litbaza книги онлайнСовременная прозаДети солнца - Светлана Шишкова-Шипунова

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 30 31 32 33 34 35 36 37 38 ... 70
Перейти на страницу:

— А у меня будет трое!

— А у меня четверо!

В итоге нашей не слишком бурной детородной деятельности мы все, вместе взятые, произвели на свет шестерых детей – пять мальчиков и одну девочку. Но все были довольны и счастливы – и наши мужья, и мы сами, и, конечно, папа, который называл внуков «пацанятами» и мечтал дожить до того времени, когда можно будет выпить с ними по кружке пива.

На этом кончается предыстория, и продолжается собственно история владивостокского мальчика Саши.

Когда он появился в доме у наших родителей, им обоим было уже за 60. Но для нашей мамы это ровным счётом ничего не значило, она на полном серьёзе готова была его усыновить. Папа смотрел на это дело скептически и до поры до времени помалкивал. По выходным мы приходили их проведать и брали Сашу с собой, чтобы вместе со своими мальчиками сводить в кино или в парк, на качели–карусели. Саша ждал этих походов с восторгом, всему радовался и за каждую мелочь говорил: «Вот спасибо!» (он произносил это по–своему, врастяжку: «Ву–у–ут спаси–и–бо!»). Мы с Неллей выгребли из своих шкафов все детские вещи, из которых выросли Антоша и Алёша, и теперь в них ходил–красовался Саша. Мальчики, видя такое дело, стали отдавать ему свои старые машинки, велосипеды, игрушки и книжки. При этом все никак не могли понять, кем он им приходится – братиком, или кем?

— Дядей! – смеялись мы.

О маме Тане Саша не вспоминал, если его о ней специально не спрашивали. А когда спрашивали (например, мамины подруги с бывшей её работы, иногда заходившие посплетничать о начальнике), Саша говорил: «Она плохая, она меня била и кушать не давала». А однажды вдруг ни с того, ни с сего поведал такие подробности про «других дядей», которые заставляли его «делать нехорошее», что трём немолодым тёткам стало дурно.

— Может, он выдумывает?

— Откуда ребёнок может такое выдумать?

В Донецк мама ещё только собиралась написать, отговариваясь тем, что все как‑то некогда. Папу эта ситуация настораживала. Не то, чтобы он плохо относился к чужому мальчику, нет, они вместе выгуливали собаку, ходили за хлебом, лёжа в обнимку на диване, смотрели по телевизору футбол. Но папа считал, что мать зря так долго не отдаёт его родным деду с бабкой, привыкнет ребёнок, потом не оторвёшь.

— Его же когда‑то и в школу придётся оформлять, ты об этом подумала? У тебя ж на него никаких документов нет, кроме метрики.

Наконец, мама написала письмо в Донецк и стала с тревогой ждать ответа. Через неделю раздался телефонный звонок. Звонил из Донецка Сашин дедушка. В голосе его чувствовалось недоверие. Это действительно Танин ребёнок? А почему она сама ничего им не писала про него?

— Ну, это вы у неё потом спросите, — сказала мама, которая никаких подробностей про Танькину жизнь в письме не сообщила.

Он задал ещё несколько вопросов в том же духе, после чего сказал:

— Я сейчас жене дам трубку.

Танина мама была настроена не лучше. Стала говорить что‑то о материальных трудностях и о том, что приехать вот так сразу они не имеют возможности.

— Да я вас и не тороплю! – обрадовалась наша мама. – Пусть Сашенька у нас пока живёт, здесь его все любят, и дети мои, и внуки, ему у нас хорошо. Вот можете сами с ним поговорить.

Сашина бабушка растерялась.

— А он… разговаривает хорошо?

— Да что вы! Он такой умный мальчик, он вам что хотите расскажет! На, Сашенька, поговори со своей родной бабушкой.

Саша, заранее подготовленный нашей мамой, взял трубку (говорить по телефону он научился недавно, названивая по вечерам «маме Свете» и «маме Нелле»).

— Аллё! – закричал он в трубку. – Здравствуй, моя родная бабушка! Это я, Саша!

Потом из Донецка ещё звонили, в основном она, там, видно, шла какая‑то борьба, чувствовалось, что дед не склонен признавать непонятно откуда возникшего внука, а бабка постепенно привыкает к мысли о его существовании и переживает. Всякий раз Саша брал трубку и очень толково разговаривал с родной бабушкой, рассказывал ей, где был, что делал, хвалился: а «мама Нелля» купила ему тёплое пальтишко с брючками, а «мама Света» – ботиночки и шапку. Наконец (дело было уже глубокой осенью) мама сообщила нам, что за Сашей, кажется, едут. Приехали они втроём – бабушка, оказавшаяся довольно ещё молодой, здоровой тёткой, дедушка, который выглядел старше и как‑то мельче её, и чей‑то – то ли её, то ли его – брат, который и привёз их на своей «Волге». Гости привезли с собой литр водки, килограмм сала и альбом с фотографиями маленькой Тани. Мама велела нам приходить вечером с мужьями и детворой.

— А может, не надо? Чего мы все будем толочься?

— Ничего, пусть посмотрят, какая у нас семья.

Сашу всю неделю готовили к приезду родных бабушки и дедушки, опасаясь только одного, что вдруг он станет их дичиться, не захочет уезжать, и они обидятся.

— Не захочет, так останется, — говорила мама. — Я его потом сама к ним отвезу. Пусть хоть познакомятся для начала.

Но она просчиталась. Для Саши приезд родни стал всего лишь ещё одним интересным событием в ряду всех других, случившихся с ним в последнее время. Он отнёсся к нему с тем же восторгом, как к поездке из Владивостока в Краснодар на поезде, походам в луна–парк и обретению велосипеда и тёплого пальто. Едва открылась дверь и в проёме её нерешительно встала крупная фигура его родной бабушки, как он вылетел навстречу, повис на ней, как раньше повисал на мне, Нелле или Жене, и закричал:

— Бабушка моя родная!

Та прослезилась. К моменту, когда подтянулись все мы, они уже хорошо разглядели друг друга, причём, Саша от них не отходил, ласкался, и наша мама, пробегая с очередным блюдом из кухни к столу, ревниво поглядывала на эту семейную идиллию. За столом Танины родители стали показывать привезённый с собой альбом, где Таня – маленькая хорошенькая девочка, и всё сравнивали её с Сашей – похож, не похож. Вообще чувствовали они себя довольно скованно, видно, не ожидали такого приёма (мама накрыла стол – будь здоров). Но постепенно, рюмка за рюмкой расслабились, стали жаловаться на дочку, которая, по их словам, вообще‑то росла послушной, хорошо училась, ходила даже на музыку и собиралась после школы поступать в институт, но вдруг все бросила и укатила на Дальний Восток – совершенно против их воли и согласия.

— И как уехала, так ни писем, ничего, — говорила, вздыхая, Танина мать.

— Я ведь посылал ей деньги на дорогу, чтобы назад ехала, — словно бы оправдывался Танин отец. – Несколько раз посылал. А она… видите, какой нам сурприз преподнесла…

Надо сказать, что наша мама ничего «такого» про их Таньку по–прежнему не говорила, а сказала только, что ей трудно было одной с Сашей, потому она его и отдала. Папа не встревал, целиком полагаясь в таком деликатном деле, как передача с рук на руки ребёнка, на маму. Вдруг он наклонился к Таниному отцу и спросил:

1 ... 30 31 32 33 34 35 36 37 38 ... 70
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?