Мне все же придется позвать на помощь. Ничего другого не остается. Провались в преисподнюю тот, кто меня так разыграл! Возможно, мои вещи сейчас валяются где-нибудь в мужском туалете или на пляже.

Я вернулась бегом в свою первую кабинку и закрыла дверь на задвижку. Дрожа всем телом, я опустилась на скамейку и изо всех сил пыталась не разрыдаться. Что мне теперь делать? При мысли о том, как отреагирует Бернд Шиллер, когда его новая сотрудница, стоя голой в кабинке для переодевания, будет звать на помощь, я готова была сквозь землю провалиться. Мне так нужна эта работа – и вот, пожалуйста!

Тошнота и головная боль вернулись, пульс участился и отдавался в висках. Как раз в тот момент, когда я была готова постучать в дверь кабинки, чтобы позвать на помощь, за дверью раздались шаги. Кто-то вошел через вторую дверь, ведущую на задворки пляжа. Возможно, это был злой шутник, а может быть, Дэвид или его отец – по шагам было невозможно понять. А может, это женщина, ведь как-никак это женская раздевалка?

– Эй, – сказала я робко, – не могли бы вы мне помочь? Кто-то украл мои вещи.

Шаги приблизились, но я не получила никакого ответа.

– Эй, вы меня слышите?

Тут я вся сжалась, потому что неизвестный начал хихикать. Этот звук был мне хорошо знаком. Показалось, что я сейчас снова увижу лицо Кая, как только что под водой. Распухшее и синеватое, с широко раскрытыми глазами…

«Нет, нет, нет! – кричало что-то во мне. – Ты ничего не слышишь, этих звуков не существует!» Однако звуки не прекратились. Вскоре послышались и шаги. Они приближались.

– Эй, кто здесь?

Мой голос звучал жалобно, в нем слышалась дрожь, за которую мне было так же стыдно, как за свою наготу. Но я ничего не могла с этим поделать.

– Скажите хоть что-нибудь!

Тогда неизвестный тип остановился перед дверью и постучал в нее кулаком. От испуга я вскрикнула и навалилась изнутри на дверь. На ней была лишь одна защелка, довольно хлипкая. Если Кай сейчас ворвется сюда, я… «Нет! Это не Кай!» – протестовал мой рассудок. Рука снаружи начала царапать по двери. Тут я уж совсем потеряла над собой контроль и закричала, порой переходя на рев. Я была уверена, что за дверью стоит девушка с глазами насекомого и голосом, идущим из самой преисподней.

– Привет, Дора!

– Ну же, милая, что произошло?

Бернд Шиллер закатал рукава своей футболки спасателя и внимательно смотрел на меня с высоты своего роста. Он казался мне настоящим великаном. Вероятно, потому что я ощущала собственную ничтожность, как никогда в своей жизни. Даже в ту ночь, когда полицейский расспрашивал меня о пропавшем мальчике, было легче. Меня нашли голой, зовущей на помощь в кабинке для переодевания. Ничего более неловкого я и представить себе не могла.

Я стояла босая, дрожа, завернутая в чье-то пляжное полотенце, взятое из забытых вещей, которое отец Дэвида перебросил мне через дверь раздевалки. В глазах своих собеседников я была самым настоящим фриком.

Я попыталась объяснить Бернду Шиллеру, что произошло. Сказала, что не могу предположить, кто способен на такое.

– Хм… – произнес он, когда я закончила, и обменялся кратким взглядом с Дэвидом.

Мой приятель смотрел на меня так же скептически, как его отец.

– А почему ты так дико закричала?

– Ну… – промычала я в растерянности. – Кто-то подошел к дверям моей кабинки, но ничего не говорил. Он стоял перед дверью и… просто кряхтел и стонал.

Когда первый шок миновал, я поняла, что девушку-насекомое я себе просто вообразила. Но царапанье и звуки за дверью были реальными. Я ощущала удары через тонкую дверь.

