Машина тронулась с места и помчалась по трассе в сторону города, навстречу огням увеселительных заведений Левбердона. В салоне снова играл джаз, но на этот раз синдрома страха не было. Видимо, весь вышел.

— Хохол!

— Да?

— О каком кокаине ты говорил?

— О-о-о…

Всю дорогу Хохол вел рассказ о том, что делала здесь Синка в две тысячи четвертом, в то самое время, когда она якобы помогала Нику готовиться к взлому игры.

Ник вспоминал все дни, которые они проводили вместе. Она ведь не отходила от него ни на шаг. Не было ни одного дня, ни одной ночи, которые она бы не провела вместе с ним. И все же она постоянно куда-то уходила.

Ненадолго — час-два-три, иногда на полдня, но не больше. Девчонка же — по магазинам пройтись, всякие платья-джинсы померять, мороженое в кафешке поесть.

Она организовала канал поставки кокаина. Откуда-то из Средней Азии, с американских военных баз, через Россию на Европу.

Хохол помогал ей решать вопросы по Ростовской области, в том числе и по отстрелу конкурентов, пытавшихся помешать Синке. Трафик просуществовал почти два года, а в прошлом году практически всю сеть накрыли федералы, внезапно получившие сверху добро на разработку.

Ник вспоминал, как однажды посмотрел телефон Синки и обнаружил, что ее записная книжка пуста. Там не было ни одного сохраненного номера. Он спросил почему — она ответила, что ей некому звонить, а все нужные телефоны она помнит наизусть, поскольку их совсем мало.

Надо было тогда уточнить количество. Потому что ее контакт-лист должен быть размером с телефонную книгу среднего города.

Ник вдруг почувствовал, что очень мало говорил с ней. Все разговоры были по большому счету ни о чем. Синка мастерски умела менять темы в любой беседе, а Ник был слишком воодушевлен, чтобы наблюдать за ней и задавать вопросы. Слишком воодушевлен… или слишком доверчив.

В последний день, когда они виделись, она сказала, что любит его. Сказала и написала на бумаге. Любовь ушла вместе с временными чернилами, а поиски закончились контрактом на убийство у какого-то местечкового киллера.

Еще была бойня в ростовской канализации. Дашнаки, шедшие по следу, перебили бомжей, приютивших Ника. Убили группу ростовских хакеров. Еще много людей. Догадывалась ли Синка, что все к этому приведет? Или все это было частью какого-то ее дьявольского плана, нитями паутины, как сказал бы Мусорщик.

Синка умела находить к людям подход. Знала, что им нужно. А если они не знали, мягко на это указывала.

Хохол рассказал и еще о кое-каких ее делах в Ростове.

Она перекупила Зазу. Пользуясь доступом к базам Синдиката, Заза стал сливать Синке информацию по безлимитному тарифу, пока Синдикат этого не обнаружил.

Скандала не было, Зазу просто по-тихому выгнали из организации, ему крупно повезло, что его просто не прикончили, так сказать, в назидание другим.

— Я так думаю, что он в итоге все отдал, что у него было, — сказал Хохол, когда они подъехали к воротам. Брелок подал сигнал, створки стали медленно открываться. — Потому что одно время Заза жил по максимуму, а потом внезапно скромным стал. Приехали.

Частный сектор, кажется, Западного района. Улица погружена во тьму, на фоне ночного неба выделяются лишь крыши соседних домов. Где-то вдалеке лает собака, но лай ленивый, скорее для порядка.

Дом, в котором жил Хохол, действительно был огромным для одного человека и вообще походил на крепость. Или небольшой замок. Округлые стены, на верхних этажах вместо окон что-то вроде бойниц.

Во внутреннем дворе парковка на две машины, газон, несколько декоративных сосенок, неработающий фонтан и уличные лампочки с солнечными батареями, подсвечивающие границы каменных дорожек. Для жилища киллера — слишком уютный дворик.

Двойная тяжелая дверь, вместо глазка дырка, с внутренней стороны залепленная скотчем.

— Пару лет назад приходили тут… — Хохол дотронулся до отверстия. — В глазок из пистолета стреляли, думали, с той стороны моя голова. А я дверь открыл и с двустволки как дал, сразу с обоих стволов…

Внутри дома все делилось на сектора, в которых давно закончен ремонт, и сектора, в которых ремонт давно приостановился. В одной комнате плазма и кожаная мебель, а в другой мешки с цементом и рулоны обоев.

Больше удивила просторная кухня, квадратов в шестьдесят, причем четвертую часть помещения занимала клетка от пола до потолка, в которой жили два маленьких волнистых попугайчика.

— Они в такой клетке, наверное, на юг летают? — поинтересовался Ник, изучая птиц.

— Что пить будешь? Есть виски, водка, ром. Еще виски. Конина… — Хохол изучал бутылки.

— Я не пью.

— Значит, ром с колой. — Хохол взял бутылку, подбросил на руке. — «Закаппа», триста баксов, из Гватемалы братишки привезли.

— И ты его будешь с колой мешать? — удивился Ник.

— Ну да, вкусно получается.

— Я тебя еще кое о чем спросить хотел. Насчет Синки…

— Ща спросишь. Сначала выпьем. И покурим. Ты, кстати, куришь?

— Нет, — ответил Ник.

— Уважуха, я тоже. Думаю, мы сработаемся.

В этом Ник не был уверен.

— Насчет Синки…

— Да, да. Я кстати, тоже хотел тебя кое о чем спросить. Я так понял, ты по компьютерам соображаешь, у меня ноутбук в последнее время тормозить сильно начал, не знаешь из-за чего? На, попробуй, коктейль «Хохол пикчерз».

Ром с колой, а потом еще коньяк, еще что-то… пытаясь выяснить у пьяного Хохла детали его общения с Синкой, Ник вырубился через час.

Проснулся на узком диване в зале. В доме стояла тишина.

Встал, пошатываясь — его немного мутило. Потыкавшись в коридоре, нашел кухню. Налил из-под крана воды в кружку, выпил жадными глотками, умылся, затем выпил еще полкружки.

Полегчало. Подошел к огромной клетке, стал смотреть на попугаев, постепенно вспоминая события прошлого дня.

Синка заказала его наемнику. Случайно или нет, он прибыл в Ростов на несколько часов позже срока контракта, и это спасло ему жизнь, но лишило всех денег. И сейчас он в доме у этого наемника, с которым сам заключил контракт. В долг…

Ник провел рукой по лицу, словно стряхивая невидимую паутину. Подошел к окну. Двойной стеклопакет, металлопластик. Присмотревшись, Ник заметил между стеклами усики какого-то датчика. Нагнулся, чтобы рассмотреть поближе, — сзади что-то клацнуло. Подскочив, Ник развернулся.

С облегчением вздохнул, увидев, что это всего лишь открылась дверца от птичьей клетки.

Больше ничего не произошло. Попугаи, сидя на жердочке почти в метре от створки, с подозрением смотрели на Ника и не шевелились. Ник провел рукой возле стекла. Что-то тихо щелкнуло в клетке, но, поскольку она уже была открыта, в картине ничего не изменилось.