Обойдя фермы арендаторов, Куин понял, что пора также проверить список работ Херндона, чтобы не пропустить неотложные дела.

И, занимаясь всем этим, Куин начал ощущать, как в нем пробуждается осознание собственной полезности. Это чувство укреплял в нем Херндон, который с признательностью и большой охотой взялся за работу. Они расстались вполне дружелюбно, однако с тех пор Куин избегал своего управляющего.

В лесу было не только темнее, но и холоднее. Куин застегнул пальто и снова подумал о Херндоне.

В тот самый вечер, когда он отдал Херндону список, Куин в странном настроении сбежал из дома после обеда. Все еще взволнованный неожиданной встречей с Вивианой у коттеджа, он решил в одиночестве погулять в розовом саду. Куин думал, что будет там один, однако неожиданно увидел там Херндона и с ним Элис.

Куин не мог точно сказать, что так сильно встревожило его. Может быть, то, как они шли – как очень близкие друзья, их головы почти касались друг друга. Или, может быть, веселый, звонкий смех сестры; так Элис смеялась только до своего замужества. Но вернее всего, это было выражение неподдельной радости, которое он заметил на лице Херндона.

Куин всегда считал своего управляющего суровым и почти лишенным эмоций человеком. Однако рядом с Элис он выглядел совершенно другим. И Куин почувствовал... нет, не гнев. Он даже не счел Херндона дерзким. Он почувствовал... зависть. Да, именно зависть. Он завидовал другим людям, двум людям, которыми так восхищался. Завидовал той радости, которую они получали от общения друг с другом.

Познает ли он когда-нибудь такую радость? Он имел много удовольствий и наслаждений от жизни, вероятно, слишком много. Ему преподнесли их на хрустальном блюде и кормили серебряной ложкой. Однако вместо радости он ощущал пустоту и одиночество.

Конечно, когда-то он любил Вивиану, или думал, что любил, и в общении с нею испытал множество чувств: страх, наслаждение, ревность, страсть. А радость? Нет, радости Куин не помнил.

Да, он завидовал Элис и Херндону. Он им обоим желал большого счастья, хотя очень сомневался, что они обретут его вместе. Мать не допустит этого, а Куин не мог решить за Элис ее проблемы. Он едва справлялся со своими.

В этот момент что-то твердое ударило в тулью бобровой шляпы, покачалось на макушке и свалилось на тропу. Куин остановился и поднял конский каштан – круглый, коричневый и зрелый. Он был такой огромный. Куин стал разглядывать его, а затем взвесил на ладони. Им можно разбить оконное стекло с расстояния в сотню шагов. Понимая, что это глупо, Куин все же положил свою находку в карман.

Однако не успел он двинуться дальше, как другой орех ударил его, на этот раз сильнее. Следом послышался тихий смех. Куин резко обернулся. Никого не увидев, он догадался наконец посмотреть наверх.

Сквозь голые ветви проглядывал мягкий безупречный овал лица. Вивиана! Нет, не Вивиана.

– Я вас видела, – сказала девочка, сидевшая на дереве. Куин подобрал каштан.

– Я заметил, – ответил он и бросил в девочку каштан. Она же пыталась поймать его, но не сумела.

– Нет, я хотела сказать, что видела вас в театре, – продолжала девочка. Она спустилась на нижнюю ветку, словно хотела лучше разглядеть Куина. – Надия флиртовала с вами. По-моему, она хотела, чтобы вы поцеловали ее.

А, эта привлекательная маленькая акробатка! Куин совершенно забыл о ней. Но он не забыл девочку.

– Тебе лучше спуститься, Серилия, – строгим тоном проговорил Куин. – Ты залезла слишком высоко, если только ты за это время не стала акробаткой.

– Я умею лазать, – сообщила девочка и, словно в подтверждение своим словам, ловко, подобно обезьянке шарманщика, соскользнула на следующую ветку.

– Настоящие мастера лазать по деревьям, знаешь ли, не забираются высоко одни, – заметил Куин, напуская на себя еще более строгий вид. – Кто бы позвал на помощь, если бы ты упала?

Девочка спустилась ниже. Ее густые, бронзового оттенка, волосы выбивались из косы на одну сторону. Куин заметил, что она разорвала рукав.

– Я не упаду, – произнесла она с легким акцентом. – Я никогда не падаю. Кроме того, я не одна.

– Кто же здесь с тобой? – удивленно спросил Куин. Девочка крепко ухватилась за ветку и улыбнулась, глядя через плечо:

– Вы, синьор.

Куин не смог сдержать улыбку.

– Но я очень ненадежный тип, – ответил он. – Меня никогда нет там, где я нужен. Спроси любого, кто меня знает.

Девочка продолжала спускаться, осторожно выбирая надежные ветви. Почему-то Куин чувствовал, что ему не следует предлагать ей помощь.

– А вообще-то я пришла с друзьями. Лотти и Кристофером. Вы их знаете?

Девочка наконец опустилась на землю. Куин, сняв шляпу, поклонился ей. Ему почему-то казалось, что это вполне уместно сделать.

– Знаю, – сказал он. – Но я не вижу их здесь. Уверен, я узнал бы их. Видишь ли, я их дядя.

– Вы? – Девочка удивленно посмотрела на Куина. – Вас зовут лорд Уинвуд, не так ли? Вы знаете маленький ручей, что течет у подножия этого холма?

– Да, да... да. Я знаю этот ручей. Девочка указала на лощину внизу:

– Вот туда они и ушли поискать саламандр.

– А не холодновато ли для этого? – спросил Куин. Смутившись, девочка пожала плечами.

– Я не знаю, что такое «саламандра», – призналась она. Каскад бронзовых волос упал ей на плечи.

Куин покопался в своей памяти, пытаясь вспомнить нужные слова. Он некоторое время учился говорить по-итальянски, в то давнее время, когда вынашивал глупую идею помчаться в Европу и силой притащить Вивиану обратно в Англию.

– Саламандра – это существо, – начал он, – немного похожее на... un... un alamro.

– Лягушку? – быстро сообразила девочка. Куин отрицательно покачал головой.

– Нет, не на лягушку, – ответил он, пытаясь вспомнить нужное слово. – Думаю, я хотел сказать una lucertola.

Девочка с трудом сдерживала смех.

– Вы имели в виду ящерицу.

– Да, похожа на ящерицу, – торопливо кивнул Куин. Лицо девочки, словно луч солнца, осветила улыбка.

– Вы очень добры, что стараетесь говорить со мной по-итальянски.

– Grazie, – ответил Куин. – Боюсь, я совсем не знаю венецианского. Это почти одно и то же или нет?

– В некоторой степени да, – засмеялась девочка. – Но дома мы с мамой говорим по-итальянски или по-английски.

«Боже, да она будет красавицей!» – подумал Куин. Лицом девочка была так похожа на свою мать, что у него перехватило дыхание. Жаль, что отец девочки умер. Через несколько лет потребуется шесть или семь решительных родственников, чтобы заставить молодых людей держаться на расстоянии. При этой мысли Куин вдруг почувствовал нечто похожее на желание защитить девчушку.