— Кирсан Илюмжинов, — ответил Заза. — Глава Республики Калмыкия.

Где-то в Румынии, апрель 2007 года

Групп было четыре. Три из них, включая группу Лекса, собрали на основе сработавшихся команд, дополнив новыми людьми, а четвертую люди Эйзентрегера сформировали из хакеров-одиночек, поставив во главе выскочку Словена.

База находилась под старинным замком, огромный подвал которого был на скорую руку перестроен в мини-гостиницу. Два с лишним десятка номеров, занято чуть больше половины.

Персонал импровизированной гостиницы — три повара, три стюарда, два сисадмина и несколько охранников — наушники не носил и в разговоры предпочитал не вступать. Наушники были только у цыгана, но он постоянно ходил с таким видом, что к нему не хотелось даже приближаться. Персонал проживал наверху, в самом замке, где, согласно официальному прикрытию, шли строительно-реставрационные работы.

Спортзал, кинотеатр, столовая — места, где все группы могут в любое время встречаться друг с другом. Еще во дворе, правда, только в определенные часы.

Оставшаяся часть базы поделена на секторы. У каждой группы свой сектор, в котором своя серверная и несколько изолированных номеров. У каждого сектора свой цвет. В пол «гостиницы» удачно встроены разноцветные указатели, чтобы не заблудиться.

У Лекса светло-зеленый.

У службы безопасности красный.

Тренажеры новые, на некоторых даже остатки заводской пленки.

В кинотеатре на двенадцать посадочных мест крутят новинки из Голливуда, точь-в-точь согласно мировым премьерам. Еду готовят три повара. Меню не блещет разнообразием, зато в пятидесятикубовом морозильнике есть много замороженной пиццы, сосисок и прочего ассортимента быстрого питания.

Индивидуальная часть программы — у каждого хакера отдельная комната, довольно просторная, с простеньким ремонтом, икеевской мебелью, широкой двухспальной кроватью, отдельным санузлом, беговой дорожкой и душевой кабиной. Телевизор, DVD-проигрыватель, микроволновка для пиццы и сосисок, ноутбук, рабочее место с мощным системником и двумя мониторами.

Все новое, только что из магазинов, со складов, еще с запахом заводской упаковки.

И сердце базы — комната для совещаний, ключ от которой поочередно на сутки вручался руководителям групп. Там устраивались мозговые штурмы, там же каждый вечер появлялась голограмма Лотара Эйзентрегера, выслушивая от очередного руководителя группы десятиминутный отчет о проделанной работе.

Никакой исходящей связи с внешним миром. Никаких телефонов, раций или почтовых голубей. Никаких прогулок кроме заднего двора замка, в строго установленное время. Интернет в режиме офлайна, раз в месяц под наблюдением можно сделать запрос в банк о состоянии счета, чтобы убедиться, что зарплата поступила точно и в срок.

Еду по желанию могли принести в комнату. В локальной сети было все, что можно скачать с торрентов. Если кто-то не выносил прямого общения, он мог запереться в своей комнате, и пока выдавались результаты, никто не смог бы его побеспокоить.

Таких одиночек было человек пять, среди них оказался и француз из группы Лекса, с ником из наугад набранных символов и именем Жан. Он сразу объявил, что всех их любит, но не станет покидать комнату ради того, чтобы просто поболтать, и сделал исключение только для первого совещания.

Ему очень нужны деньги, но зачем — этого никто не знал. Он был настроен на работу и уверен, что именно их группа должна выдать лучшие результаты для получения суперприза.

Каждая группа получила копии так называемых персональных спутников, которые существенно облегчали поиски нужной информации в сети и даже могли на примитивном уровне общаться со своими админами.

А также им выдали исходники вируса «Стакс», в нескольких модификациях, среди которых Лекс обнаружил и свою, заточенную совсем недавно под железо и операционные системы японского провайдера NEC Biglobe.

Перед хакерами стояла непростая задача — научить исин модифицировать вирус. Или, как сказал Лотар Эйзентрегер, сделать исин и вирус одним целым.

Как это сделать технически, никто понятия не имел, но за те деньги, что платил хакерам Четвертый рейх, все готовы были не то что программировать, а горы сдвинуть.

— Та группа, которая сделает это первой, оставит за собой право придумать и прописать в теле вируса его новое название, — подбросил Лотар дополнительный стимул.

Первый день, конечно же, никто не работал. Большинство слонялось по базе, изучая и обсуждая все плюсы и минусы обстановки. Тестировали, дегустировали, пили пиво и общались — преимущественно внутри своих групп. Проще говоря, акклиматизировались.

То, что эта база одноразовая, было понятно с первого взгляда. Внутренняя отделка из дешевого пластика, недорогая, хотя и надежная, система вентиляции, простенькая мебель и даже пластмассовые тарелки и вилки — все говорило только об одном: после использования это не жалко выкинуть.

На второй день понемногу приступили к работе. Молчаливый цыган вручил Лексу — выпала их очередь — ключ от комнаты совещаний, и вся группа собралась там, чтобы обозначить первостепенные задачи. Время было около полудня, некоторые, включая Андерса, только-только проснулись и еще толком не понимали, что происходит.

Круглый стол, вокруг десяток стульев, еще столько же вдоль стены. В центре стола уже знакомый им голографический проектор.

Отдельно стоит вайтборд. Эта ослепительно белая доска с глянцевым покрытием — самый необходимый атрибут для любой команды разработчиков, особенно немного двинутых и разговаривающих на разных языках. В кармашке на одной из ножек вайтборда десяток разноцветных фломастеров, рядом специальная тряпка для того, чтобы стирать написанное.

К вайтборду Лекс и подошел первым делом. Взял наугад фломастер, разделил доску пополам. На одной половине написал «AI», на другой «STUX». Подождал, пока остальные усядутся, затем спросил:

— Кто и что может рассказать про искусственный интеллект?

— Это не искусственный интеллект, — сказал поляк. — Это обычный поисковик со встроенным эвристическим анализатором и примитивной говорилкой.

— И тем не менее это искусственный интеллект, — сразу же поправил его француз.

— У тебя есть аргументы?

— Да. У меня есть такой спутник.

Матиас, еще один взрослый дядька, прибывший сюда из Англии и постоянно ведущий себя как тинейджер, с восхищением воскликнул:

— Йо, круто! Я слышал, эта штука триста кусков стоит!

— Это не аргумент, — ответил поляк. — У меня на ноутбуке стоят «Окошки», и я ими даже пользуюсь, но я не называю их операционной системой.

— И тем не менее «Виндоус» — операционная система, а эта программа, точнее, комплекс программ, — искусственный интеллект.