— Не успела остановить тех, кто уносил Синту, там было всего двадцать человек, двое ускакали с Синтой…

— А остальные? — шепотом спросил капитан Броунс. Он не понял, как Ирэн удалось уйти, если там было так много тех, кто напал на девушек, и почему она чувствует себя виноватой.

— Остальные там и лежат. Я была очень зла. Извините, не сдержалась, — повинилась Ирэн.

— Но надо же спасать Синту! Что ж вы сидите? — в отчаянии вырвалось у вскочившего Грентона.

— Сядьте, молодой человек! — строго приказала Тайша. Хоть выглядела она младше лейтенанта, но в ее голосе было столько властности, что тот сел. А девушка тем же тоном продолжила: — Этим мы сейчас и занимаемся! Нельзя бросаться очертя голову спасать или что-то другое делать, не узнав подробности произошедшего. Пойдем втроем, я, Милисента и Ирэн. Милисента, ты посмотришь и скажешь, что там и как, я не умею так выглядывать, как вы с Листиком. А ты, — Тайша глянула на вскочившую девочку, — останешься здесь. Это нападение могло иметь цель нас отвлечь. Будешь охранять наших моряков, они сейчас для нас особенно ценны, понятно?

Листик согласно закивала и села на место. Броунс и Грентон недоуменно обменялись взглядами. Мало того что их отстранили от участия в спасении Синты, так еще и поручили заботам маленькой девочки. А Тайша, не обратив внимания на их удивление, продолжила:

— Милисента, посмотришь, расскажешь нам, что там и как, возьмешь Синту и сюда, понятно? Миримиэль, ты тоже будешь здесь. Останешься под защитой Листика по той же причине. Если всем все ясно, то пошли.

Тайша, Ирэн и Милисента поднялись и не спеша направились к выходу из таверны.

— Куда это они? — поинтересовался Броунс.

— Синту спасать, — ответила Листик и очень туманно пояснила: — Отойдут за угол и прыгнут, Милисента посмотрит, расскажет Тайше и вернется. С Синтой вернется.

— Но как же… — не мог успокоиться Грентон.

Миримиэль положила руку ему на плечо и начала утешать:

— Все будет хорошо, не волнуйся! Тайша и Милисента знают, где Синта…

— Но как? — попытался подняться лейтенант, но эльфийка с силой, неожиданной для такого хрупкого тела, усадила его на место:

— Сиди! Никто не может безнаказанно взять что-нибудь у дракона! Дракон всегда ставит свои метки на то, что считает своим. И если кто-то позарится на то, что принадлежит дракону… Расплата бывает быстрой и страшной! Да и Ирэн очень зла. То, что сейчас там произойдет, вам лучше не видеть!

— При чем здесь какие-то драконы?! Синта похищена бандитами! А не сказочными существами! Драконы — это сказки для маленьких! Сказки, понимаешь, сказки! А вот бандиты вполне реальны! И они… — опять взвился Грентон. Слова Миримиэль его не убедили.

— Сядь! — жестко сказала девушка, властности в ее голосе было не меньше, чем у Тайши.

— Ага! — подтвердила Листик. — Сиди!

Если Броунс был удивлен не менее своего младшего товарища, то Каратто оставался абсолютно спокойным и продолжал невозмутимо потягивать эль. Капитан требовательно уставился на своего первого помощника, тот усмехнулся и ответил:

— Девушки знают, что делают. Они всадницы! Драконы им подчиняются, а дракон — это…

Не найдя подходящего сравнения, Каратто щелкнул пальцами. Грентон, ничего не понимая, затих, понурив голову. Из этого состояния его вывела Листик, она указала в сторону двери:

— Ага! Вон видишь, уже вернулись!

По проходу шла Милисента, одной рукой она поддерживала бледную шатающуюся Синту, а второй несла мечи эльфийки. Подойдя к столику и посадив Синту рядом с Грентоном, девушка попросила Миримиэль:

— Займись ей, ее чем-то опоили.

Капитан Броунс оглянулся. Он стоял перед строем своей команды, вернее, не совсем своей, большую ее часть составляли люди, приведенные леди Милисентой. Разные люди, смуглые и белокожие, даже краснокожие были. И эти краснокожие вызвали удивление Броунса, они не были похожи на аборигенов западного материка. Они были гораздо массивнее тех, и кожа у этих была темнее, волосы у них были не только черные, но и темно-красные, почти кирпичного цвета, под цвет их кожи. Но самое странное — это клыки! У этих матросов были довольно большие клыки! Еще капитан обратил внимание, что они с небывалым почтением и обожанием относятся к рыжей девочке. Но эти матросы с темно-красной кожей сейчас в строю не стояли. Они уже разместились в кубрике еще не спущенного на воду корабля. Хоть это и было против правил, но приказ Тайши оспаривать никто не решился. Из местных не решился, а пришлые и так выполняли приказы Милисенты и Тайши беспрекословно.

Листик сейчас стояла у середины слипа, она должна была разбить о форштевень спускаемого на воду корабля традиционную бутылку шипучего вина и дать кораблю название. Почти все подпорки, державшие фрегат в вертикальном положении, уже были убраны, слип смазан салом, а у клиньев стояли рабочие эллинга с кувалдами, ожидая команды. Но леди Милисента почему-то медлила, не давая приказа начинать. Приглашенные гости уже начали проявлять нетерпение, когда вдали показалась кавалькада всадников. Достаточно большая кавалькада. Она направлялась к эллингу фирмы «Куотерсон и партнер».

Подскакавшие первыми всадники спешились, выстроились в две шеренги, отсекая проход от толпы гостей. Всадница, девушка в нарядном костюме, легко спрыгнула с лошади и, опираясь на руку своего спутника, направилась к владелице корабля. Девушку узнали — это была королева Элизабет, ее спутника, лорда Глайстрона, узнали тоже. Но то, что произошло дальше, вызвало всеобщее изумление. Королева подошла к леди Милисенте, обнялась с ней и поцеловала ее. Потом стала искать кого-то глазами, Милисента показала ей на рыжую девочку, стоящую у середины слипа. Королева приветливо помахала Листику рукой. Дальнейшее вызвало еще большее изумление, девочка подняла руку и выстрелила из чего-то, что не могло быть большим, так как этого в ее ручке видно не было. Но эффект от этого выстрела был как от залпа салютной установки. В небе засияли красочные огненные цветы, хорошо видные даже в ярком солнечном свете. Леди Милисента подала знак, рабочие вышибли клинья, и корабль медленно, а потом все набирая скорость, пошел по слипу.

Когда уже набравший скорость фрегат поравнялся с девочкой, зрители увидели, что она держит в руках бутылку шипучего вина. Листик отвязала ее от бечевки, закрепленной на специальной балке. Это было сделано для того, чтоб отпущенная бутылка, разогнавшись, ударилась о носовую часть и разбилась, в этот момент кораблю давали имя. Если же она не разбивалась, это считалось очень плохой приметой, а моряки, как известно, народ чрезвычайно суеверный. Отвязанную же бутылку никак нельзя было добросить до корабля, тем более это не смогла бы сделать такая слабая с виду девочка. Когда нос фрегата поравнялся с тем местом, где стояла Листик, она почти без замаха метнула тяжелую толстостенную емкость. Брызнули осколки стекла, бутылка разбилась о самый форштевень уже набравшего скорость корабля. Восторженный вопль огласил окрестности, потому как то, что бутылка разбилась именно так, а не о борт, считалось очень хорошей приметой. В этот момент Листик произнесла: