротики – тонкое, подлое оружие. Некоторые достигают цели. Они не могут пробить броню Диады и застревают на полпути в металле, превращаясь в незапланированный элемент декора.

Диада раскидывает руки, держась прямо позади Веспер.

Козленка защищает лишь удача и его малый рост.

Один дротик протыкает сумку на спине у Диады и попадает в маленькую тубу внутри. Вскоре из дырки начинают сыпаться голубые таблетки.

Веспер держит в голове образ Дивенбурга. Она говорит себе, что он уже близко, и постепенно мир с ней соглашается. Между стволами уже виднеются серые и синие огни.

– Еще немного! – кричит она.

Добегает до первого здания, а потом понимает, что Диады нет рядом. Оборачивается и видит ее, согнувшуюся пополам и держащуюся за бок. Старым ранам надоело, что их игнорируют, и они взбунтовались.

Когда Веспер мчится к ней на помощь, самый быстрый из охотников настигает их. Низкий мускулистый мужчина перепрыгивает предательски торчащий корень, взводит пистолет, стреляет.

Дротик пролетает над скорчившейся Диадой и застревает в толстой ткани плаща Веспер, в сантиметре от шеи. Девочка выхватывает свое оружие. Нет времени медлить, но и желания нажимать на спуск тоже нет.

Она целится низко, направляет пистолет в сторону от охотника и стреляет.

Вылетает палящий луч – слишком быстро, чтобы успеть уклониться. Прожигает охотнику дыру в бедре, пробивает плоть и исчезает в листве позади него.

Мужчина кричит и падает.

Диада поднимает взгляд наверх, вынуждая Веспер сосредоточиться.

– Беги!

Вместо того чтобы подчиниться, девочка хватает Диаду за руку.