Он отправил личного советника Фергуса сообщить жене о своем возвращении, а сам сразу пошел в кухню, чтобы как следует вымыться. Горячая похлебка и большой ломоть теплого хлеба тоже были бы весьма кстати.

Кристина напоминала ему испуганную птичку. Но изысканное обращение с ей подобными было чуждо мужчине, проведшему большую часть жизни на поле брани. Это было одной из причин, по которой он вначале наотрез отказывался жениться. По его мнению, столь разные люди не могли ужиться друг с другом. Ей нужен был кто-то способный создать для нее комфорт и тепличные условия. А он огрубел на войне и не желал знать ничего, кроме своих обязанностей перед кланом.

Остановившись на подходе к кухне, Тор услышал громкий смех и нахмурился. По его убеждению, старый повар Кормак смеяться не умел. Значит, в кухне были чужие.

Войдя, он убедился, что его никто не замечает. Впрочем, это было понятно, поскольку все находящиеся в кухне люди стояли на коленях, засунув головы и плечи в печь, откуда торчали только ноги и зады.

Судя по громкому смеху, им нравилось то, чем они занимались. Не желая прерывать веселье, Тор задумчиво оглядел то, что предстало его взгляду, недоумевая, что так развеселило работников кухни. Внезапно он застыл.

Ее выдало не платье. Что-то другое. Но Тор больше ни минуты не сомневался, кому принадлежит один из высовывавшихся из печи задов. По телу прокатилась горячая волна. Он не мог отвести глаз от плавных изгибов округлых ягодиц, вспоминая, как его восставший пенис прижимался к ним обнаженным.

Его тело напряглось. Теперь-то он имел все права задрать ее юбки, ощутить под ладонями мягкую бархатистую кожу, войти в нее. Он хотел видеть, как будут двигаться ее груди, когда он станет входить в нее снова и снова, сначала медленно, потом быстрее. И еще он будет ласкать ее до тех пор, пока она не лишится рассудка.

Тор стиснул зубы, раздраженный силой охватившего его желания. Все то, что ему хотелось сделать с женой, было несовместимо с ее невинностью, пусть даже ее тело было создано для того, чтобы пробуждать похоть. Он никогда так много не думал о женщине. Вероятно, несколько дней, проведенных в море, в размышлениях об ожидающей его дома прекрасной женщине, превратили его в животное.

Его заметил повар.

— Вождь, — почтительно сказал он.

Услышав это, остальные повернулись, и Тор едва удержался, чтобы не расхохотаться.

На голове его жены был большой белый колпак, съехавший на глаза. Но и он, и вся остальная ее одежда были покрыты пеплом и жирной черной сажей. Кристина попыталась вытереть лицо, но лишь размазала черные пятна, и на черном лице Тору были видны только белки глаз.

Тор напрягся, чтобы скрыть, насколько его позабавило увиденное. Ему показалось, что жене не понравится, если он начнет смеяться над ее видом.

— Ты вернулся! — воскликнула Кристина и вскочила на ноги.

Она сделала шаг к мужу, и ему на мгновение показалось, что сейчас она бросится к нему в объятия. Тор нахмурился, и она остановилась.

Что бы он делал, если бы она действительно кинулась ему на шею? Стоял бы столбом или прижал ее к себе? Тор не привык к проявлению чувств, зато все они были написаны на перепачканной физиономии его молодой жены. Это было необычно, приятно и… сбивало с толку.

— Да, — ответил он, — мы только что причалили. Я послал человека, чтобы тебе сообщили. — Он оглядел стоящих перед ним людей. — Но, похоже, я прервал какую-то работу?

Маклауд мог бы поклясться, что под слоем сажи на лице Кристины вспыхнул румянец. Она сделала попытку привести себя в порядок, стряхнув грязь с одежды. Тщетно.

— Я решила проверить запасы продуктов на зиму и обнаружила, что в кухнях слишком много дыма. Оказалось, что дымоходы давно не чистили. И я хотела их почистить раньше, чем начнется пожар.

Тор удивленно заморгал.

— И вызвалась сделать эту работу сама?

Кристина прикусила губу.

— Боюсь, кроме меня, туда бы никто не… смог пролезть.

— Вероятно, — не стал спорить он и заулыбался.

Больше сдерживаться не было сил. Но он с удивлением заметил, что Кристина тоже улыбается. Ему понравилось, что она может так спокойно посмеяться над собой. Это говорило об отсутствии тщеславия.

Повар начал отдавать приказания помощникам, которые стояли за его спиной.

— Тебе, вождь, и людям потребуется еда, — сказал он.

— Да, и ванна, — ответил Тор, вспомнив, зачем пришел в кухню.

Повар и Кристина обменялись странными взглядами, после чего жена повернулась к нему.

— Насчет ванны, — пробормотала она. — Боюсь, с этим будет проблема. Понимаешь, я же не знала, что вы сегодня вернетесь. Поэтому мы погасили огонь во всех печах, чтобы их почистить. И сейчас как раз пытались снова разжечь огонь. Но ничего не получилось. Там внутри все слишком сильно отсырело.

— Понимаю, — ровно ответствовал вождь. Значит, ванны не будет. — А как насчет еды?

Повар укоризненно покосился на Кристину и тихо буркнул:

— Я же говорил.

А она, виновато моргнув, посмотрела на мужа из-под длиннющих ресниц.

— Я сказала Кормаку, что сегодня мы обойдемся холодным мясом.

Когда Тор нахмурился, она выпрямилась и смело взглянула ему в глаза.

— Возможно, если ты в следующий раз сообщишь о своем возвращении заранее, мы сумеем подготовиться лучше.

Глаза повара расширились от страха. Он инстинктивно подался к Кристине, словно желая защитить ее от гнева мужа.

Тор искренне удивился и словам Кристины, и порыву Кормака. Его крошка жена только что сделала ему выговор и нашла себе неожиданного защитника.

Ладно, на этот раз пусть дерзость сойдет ей с рук. Но в следующий раз он ее непременно поправит.

— Я запомню, — сухо промолвил он, не в силах отвести от нее взгляд.

И снова почувствовал какую-то странную связь между ними.

Несмотря на то что они оба были в далеко не лучшем виде, и это еще мягко сказано, он хотел только одного: подхватить ее на руки и отнести в постель. Бога ради, о чем он думает! В середине дня!

Тор наконец сумел отвести взгляд и хмуро уставился на повара.

— Люди проголодались. Дайте им то, что есть, только побыстрее.

Отдав приказ, он направился к выходу.

— Подожди! — воскликнула Кристина. — Куда ты идешь?

— К заливу, — не оборачиваясь, сообщил он.

Холодная ванна в этот момент показалась ему великолепной идеей.

Кристина подумала, что он собирается снова ее покинуть, и похолодела от ужаса. Но когда повар велел одному из мальчиков бежать за вождем — отнести ему мыло и ткань, чтобы высушить тело, она облегченно вздохнула. Он всего лишь хочет искупаться.