– Кряхтел и стонал, – повторил Бернд Шиллер.

Я кивнула и опустила глаза, не выдержав его пристального взгляда.

– Я ничего не могла с собой поделать, – сказала я, ненавидя себя за жалобный тон. Все это было так унизительно. – Наверняка это всего лишь чья-то глупая шутка, но…

– По поводу глупых шуток… – Отец Дэвида подошел к кабинке напротив и открыл дверцу. – Это не твои вещи?

Ничего не понимая, я заглянула внутрь кабинки. Моя одежда! Все вещи лежали аккуратно сложенными на скамейке – точно так, как я их оставила. Там же рядом лежало мое скомканное полотенце, а на стенном крючке висел мой купальник. Слезы выступили у меня на глазах, и я не могла этому помешать.

– Я их сюда не клала! Не знаю, кто это сделал, но точно не я. Когда я здесь все обыскала, тут…

– Хватит, – снова оборвал меня отец Дэвида. – Одевайся и иди домой.

Он прошел мимо Дэвида к двери, через которую было видно, что лужайку поливает дождем. Я растерянно посмотрела на Дэвида, но он лишь развел руками.

– Вы уволите меня? – крикнула я вдогонку Бернду Шиллеру. – Хоть я ни в чем не виновата?

Он остановился в дверях, со вздохом обернулся и серьезно посмотрел на меня:

– Мне не нужны неприятности. Сезон такой короткий, и пока что все идет хорошо. Надеюсь, так и продолжится.

– Пожалуйста, господин Шиллер, – умоляла я. – Дайте мне еще один шанс. Мне нужна эта работа, чтобы помочь маме. До этого вы ведь были мной довольны, так ведь?

– Папа, – вмешался Дэвид, – она права. Нам сейчас как никогда нужны лишние руки.

Это продолжалось целую вечность, пока отец Дэвида размышлял, глядя на нас двоих испытующе.

– Ладно, – буркнул он наконец. – Ты умеешь обращаться с фритюрницей?

– Могу научиться, – быстро заверила его я.

Бернд Шиллер подозрительно посмотрел на меня:

– Тогда приходи завтра к моей жене в кафе. Там никто не сможет сыграть с тобой подобную шутку.

– Хорошо, я приду.

– Но сразу тебя предупрежу: еще один такой случай – и ты отсюда вылетишь. И мне без разницы, кто в этом будет виноват. Мне лишние неприятности не нужны. Имей это в виду.

Я кивнула, заметив, что отец Дэвида уже не смотрел на меня так сурово. В его разноцветных глазах даже мелькнуло что-то вроде сострадания. И это заставило меня стать еще на несколько сантиметров ниже ростом.

– Я знаю, деточка, что у вас проблемы, – сказал он мягким тоном. – Поэтому и помогаю тебе сейчас. Но это действительно твой последний шанс.

С этими словами он ушел. Дэвид оставил меня одну, чтобы я переоделась. Теперь я наконец-то могла как следует поплакать. Я проклинала того, кто так со мной поступил. Мои шмотки спрятали не просто ради шутки – в этом я была уверена. Когда хочешь кого-то разыграть, сидишь поблизости, чтобы получить от этого удовольствие. Нет! Тот, кто спрятал мои вещи, хотел, чтобы все в Ульфингене считали меня сумасшедшей. Но зачем? Зачем ему это, черт возьми?!

Так часто, как в последние несколько дней, мне еще не доводилось мокнуть. Хотя дождь сейчас лучше всего соответствовал моему настроению. Гроза вскоре умчалась, но дождь продолжал накрапывать, когда я возвращалась на велосипеде в город. Асфальт отдавал солнечное тепло, тротуар был усеян улитками. Я старательно объезжала каждую, как при слаломе, но вскоре меня нагнал ржавый вагончик Дэвида. Он выехал на дорожку для велосипедистов и преградил мне путь.