— Не понял?

— Я знаю, Майк Дарнелл уже рассказал тебе, что одна из здешних сотрудниц утонула прямо под окнами отеля. Управляющий подозревает, что ее убили. И с недавних пор в отеле творится что-то странное. Он хочет, чтобы я попыталась выяснить, в чем тут дело.

— А где сейчас Кит?

— На пляже со своей новой пассией.

— О господи. Похоже, ты ей не очень-то нужна.

— Я только рада, что она не скучает. Тем более сейчас, когда у меня дел по горло.

— А ты говорила с Майком о подозрениях вашего управляющего?

— Пока нет. Прошлой ночью мы вместе сидели в баре. Тогда я еще не знала, что Уилл предложит мне эту работу. Он сообщил мне об этом, только когда мы вернулись в отель. Сначала, как водится, предложил нам выпить.

— А как вообще он узнал, что ты частный детектив?

— Кит проболталась ему накануне вечером, когда мы случайно столкнулись с ним в вестибюле.

— Похоже, Кит не теряет времени даром?

Риган улыбнулась:

— С недавних пор. Ладно, как бы там ни было, Майк мне сказал, что в полиции считают, что это был несчастный случай. Будто на теле отсутствуют следы борьбы. Но обрати внимание: эта женщина родом из Нью-Йорка и много лет назад брала интервью у моей мамы. Как оказалось, эта леди была та еще штучка. Она так «поджарила» мою мать, что та до сих пор не может успокоиться.

— Может быть, Нора сама подлила масла в огонь, — высказал предположение Джек.

— Очень смешно. — Риган не выдержала и рассмеялась. — Смотри, я скажу маме, как ты о ней говорил.

— Думаю, она не обидится. Она считает, что я просто идеальный зять, лучше и не найти.

— Я в курсе. По ее словам, ты — чистое золото.

— У твоей мамы отличный вкус, — со смехом объявил Джек. — Риган, если серьезно, почему твой управляющий так уверен, что она была убита? У него должны быть веские основания, чтобы так утверждать.

— Замечательный вопрос. Мне удалось из него вытянуть только одно: когда она уходила в последний вечер, то сказала ему, что направляется прямо домой.

— И это все?!

— Все.

— Знаешь, похоже, твой Уилл тебе что-то недоговаривает.

— Знаю. Думаю, мне следует поговорить с ним еще раз.

Сидя у себя в кабинете, Джек покачал головой:

— Кажется, я понял, почему я так тебя люблю, Риган. У тебя просто талант отыскивать приключения на свою голову. Я бы сказал, даже чаще, чем следует. Так вот, я и раньше это говорил и не устану повторять еще десятки тысяч раз: пожалуйста, будь осторожна!

Риган вспомнила о толстяке Джимми, нависшем над ней сегодня утром. Почему-то ей стало не по себе от осознания его близости. Потом эта странная парочка в нелепых камуфляжных шляпах... С чего это вдруг они начали на все лады превозносить ее кольцо?

— Со мной ничего не случится, Джек, — заверила она его. — К тому же, ты ведь знаешь, я терпеть не могу целыми днями жариться на солнце. Чуть попозже я пойду искупаться, но это... держит меня в тонусе.

— Я бы предпочел, чтобы ты слегка поджарилась.

Риган так и покатилась со смеху. Но, положа руку на сердце, ей давно стало ясно: в отеле явно творится что-то неладное. И если не принять срочных мер... Тогда плохи их дела.

Несмотря на царившую вокруг идиллию — синее безоблачное небо, бирюзовые вздымающиеся волны, белый песчаный пляж на фоне окаймляющих его живописных гор, — Нед с трудом мог сосредоточиться на серфинге. Он привел Арти в небольшую бухточку, где волны были поменьше, и продемонстрировал ему, как нужно грести, охватив доску обеими руками, а затем вскакивать на ноги. Они попрактиковались на песке, а затем Арти смело пошел в море, полный решимости, что называется, «поймать волну». А все мысли Неда вертелись вокруг ожерелья, которое он стащил из музея тридцать лет назад и которое теперь возвращено обратно в музей. Как такое могло случиться? И что произошло с той парой, которой он его продал в аэропорту?

Лежа животом на доске и скользя по морской глади, Нед вдруг вспомнил, что кто-то рассказывал ему, как один мальчишка много лет назад бросил в океан бутылку с запиской. Малец просил, чтобы тот, кто обнаружит бутылку, срочно связался с ним. Сколько же лет прошло, пока в конечном счете бутылку не выбросило волной на берег? Лет двадцать, не меньше, вспомнил Нед. К счастью, родители мальчишки были еще живы и адрес остался прежним, — не то что его родители, которые переезжали так часто, что порой даже не давали себе труда распаковать свои бесчисленные узлы и коробки. Так они и таскали их из дома в дом, а когда наконец отец вышел в отставку и они водворились в кондоминиуме в Мэне, то в итоге просто-напросто повыбрасывали половину того, что таскали за собой все эти годы.

Если кому-нибудь из его бывших одноклассников вдруг захотелось бы разыскать Неда, вряд ли у него получилось бы. Однако Неда это вполне устраивало. Ему совершенно не хотелось, чтобы кто-нибудь из его далекого детства вдруг напомнил о себе, постучавшись к нему в дверь. Что было, то было, думал он. Прошло и быльем поросло.

Но ожерелье... Когда он продал его тем людям в аэропорту, то был уверен, что никогда больше его не увидит. Радовался, что все так удачно обернулось. Бог знает куда они отправлялись, да и ему это было без разницы. Он помнил только, что женщина все время звала своего мужа каким-то странным именем. Как его там? Немудрено, что я забыл, ведь столько лет прошло, подумал он. Но имя было действительно странное, он с трудом удерживался, чтобы не прыснуть. Но теперь ожерелье вернулось обратно, на Гавайские острова, в Музей морских раковин. И он вернулся после тридцати лет отсутствия. После развода с женой Неду не терпелось удрать от нее поскорей куда-нибудь подальше.

Так из Пенсильвании он переехал на Гавайи. Какое совпадение, что и он, и это королевское ожерелье наконец-таки возвратились сюда, проделав столь долгий путь! Это судьба, подумал Нед. Теперь я просто обязан его увидеть.

— Эй, Арти! — завопил он. — Молодец!

Нед просто не верил собственным глазам: балансируя на доске, Арти бороздил волну. Он выглядел вполне довольным. Стоя на берегу, Фрэнси восторженно аплодировала. Откровенно говоря, у Неда отлегло от сердца, когда она наотрез отказалась зайти в воду. И так семь потов сойдет, пока одного научишь управляться с доской, а тут еще, под впечатлением этой статьи, Неда одолевали нелегкие мысли. Но он был рад, что Фрэнси согласилась составить им компанию. Это давало ему возможность порисоваться, показать, какой он лихой серфингист. Вот чего ему всегда недоставало — чтобы на него смотрели с восхищением. Слушали открыв рты. А не держали его за дурачка.

На Арти был гидрокостюм, но Нед с презрением думал, что это для слабаков. Он любил ощущать на своей коже брызги соленой воды. Помимо плавок, на нем были только резиновые купальные туфли. Он объяснял, что, когда выходишь на берег, можно сильно порезаться об острые края ракушек и что однажды он прямо-таки раскроил себе подошву. Он целую поэму сочинил о том, как, порезавшись острым краем коралла, можно занести в организм смертельную инфекцию. Конечно, на самом деле он носил эти туфли для того, чтобы скрыть свои безобразные пальцы.