…Мэг сидела на табуретке посреди кухни — руки бессильно упали между коленок. Смог, ледяной ветер, острый запах паленого… Это все, что у нее осталось.

И вдруг она представила себя со стороны: сутулая, зареванная, больная женщина с безумными глазами… Неужели Волков прав, и она просто сходит с ума?

* * *

Мэг лежала навзничь на своей постели. Сколько она ни проветривала квартиру, запах гари не исчезал, а, казалось, только усиливался. Тикал будильник…

Ее начала бить дрожь, но уже не из-за ужаса, а из-за злости на саму себя. Расклеилась?! Сдалась?! «Мои несчастия самые несчастные несчастья в мире?!» Как будто никто никогда не переживал всего того, что она переживает! Ничего, не умерли пока. А если и умерли, то туда им и дорога!

Мэг села на кровати. Во рту было сухо, хотелось пить. Она попыталась нашарить под кроватью тапочки. И тут ее рука наткнулась на какой-то глянцевый листочек. Она подняла его, посмотрела. Программка с сегодняшнего фестиваля. При воспоминании о собственной безобразной слабости и дикой выходке с платьем, ей стало противно. Тоже мне, блин, железная леди! Так растрогалась от жалости к самой себе, что аж разревелась! А чего жалеть-то?! Сопливую несчастную бабу, которую никто не любит, и которую мужики не трахали уже черт знает сколько времени?!

Она нашла взглядом фамилию Витьки. «Виктор Науменко. Коллекция „Ветки песика“. Спонсор казино „Ягуар“». Мэг сначала не поверила своим глазам, а потом расхохоталась — хрипло и страшно.

Ду-у-ура!!! Миленькая моя, Маргаритка-цветочек! Да тебя провели, как девочку! Ты что, и не заметила, что все — и убийство Рублевского, и билеты в «Юпитер», и это чертово платье — сделано специально, чтобы вышибить тебя из седла?! Господин Волков сам же сказал, что ему интересны сумасшедшие… Вот он и изголяется, сколько может. Смотрит, что получится, если с тобой поступить так или эдак. Шантажирует тебя твоими же собственными комплексами и страхами. И твоей любовью заодно. Как твоим самым сильным комплексом.

Мэг вскочила с кровати. Теперь ей уже хотелось куда-нибудь бежать, и что-нибудь делать, чтобы этот козел понял, что он не на ту нарвался, что она сможет выстоять и все перетерпеть. Любой ценой она выиграет этот поединок! Рано или поздно это обязательно случится. Она для этого слишком умна и зла. И сильна такою силой, которую Волкову со всеми его связями, богатством и прочими причиндалами никогда не победить. Даже если Мэг придется сражаться в одиночку, даже если Структура откажется поддерживать ее в этом деле.

Конечно, вполне вероятно, что у Сергея Ивановича свои взгляды и на Волкова и на его деятельность, но теперь Мэг было наплевать на это. С самого начала она должна была понять, что никакого Охотника из нее не выйдет, что это всего лишь ее тщеславная фантазия: подняться на недостижимые для простых смертных вершины… Для такой работы она оказалась слишком… Нет, не слабой! Слишком ранимой, впечатлительной и жалостливой. Может быть, Структура хочет, чтобы она могла спокойно смотреть, как на ее глазах убивают человека, но Мэг на такие вещи не способна. Зло должно быть в любом случае наказано, и если больше некому выполнять роль палача, то она сделает это сама.

На следующий день в приемной Мэг вновь появился начальник Горэнерго Огнев. Смерив ее облизывающим взглядом, он выложил на стол два узких розовых конверта.

— Вот, в следующую субботу в девятнадцать ноль-ноль приглашаю на юбилей: и Максима Евгеньевича, и вас, Маргариточка!

Видимо, он так и не оставил своей идеи познакомиться с ней поближе. Иначе стал бы он звать к себе на день рождения обыкновенную секретаршу!

Прочитав приглашение, Мэг невольно усмехнулась: что о себе мнит этот ублюдок? Он в зеркало-то себя хоть раз видел? Или он думает, что все женщины только и мечтают записаться к нему в любовницы?

— Ну так что? — дышал рядом Огнев. — Вы придете?

«Как же, размечтался!» — сердито подумала Мэг, откладывая конверты в сторону, а вслух сказала:

— Спасибо, но, боюсь, у меня ничего не выйдет. Да и Максим Евгеньевич вряд ли сможет: он сейчас в командировке в Германии.

Вечером того же дня Волков позвонил в офис. Мэг доложила ему о текущих делах… Однако, узнав о приглашении Огнева, он велел передать, что непременно явится на торжество и ради этого специально вернется в субботу вечерним рейсом.

Мэг тут же переменила свои планы. Она еще никогда не видела Максима пьяным и вообще в расслабленном состоянии. Он всегда был настороже, всегда держал свои чувства и мысли под контролем… Но ведь когда-нибудь он должен отдыхать! Юбилей партнера по бизнесу — как раз отличный повод для этого: все вокруг выпивают, веселятся, пытаются отвлечься от забот…

В «Академии» Мэг учили, что зачастую близкие и доверительные отношения с Клиентами завязываются именно на подобных светских мероприятиях: днях рождения, свадьбах, просто праздничных попойках…

Юбилей Огнева мог стать для Мэг шансом.

Конечно, она не была уверена, что Волков обязательно расслабится и позволит себе выболтать или сделать что-нибудь эдакое… Но все же это была бы перемена обстановки, и он должен был на нее среагировать!

«Я пойду на этот юбилей, — решила Мэг. — Огнев, конечно, будет путаться под ногами, но я как-нибудь с ним справлюсь. Главное — не упускать Волкова из виду. Кто знает, может, он сам нечаянно подскажет, как мне победить его».

Чем больше Мэг думала над этим, тем больше ей нравилась ее идея. «Вы мне важны! Я в вас заинтересован», — кажется, так сказал Волков, когда они виделись в последний раз. Мэг нагрубила ему, послала к чертям… Она была так расстроена, что в тот момент не обратила ни малейшего внимания на его слова. А потом Волков прислал ей это ужасное платье…

И вдруг одна мысль — очень простая и естественная — закралась ей в голову: «А что если он все-таки в меня влюбился? Что, если я зря постоянно отметала это предположение?»

Несколько мгновений Мэг сидела в своем кресле, хлопая глазами от удивления. Ведь Волков, кажется, все время подчеркивал свое особое отношение к ней, всегда давал ей понять, что она ему интересна, что он неравнодушен к ее чувствам, к ее судьбе. Да, конечно! Ведь он и на Рублевского обозлился именно из-за того, что Мэг отвернулась от него!

«Стоп! — остановила она себя. — Не будь самонадеянной идиоткой! Такие люди, как Волков, в принципе не могут никого любить. Женщины служат им инструментом для продолжения рода или для выпендрежа перед ближними. Но какой ему резон выпендриваться мной? Он что, не может найти себе кого-нибудь покрасивее, попрестижней и вообще покруче? Да запросто! В его глазах я просто секретарша…»

Но с другой стороны, версия о нежных чувствах Волкова многое объясняла. «Все его дикие выходки, — думала Мэг, — очень похожи на поведение третьеклассника, когда ему нравится какая-нибудь девочка, но он не знает, как обратить на себя ее внимание. Только вся беда в том, что мальчишки ради этого всего лишь хулиганят на уроках и дергают за косички, а Волков приказывает убивать ни в чем неповинных людей… Все правильно, ведь он никого никогда не любил… Он просто не знает, как это делается!»