По мере приближения утес нависал над нами, словно вся эта масса камня и льда могла рухнуть вниз, похоронив нас под собой. Конечно, это был оптический обман. Джафримель ориентировался на торчавший из склона горы черный остроконечный каменный клык, отшлифованный ветрами и жутковато поблескивавший в свете звезд, отраженном от снега. Я поежилась, уже не от холода, и его рука на моем плече напряглась.

«Сдается мне, эта скала не из здешних гор».

Шаг за шагом мы подступали ближе. На какой-то момент ветер вокруг нас стих, словно мы попали в воздушный мешок, хотя вне этого мешка завывал по-прежнему. У меня возникло нехорошее предчувствие, закололо в затылке, и я попыталась оглянуться на самолет. Но Джафримель увлекал меня вперед. То ли он ничего не заметил, то ли не придал значения.

Рядом с острым черным клыком таился более глубокий мрак.

«То ли это, о чем я думала?»

Там была узкая расщелина в камне с нависавшими сверху острыми сосульками.

Одно из этих ледяных копий упало и разбилось на кристаллические фрагменты, усыпавшие грубо высеченную каменную ступень. Из щели вырвался тихий стон налетевшего ветра, а у меня от перепада давления опять заложило уши.

Джаф шагал, не задерживаясь. Издали, в сравнении с титаническим склоном, трещина казалась меньше, чем была на самом деле. В действительности ширина этого лаза позволяла нам войти туда, несмотря на острые зубья. Джаф даже не замедлил шага, подошел к вертикально расщепленному зеву, и мы ступили туда, причем один из ледяных кинжалов задел мое плечо, и его кончик обломился от соприкосновения с жаром моей энергии. Я вздрогнула, но больше ничего не произошло. Стоило нам углубиться на пару шагов, как ветер стих, словно его отрезало печатями климатического контроля.

А тьма сгустилась.

«Джаф, что ты делаешь?»

Я инстинктивно замешкалась, попыталась замедлить шаг, но он увлекал меня вперед, мягко, но настойчиво. По моей коже прокатилась еще одна ласкающая волна энергии. Она омыла мои нервные окончания, и завеса тьмы влажной повязкой легла на глаза.

- Джафримель…

Приступ клаустрофобии сдавил мне горло.

«Нет, только не туда, не хочу во тьму!»

- Еще один шаг.

Его аура уплотнилась, рассекая мрак алмазными когтями, и ночь расступилась: на ее непроглядном плаще возник разрез малинового света. Свет резанул по глазам, я вздрогнула. Джафримель поддержал меня, и внезапно энергетический щит, которого я снаружи даже не заметила, со щелчком сомкнулся позади нас стеной переливчатой черноты.

Потревоженный воздух взъерошил мне волосы, взметнул полы плаща и успокоился.

- Ну и хрень! - прошептала я, когда мое зрение прояснилось.

- Ну и зрелище.

Джафримель вроде бы шутил, но подспудная горечь делала его тон невеселым.

- Сюда нет пути никому из смертных и почти никому из демонов. Добро пожаловать на Крышу Мира, моя любознательная.

Мы стояли на платформе из гладкого стекловидного красного камня. Пещера была такой огромной, что даже мощное красное свечение не добиралось до всех ее уголков и не позволяло оценить высоту.

От нашей площадки начинался узкий арочный мост, представлявший собой лишь часть комплекса, явно сработанного демонами. От одного его вида у меня забилось сердце и подступила тошнота. Еще три таких же моста сходились с разных сторон к единому центру - огромной парящей каменной глыбе. Пока я пыталась сообразить, какова природа этой чудовищной махины, вся эта масса плавно переместилась, как покачивающийся на океанских волнах громадный кит. При этом движении ближний мост издал низкий звук, от чего все мои внутренности задрожали, как желе.

Внутри было жарко по сравнению с ледяной стужей снаружи, но этот жар был нечеловеческим. Когда он коснулся моей кожи, меня словно обожгло холодом. У меня перехватило дыхание, я инстинктивно попятилась. Нараставшая паника отчаянно била крыльями в голове, и в этом ужасе потерялся даже голос Джафримеля. Я пыталась высвободиться из его объятий, потому что здесь было жарко, и не просто жарко - тут царил палящий зной. Нечто подобное я уже испытала. В аду.

«Прекрати!»

Я упала на колени, зубы болезненно клацнули от резкого толчка, но руки Джафримеля остались на моих плечах.

- Прекрати, Данте! Перестань. Ты покалечишь себя.

Я заморгала, глядя на него. На один кошмарный миг его лицо стало чужим, только зеленые глаза прожигали насквозь. Губы раздвинулись, он произнес что-то еще, но слова утонули в бурном потоке нахлынувших воспоминаний.

Я вспомнила. Когти, вонзавшиеся мне под ребра, почти доставали до бьющегося сердца, клинок пламени пронзал мои внутренности. И еще голос - тихий, невозмутимый, почти шутливый.

«Есть множество способов сломить человека. Особенно женщину».

У меня вырвался крик, но он тут же оборвался, поскольку Джафримель прикрыл ладонью мой рот. Метка на плече запылала нестерпимым жаром, глубже впиваясь в уязвимую плоть. Но за зеленым огнем его глаз вновь, притягивая к себе, возникла человечная темнота. Мне оставалось лишь напряженно думать и не давать затянуть себя в водоворот страха.

- Ты знаешь меня, - повторял он. - Ты знаешь, кто я, хедайра. Вернись.

Меня била дрожь, зубы были до боли стиснуты, мускулы напряглись, как натянутые канаты, однако на меня снизошло странное умиротворение. Ну конечно, я его знаю. Сколько раз он твердил мне одно и то же, когда на меня наваливался ужас - отголосок давнего психического насилия. После охоты на Келлермана Лурдеса меня преследовали кошмары и галлюцинации, не столь ужасающие, как сейчас, но тоже жуткие.

Конечно, я его знаю. Вдоль и поперек.

Мой судорожный порыв был настолько силен, что я едва не вырвалась из его объятий. Даже сейчас, удерживая меня, он очень старался не причинить мне вреда.

Судорожно сжимая ножны меча, я изо всех сил боролась с дурнотой, возникшей вдруг в низу живота, ниже, чем когда-либо прежде.

- Анубис, - непроизвольно прошептала я, ибо от наработанной годами привычки нелегко отказаться. Мои губы шевелились под его ладонью.

«Anubis et ' her ka. Se ta ' uk ' fhet sa te vapu kuraph».

Молитва замерла у меня на губах. Горячая влага обожгла глаза. Я подняла голову и убедилась, что Джафримель никуда не делся, что он со мной. Он убрал руку, и плащ его пошел рябью, издав тихий звук, подобный шелесту перьев.

Горючие слезы струились по моим щекам.

- Со мной все в порядке.

Похоже, я опять лгала. Уж в чем, а во вранье я весьма преуспела.

А может быть, и нет. Молчание Джафримеля было красноречивее слов, и я с облегчением обнаружила, что я его понимаю. Этим молчанием он в самой деликатной форме внушал, что не верит моим словам, но давить на меня не собирается.