не знал, что именно в Дахау, в секретном бараке под названием "Экспериментальная камера № 5", врачи Люфтваффе проводили самые варварские и преступные медицинские эксперименты войны.

23 мая 1945 г. 39-летний доктор Александер находился в салоне американского военно-транспортного самолета, выполнявшего рейс в Мюнхен, когда примерно в пятнадцати милях к северу от аэропорта его самолет сделал круг и он впервые увидел освобожденный концлагерь Дахау. "Оставшиеся в живых заключенные махали руками и радостно приветствовали самолет, и было видно, что на территории лагеря развернуты два американских полевых госпиталя", - записал Александер в своем дневнике поздно вечером. Американские самолеты тоннами доставляли только что освобожденным заключенным, многие из которых были еще слишком слабы, чтобы покинуть лагерь, свежую солонину, картофельный салат и настоящий кофе. Кроме того, самолеты доставляли врачей и медсестер из Американского Красного Креста и Комиссии по борьбе с тифом армии США, а также, в отдельных случаях, медицинского следователя по военным преступлениям, такого как доктор Александер. Концентрационный лагерь Дахау был первой остановкой в длинном списке медицинских учреждений Рейха, которые доктор Александер должен был посетить, - мест, где, как предполагалось , были совершены медицинские преступления. Доктор Александер имел при себе инструкции SHAEF, которые предоставляли ему "все полномочия для расследования всего, что представляет интерес", а также давали право "изымать документы, оборудование или персонал, если это будет сочтено необходимым".

Судьба и обстоятельства подготовили его к этой работе. Как и Самуэль Гаудсмит, научный руководитель операции "Алсос", доктор Александер обладал уникальной биографией, которая позволяла ему заниматься расследованием деятельности немецких врачей, а также делала все более личным. Еврей, он когда-то был восходящей звездой среди медицинской элиты Германии. В 1933 г. расовые законы Германии запретили двадцативосьмилетнему врачу заниматься врачебной практикой. Опустошенный, он покинул страну и оказался в Америке. Теперь, тринадцать лет спустя, он снова оказался на немецкой земле. Казалось, что его прежнее существование здесь было целую вечность назад.

Леопольд Александер с самого раннего детства мечтал стать врачом, как его отец Густав. "Одним из самых сильных бессознательных мотивов стать врачом была сильная связь с моим отцом", - сказал он однажды, объясняя тягу к медицине . Густав Александр был врачом по лечению ушей, носа и горла в Вене начала века, выдающимся ученым, опубликовавшим более восьмидесяти научных работ еще до рождения Леопольда. Его мать, Гизела, была первой женщиной, получившей степень доктора философии в Венском университете, старейшем университете немецкоязычного мира. С юных лет Леопольд вел очаровательную жизнь. Александры были утонченными, богатыми профессионалами, которые жили в интеллектуально-богемном великолепии в огромном доме с живыми павлинами на лужайке. Частыми гостями у них были Зигмунд Фрейд и композитор Густав Малер. К пятнадцати годам Леопольду разрешили сопровождать отца в больницах по выходным. Связь между отцом и сыном стала глубокой. По выходным они гуляли по венским паркам и музеям, всегда оживленно беседуя об истории, антропологии и медицине, как вспоминал впоследствии доктор Александер.

В 1929 г. Леопольд Александер окончил медицинскую школу Венского университета и стал врачом, специализируясь на эволюции и патологии мозга. Практически для каждого начинающего врача в Европе того времени целью было получение медицинского образования в Германии, и в 1932 г. д-р Александер получил приглашение поступить в престижный Институт исследования мозга кайзера Вильгельма в Берлине. Там он впервые столкнулся с ведущими немецкими медиками, в том числе с Карлом Клейстом, выдающимся профессором патологии мозга, который стал его наставником . Александер сосредоточил свои исследования на изучении заболеваний головного мозга и начал работать с пациентами, страдающими шизофренией. Жизнь была полна перспектив.

Трагедия разразилась двумя жестокими ударами. В 1932 году Густав Александр был убит бывшим психически больным - хладнокровно убит на улицах Вены человеком, который десятью годами ранее был госпитализирован и признан невменяемым. Вторая трагедия произошла в январе 1933 года, когда канцлером Германии стал Адольф Гитлер. Национал-социализм был на подъеме. Для каждого еврея в Германии жизнь должна была неумолимо измениться. Фортуна благоволила доктору Александру. 20 января 1933 года, за несколько дней до прихода Гитлера к власти, амбициозный врач готовился к отъезду в сельскую местность Китая для изучения психических заболеваний. "Я принял приглашение поехать на полгода в Пекинский медицинский колледж в Пекине (Китай) в качестве почетного лектора по неврологии и психиатрии", - писал доктор Александер своим профессорам в Институте кайзера Вильгельма, обещая вернуться в Германию к 1 октября 1933 года. Это обещание ему так и не суждено было выполнить.

В течение двух месяцев после прихода Гитлера к власти нацисты инициировали общенациональный бойкот еврейских врачей, адвокатов и специалистов в области бизнеса . Вслед за этим, в апреле 1933 г., был принят закон Рейха о восстановлении профессиональной гражданской службы. Теперь неарийцам запрещалось работать на государственной службе, и этот запрет распространялся на все преподавательские должности в университетах Германии. Во Франкфурте-на-Майне, где жил доктор Александер, было уволено 69 профессоров-евреев. Весть о радикальных преобразованиях в Германии дошла до доктора Александера в Китае. Адвокат семьи Александер, Максимилиан Фридман, написал ему письмо, в котором предостерег от возвращения. "Перспективы в Германии самые неблагоприятные", - сообщал Фридман. Дядя, Роберт Александер, был еще более откровенен в отношении происходящего в нацистской Германии, когда в письме доктору Александеру сообщил, что страна " поддалась свастике .". Еврейский коллега и друг, невролог Арнольд Мерцбах, также в отчаянии написал письмо доктору Александеру, в котором сообщил, что все их коллеги-евреи во Франкфурте были уволены со своих университетских постов. " Само наше существование рушится", - писал Мерцбах. "Мы все лишены надежды".

В течение нескольких месяцев доктор Александер жил в состоянии отрицания. Он цеплялся за фантазии о том, что нацистские законы не распространяются на него, и поклялся вернуться, как только закончится его стажировка. В Китае д-р Александр заведовал неврологическими отделениями нескольких полевых госпиталей, где оказывал помощь солдатам с травмами головы, полученными на поле боя. Игнорируя нацистский мандат, запрещавший евреям работать врачами или профессорами, он написал письмо профессору Клейсту, своему наставнику в Германии, в котором сообщил, что с нетерпением ждет возвращения на родину. Клейст ответил, что его возвращение в Германию "совершенно невозможно.... Вы, как еврей, [поскольку] не служили солдатом в Первой мировой войне, не можете быть приняты на государственную службу". В заключение Клейст написал: " Не питайте ложных надежд .". Это письмо, возможно, спасло доктору Александеру жизнь.

Оказавшись в Китае, Александр стал кочевником, человеком, не имеющим дома, куда можно было бы вернуться. С поразительной целеустремленностью и стойкостью он продолжал жить. Как и его отец, он писал и