Рациональность улетела в тартарары. Мной управляли эмоции, причем не самые светлые. Я хотела бить и крушить, хотела встряхнуть Альфу, показать ему, что он мерзавец, которому пора научиться думать не только о себе и своих желаниях. Хотелось, но я знала, что волк слишком толстокожий, чтобы понять это. У меня не такой большой опыт манипулирования и чтения, чтобы управлять этим самцом.

Меня не волновало, что Иллиус и Дэниэль все слышат, что, наверное, веду я себя как маленькая обиженная девочка, но, в конце концов, я заслужила хоть что-то, кроме сухих, брошенных между прочим фраз? Заслужила «спасибо», а не те слова, которые сказал Аарон.

Я стерла мокрые дорожки слез, окропивших мои щеки. Да, показала свою слабость, но это не столь важно. Вздохнув, натянула на себя маску отчужденности и скинула пиджак Аарона с плеч.

— Спасибо, что вытащил из участка, свои наработки пришлю завтра. Иллиус, Дэниэль была рада новой встрече, — и, гордо вскинув голову, вышла из машины. Никто из них не знал, чего мне стоило это напускное спокойствие.

Улица приняла меня в свои объятия, а ветер, будто утешая, перебирал мои волосы и ласкал обнаженную кожу. Он выл и охлаждал разгневанное покрасневшее лицо. Сама не заметила, что от злости сжимала кулаки, и теперь пальцы с трудом выпрямились. Но все это было не важно. Теперь я знала, что на самом деле из себя представляет Аарон Рамос и каково его отношение ко мне. Он лишь работодатель, и его не волнует ничего, кроме собственных целей. Ну и черт с тобой, Альфа!

Душа рвалась из тела, а тело изнывало от усталости. Хотелось в душ… а лучше в ванную, и еще хотелось полного одиночества, которое позволит пожалеть себя и зализать раны, причиненные двумя психами.

Некоторая часть меня надеялась на то, что Аарон выйдет из машины и пойдет за мной, объяснит все и успокоит, но грезы разлетелись в дребезги. Вместо бегущего за мной следом мужчины я увидела, как черный джип, скрываемый ночной мглой, уезжает с улицы, мигая фарами — будто издеваясь надо мной. Что ж, не так уж я и надеялась на другой исход. А возможно, просто обманывалась, как глупая мечтательница, грезившая о счастье. Это было наивно и глупо, но я запомнила урок.

Дома меня ждал разъяренный Семур, который разве что огнем не дышал и молнии из глаз не метал. Отличная демонстрация ярости. А мне казалось, что я страшна в гневе. Оказалось, нет. Сегодня настоящий день открытий и неприятных ситуаций.

Демиурги, сколько еще ужаса вы ниспошлете на меня? Неужели произошедшего мало?!

— Как погуляла? — был первый вопрос Семура.

Он стоял в коридоре, скрестив руки на груди и уничтожая меня своими лавандовыми глазами. Но потом его взгляд опустился на мою губу, которую я так и не залечила. Опрометчивый поступок. Сейчас Сем еще сильнее разозлится, и на меня обрушится двойная порция нотаций. Да, может, целительство и не моя стезя, но немного подправить внешний вид мне под силу.

— Я знаю, что ты думаешь, но у меня нет сил на сражение с тобой, и тем более на выслушивание нравоучений.

— Так перетрудилась в компании Урила или все-таки Аарона? Ты обещала мне, что твоя работа на Альфу не принесет вреда, но сегодняшние события говорят об обратном.

— На что ты намекаешь?

— Скажи мне, что это часть твоих обязанностей, а не подростковая выходка, вызванная гормональным бумом.

— Аарон посчитал, что нужно узнать, причастен ли Урил к убийству Франко.

— И?

— Ничего. Ему это было невыгодно. Мне нужно поговорить с Нагиром, это важно.

— Нет, начальство запретило, — последовал категоричный ответ, который говорил о том, что эту тему лучше не поднимать. Вот только мне нужен был разговор с Рамосом-младшим, иначе нам никогда не узнать истину.

— Но ты ведь понимаешь, что это необходимо, — продолжала я напирать на кузена.

— Нея, я все еще считаю, что твоя работа на Аарона… Что бы сказали твои родители?

— Это моя жизнь, и мне решать, что с ней делать. Ты пошел в стражи, чтобы наказывать виновных и бороться со злом. Я занимаюсь тем же. И мы ведь договорились, что будем помогать друг другу.

— Санейра, это сложно. Ты приходишь с разбитой губой, синяками на запястьях, с размазанной тушью… и просишь меня тебе доверять. Расскажи мне, что произошло сегодня, и я постараюсь не оторвать голову твоему нанимателю.

— Все хорошо, Сем. Я просто хочу принять душ и лечь спать. Мне нужно отдохнуть. — Меня трясло от эмоций, которые, как мне казалось до этого, уже выплеснула на Аарона. Неужели я столь много хранила в себе, или сегодняшний день принес мне всего с лихвой? Если это так, то поражаюсь, как еще стою на ногах, а не сотрясаюсь от рыданий в лифте или подъезде.

Кое-как зашла в ванную и включила воду. Раздевшись до белья, встала напротив зеркала и поняла, что выгляжу хуже, чем просто паршиво: глаза красные, на шее несколько царапин от ногтей Урила, из-за него же у меня засос чуть ниже мочки уха, на запястьях наливаются цветом синяки, как и на талии, и, конечно, губа, на которой запеклась кровь… Я была болезненно-бледной, почти привидение.

Когда теплая вода наполнила необходимый объем, я сняла остатки одежды и залезла в ванную, наполненную целебными настойками, созданными специально для таких случаев. Тихий вздох удовлетворения сорвался с моих губ.

Я достала мочалку и начала яростно тереть свою кожу. Воспоминания проносились перед глазами, и от этого сила трения лишь увеличилась. Хотелось уничтожить даже намек на касания Урила. Запах Аарона, будто смола, прилип к моим плечам, волосам, спине. Ощущение того, что оборотень вновь касается меня, заставляло трясти головой и прибавлять силы.

Но не только сегодняшний день, словно картинки из кино, мелькал в голове. Событие, которое произошло столько лет назад, всплывало из глубины, не давая остыть и прийти в себя. Насилие — только так я могу назвать то, что случилось тогда, и Урил оживил страхи и ярость, которые мне с таким трудом удавалось скрывать целых четыре года. И слезы, холодные, будто тающий снег, брызнули из глаз. Хотелось закричать в голос, но я понимала, что легче не станет. Полгода кричала, и не становилось легче, лишь воспаленное сознание не давало покоя, а хорошая память будто издевалась надо мной.

…— Ты красива сегодня, — шептали любимые и родные губы, пока сильные руки сжимали мою талию, прижимая к своему телу.

— Мне страшно, — шептала в ответ, понимая, что ему нужно и что я так боялась ему дать.

— Не бойся, моя воздушная фея, — улыбнулся он и прижался губами к моим устам.

Все начиналось так романтично и прекрасно: его поцелуи обжигали кожу, руки дарили защиту и надежность, но когда я стала протестовать, поскольку не была готова к такому шагу, он стал злиться.

— Нет… пожалуйста, я не хочу… — молила его, пытаясь вылезти из-под сильного мужского тела, которое придавило меня к кровати.

— Тебе понравится, Нера, обещаю, — не переставал он.