– Гадина! Ах ты, грязная помойная гадина! – Марха ударила ее снова. – Ты давала моему отцу дурман! Я потащу тебя к архону! Я тебя прикончу!

Скуля и ругаясь, Рими пыталась вырваться. Марха уже вцепилась ей в горло, когда Китта схватила ее саму сзади за локти. Из могучих рук богатырши вырываться не стоило.

– Делиа, пусть эта шлюшка оденется, и вышвырни ее отсюда! – распорядилась Китта, вытаскивая наружу Марху. – А ты, юная госпожа, пойдешь со мной.

Акробаты столпились вокруг Хамиля, засыпая его вопросами. Китта доставила Марху к костру, где стоял Саламандр, изучая потухшие угли так, словно они его и впрямь очень интересовали. Акробаты, по одному, по двое, высказав все, что думали о Хамиле, расходились в разные стороны. Марху сотрясали рыдания, от горя или от ярости, она не смогла бы сказать. Ледяной голос Китты подействовал, как холодный душ:

– С ним и прежде такое случалось, не так ли?

– Много лет назад. Но он обещал бросить, и держался. Ведь именно из-за этого моя мать ушла от него!

– И оставила тебя с ним? – не поверил Винто.

– Он меня не отдал. И обещал бросить, обещал… Она с трудом сдержала слезы и подняла взгляд.

Китта, подавленная, отвернулась, тряся головой. Винто, запустив руки в волосы, уставился в землю и замолчал.

– Ладно, – сказал он наконец. – Мне очень жаль тебя, малышка Марха, но мы с ребятами будем отделяться. Мы и сами по себе сумеем заработать на обратный путь до Главного острова, а там уж что-нибудь придумаем. – Он повернулся к Китте и добавил: – Вы с Делией, ежели хотите, присоединяйтесь!

Китта, покусывая губы, задумалась, потом посмотрела на Марху:

– Только если ты поедешь с нами, девочка. Я тебя здесь не оставлю!

Марха не в силах была сказать ни слова, словно язык у нее распух и прилип к небу, и только немо смотрела в лицо подруги.

– Ах ты, маленькая сука, гадюка ядовитая! – выкрикнула Рими, подойдя к ним, – уже одетая и облаченная невесть откуда взявшимся достоинством. – Лучше убирайся с ними! Думаешь, я соглашусь с тобой иметь дело после этого?

Марха не нашла слов для ответа.

– Заткнись, – вмешалась Китта. – Пусть ее отец сам скажет, что он думает.

– Отец будет петь под ее дудку, – еле выдавила Марха шепотом, не узнавая собственного голоса. – Если они вместе курят, он будет слушать только ее. Из-за этого он потерял первую жену, он это помнит…

Она снова заплакала, по-детски всхлипывая, презирая себя за слабость. Сквозь слезы она увидела, как Рими злобно пялится на нее, выпучив глаза, лицо ее плыло, словно темная луна. Марха вскинула руки и шагнула к мачехе; но тут кто-то крепко обхватил ее и удержал; это был варвар-жонглер.

– Хотя тебе, моя голубка, и будет весьма приятно исцарапать рожу этой красотке, но сие занятие весьма невыгодно, а также является напрасной тратой времени и сил. Дурманное зелье вцепится в нее покрепче твоих ногтей, только чуть погодя.

Рими, ругаясь, как матрос, развернулась на каблуках и удалилась. Марха вывернулась из объятий жонглера и отерла лицо рукавом. Когда она огляделась, Хамиля нигде не было видно, однако по тому, как целенаправленно двигалась Рими в сторону пальмовой рощи на краю караван-сарая, можно было догадаться, что он прячется именно там. Винто со своими акробатами, Китта и Делиа, даже Саламандр – все они смотрели на Марху, словно на больную, готовую испустить дух.

– Тебе нельзя с ними оставаться, – сказала Китта. – Просто нельзя. Не знаю, что с тобой может случиться, но…

– Я могу предположить, – проворчал Винто. – Она уже не ребенок, Китта! Она должна знать правду. Скажи, как по-твоему, много ли пройдет времени, пока этот кабан, этот выродок-отец заставит Марху и Рими продавать себя, чтобы доставать зелье?

У Мархи снова земля поплыла из-под ног, но она знала, что должна сделать. Саламандр мягко положил ей руку на плечо, но она стряхнула ее.

– Нам стоит заняться упаковкой, – резко сказала Марха. – Винто, ты можешь взять одну лошадь с повозкой в счет невыплаченного жалованья, – голос ее срывался, но она заставила себя успокоиться. – Может, имеет смысл скинуться деньгами, тогда нам хватит на отъезд отсюда сегодня же!

Китта с шумом выдохнула воздух и мысленно возблагодарила Владычицу звезд.

– Если не возражаете, я хотел бы присоединиться к вам, – сказал Саламандр. – Мы можем путешествовать все вместе. Не желаете ли проследовать со мною в гостиницу и выпить вина? Там мы можем обсудить и, так сказать, выносить наши планы.

– С удовольствием, – ответил Винто. – О деньгах потом поговорим. Сперва давайте уйдем из этой вонючей дыры!

Шли медленно. По дороге Мархе вдруг припомнилась гадалка. Добрая удача, смешанная с несчастьем, так она говорила? Ну, несчастье уже разразилось, а где же удача?

В гостинице, где остановился Саламандр, дородный хозяин застонал и принялся заламывать руки, обнаружив, что компания бродячих циркачей ворвалась в общую залу, но жонглер распорядился подать вина и пирожков, и вино оказалось на диво хорошее. Когда все уселись на подушках вокруг круглого столика и завязался неловкий поначалу разговор, Марха заметила, что Винто уже полагается на опыт Саламандра; и разные другие мелочи убеждали девушку в том, что рано или поздно этот странный жонглер станет главою всей труппы.

– Как тебе нравятся эти перемены? – шепнула она на ушко Делии.

– Нравятся, не нравятся… Знаешь, если Китта признает эту идею подходящей, я тоже соглашусь. Что ты думаешь об этом жонглере?

– Право, не знаю. Он ужасно красивый…

– Ага. И он явно привык брать ответственность на себя. Помнишь, он обмолвился, что у него есть спутница. Интересно, какая она из себя?

Марха так расстроилась, что чуть не заплакала. Она совсем не подумала, что такой мужчина, куда бы ни явился, будет обязательно окружен толпой женщин, и потому он ни за что не заметит такую неуклюжую девчонку, как она.

Новость о том, что Саламандр сделался главою труппы акробатов, принес Джилл хозяин гостиницы, который прибежал к ней, как только подал заказанное вино. Тряся толстыми щеками и беспрестанно всплескивая руками, он причитал, кланяясь:

– Там их, почитай, с десяток! И они все бесперечь воры! И у меня нет для них комнат! Не знаю, о чем ваш… ваш друг себе думал…

– Думал? Думать ему не свойственно. Успокойтесь. Я спущусь вниз и разберусь сама.

К этому моменту несколько кувшинов уже были пущены по кругу и опустошены, и теперь компания, развалившись на подушках вокруг стола, хихикала и болтала немножко слишком громко. Остановившись в дверном проеме, Джилл присмотрелась к Саламандру. Тот прямо-таки сиял от сознания собственного великодушия и корчил из себя радушного хозяина в стиле лордов Дэверри.