class="p">– Ну вы же опять приехали, – Вере было неприятно, что Алёна Михайловна поносит ее мужа, хоть в душе она жалела ее и считала, что Саша перегибает палку.

– Так это ж Арсений просится. Святая детская душа! Он любит этого проклятого Ирода. Как я могу отказать ребёнку? Приходится приезжать. Но сказать по правде…

Услышав Сашины шаги, Алёна Михайловна испуганно замолчала. Как только Саша вошёл она опять схватилась за сердце и гордо вышла из комнаты, словно один Сашин вид способен довести до инфаркта.

Саша не поздоровался с тёщей брата, он даже не посторонился с порога, и тучной Алене Михайловне пришлось боком протискиваться в дверь.

Дело было вечером, когда Юля, Вера и Алёна Михайловна чистили поднятые с земли яблоки для компота. На Арсения была возложена обязанность сгребать обрезанные шкурки и выкидывать в мусорное ведро. Мальчик случайно сгрёб вместе с обрезками обручальное кольцо бабушки, и широкая печатка потонула в темном мусорном пакете.

– Ты дурной? – Взвизгнула Юля, ударив сына по руке. – Совсем слепой, что ли? Кто теперь будет рыться в помойке?

– 

– Ничего страшного, я сейчас достану, – Вера, до смерти боявшаяся любых конфликтов, поспешно поднялась.

– Сядь на место! – Приказал Саша. – С какой стати ты решила быть тут девочкой на побегушках? Может быть, ты ещё слижешь языком пиво, что Вадик пролил не ковёр? Ты моя жена или кто? А тебе, – Саша обернулся к Юле, – я сейчас преподам уроки хорошего тона, раз твоя мать с мужем не берут на себя этот труд.

Юлия совершенно растерялась, она жила в уверенности, что такие отвратительные ситуации ежедневно происходят с кем-то другим, но никогда не произойдут с ней. Родители боготворили ее, денежный доход семьи заставлял женщин заискивать перед ней, а приятная внешность побуждала мужчин быть галантными. Один лишь Вадим позволял себе повышать голос, но он был мужем Юлии. Впрочем, от Саши она ожидала этого ещё менее, чем от кого-либо ещё. Он всегда держался с ней шутливо, хвалил ее милое лицо, иногда она угадывала в его голосе сочувствие, ведь Саша видел, что Вадим совсем не ценит жену. Словом, Сашино отношение к себе Юлия расценивала как положительное. И вот он публично ее оскорбил, а ей даже нечего ответить, до того она не готова к этому.

Зато ее мать не отличалась робостью. Алёна Михайловна метнула на Сашу огненные стрелы выцветших голубых глаз и погорланила на весь дом:

– Закрой рот! Чего это ты раскомандовался? Я тебе сейчас устрою. Ишь чего удумал – воспитывать мою дочь.

Юля в испуге дёрнулась и своим видом, по мнению Вадима, стала напоминать глупую овцу. Бедный Арсений чуть не плакал, дрожащими руками он полез в пакет для мусора за злосчастным кольцом. Саша не повёл и бровью, только глядя на Арсения его губы болезненно дрогнули. Он громко вдохнул в себя воздух, лицо полыхало страшной яростью. В этот момент Вадим припомнил, как именно выглядел брат в день смерти Лидии.

– Да, Юленька, – Саша исковеркал Юлино имя таким неприятным тоном, что она неосознанно втянула голову в плечи, – я, пожалуй, не буду учить тебя манерам, так что перестань трястись. Не слишком охота мараться в такой грязи, тем более здесь присутствует сама первопричина. Твоя мамаша научила тебя вести себя как хабалка? Отвечай, чего молчишь? Ты можешь раскрывать рот только на забитых твоей же матерью детей, которые не могут ответить? Мне дать по рукам не хватит духу? Что ж, твоя мать посмелее, с неё это станется. Посему продолжу разговор с ней, а тебе дам добрый совет не подавать более голос в этом доме, дабы не провоцировать меня на грех. Ну, Алёна Михална, сейчас я погляжу как вы будете разговаривать со мной. Не разочаровывайте меня как ваша дочка с зятем. Вы же попытаетесь отстоять свою скотскую позицию к единственному внуку?

– Не собираюсь я с тобой разговаривать, тварь подзаборная – Алёна Михайловна, как и все нагловатые люди, была ошарашена, столкнувшись с ещё большей беспардонностью, чем обладала она сама. У неё на языке так и вертелись самые грязные ругательства, в мыслях она перемешала этого недоноска в фарш, но голос, ставшим каким-то кротко-пискливым, только лишь произнес: " Совсем уже."

Саша засмеялся, громко и от всей души. Вадим и Вера отметили, что давно не слышали у Саши такого полнокровного смеха.

– Что все? – Продолжал смеяться Саша. – Я был о вас более высокого мнения, признаюсь честно. Видишь, Вадик, твои жена и тёща всего лишь трусливые мыши. Я это говорю к тому, что тебе можно перестать перед ними дрожать, как мелкая породистая шавка, и потихоньку начинать заступаться за сына.

Вадим уловил в словах брата справедливый укор, оттого предпочёл промолчать. Сделал вид, что не слышал, уткнувшись в телефон. Однако, Сашины слова возымели своё действие, Вадиму хотелось провалиться сквозь землю от стыда за свою трусость.

– Значит, послушайте меня внимательно, обращаюсь ко всем, кто здесь сидит, – Сашин голос резал воздух словно металлический нож. – За Арсения есть теперь кому заступиться. Если какая-нибудь тупая курица позволит себе поднимать на моего крестника свою худосочную лапу, если какая-нибудь зажравшаяся свинья откроет в его сторону свой хабалистый рот, если какой-нибудь баран будет тупо смотреть на это и ничего не предпринимать, то пусть вам всем поможет Господь Бог.

Алёна Михайловна тяжело поднялась, едва не опрокинув стол. Ее губы тщетно силились вылить на Сашину голову ушат помоев. Наконец она сумела внятно и чётко, не постеснявшись Веры и Арсения, послать Сашу на три буквы. После чего покинула дом, прибавив к этому еще пару грязных ругательств. Юля в испуге засеменила за матерью.

Арсений разрывался, куда бы ему податься, и принял решение сесть к Вере. Она ласково и нервно перебирала его волосы, думая, как бы занять неловкую паузу.

Саша встал и величаво оглядел троих слабых людей, что остались в комнате и дрожали перед ним. Его не устраивало, что главные мишени – Юля и Алёна Михайловна, трусливо сбежали, Саше требовалось излить свой гнев.

– Значит так, – Сашин громкий голос пробил тишину, заставив Арсения затрястись в Вериных руках, будто его бил озноб. – Дорогой мой Вадим, могу я понять, какого черта ты попускаешь беспредел от этих двух своих баб?

Вера и Вадим молчали, выжидая, что Саша успокоится.

–  Я жду внятного ответа, – Саша ещё более повысил голос. – Вадим, алло! Ты оглох?

– Просто