Мэгги без труда нашла открытый рыбный рынок за мостом Понте-Риалто. Там она купила мидии, замечательные коричнево-белые ракушки, гамберони, или гигантские креветки с Адриатики, и большое количество филе рыбы-удильщика. Ее удивило, насколько терпеливыми оказались венецианцы, выслушивая ее попытки объясниться с помощью разговорника. За остальным продовольствием ей посоветовали поехать на улицу Страда-Нуова, и она добралась туда на вапоретто[20], проехав на нем одну остановку до Ка’д’Оро. Здесь были маленькие лавочки, где продавалось все: колбаса, сыр, свинина, птица, фрукты и овощи, травы и специи, приправы, хлеб и мучные изделия. Хозяин винной лавки, добрый человек, предложил помощь своего сына-подростка, чтобы дотащить все набранное ею через квартал к Большому каналу, где стояли водные такси. Ее помощнику, худенькому мальчику, одетому в шорты, рубашку с круглым воротом и свитер с V-образным вырезом, не терпелось потренироваться в своем прекрасном школьном английском, и он остался с Мэгги в лодке, чтобы помочь добраться до палаццо Свонна. Он рассказал Мэгги, что мечтает уехать в Америку. А она рассказала ему, что Америка превратилась в гигантский скучный Трончетто «от моря до сверкающего моря»[21] и что он будет намного счастливей, если останется в Венеции. В благодарность за то, что она так быстро добралась до дома со всеми своими покупками, Мэгги дала мальчику и лодочнику чаевые, эквивалентные двадцати долларам каждому. Мальчик запротестовал, говоря, что чаевые слишком большие, но лодочник приказал ему заткнуть свой дурацкий ротик, напоминающий то, что между ног у козы. На этом все и кончилось.

До пяти вечера Мэгги подремала (дома она никогда не позволяла себе спать днем) в спальне, где по потолку летали ангелы и плыли облака работы Тьеполо. После чего отправилась заниматься любимым делом в кухню. Свонн оборудовал ее всем чем только можно, вплоть до машинки для чистки апельсинов. А весь поварской инвентарь был расположен таким образом, что Мэгги, как профессионал, оценила все это и посчитала безукоризненно рациональным. Столы для разделки и вся аппаратная часть были вмонтированы в восстановленную мебель семнадцатого века. Кухня отлично освещалась сверху галогенной лампой с плавной регулировкой. Ореган, шнит-лук, тимьян, кервель, петрушка и три вида базилика росли в глубоких наружных ящиках для растений. Там был даже небольшой, но мощный стереопроигрыватель с хорошим запасом дисков, но без записей Свонна. Мэгги поставила Скарлатти и радостно приступила к работе. Пожилой, упрямого вида дворецкий Тео и крепко сбитая горничная Аделина, в возрасте от сорока до шестидесяти, беспрестанно заглядывали, чтобы спросить, все ли bene[22]. Очевидно, оба были поражены тем, что consorte della Inglese[23] усердно трудится у горячей плиты. Старый Тео казался таким озадаченным и сбитым с толку, что Мэгги пришлось послать его в ближайший alimentari[24] за бутылкой марсалы, просто чтобы занять чем-нибудь.

К восьми вечера Мэгги соорудила соус болоньез, подготовила все необходимое для zuppa di pesce[25], испекла большой torta[26] со шпинатом, нажарила большую глиняную миску овощей, сделала такую же миску поленты с куриной печенью, приготовила зеленую лазанью и два разных тирамису. После этого она направилась в ванную, прихватив с собой бутылку «Брунелло ди Монтальчино» (урожая 1986 года), чтобы отмокнуть изнутри и снаружи. Сама ванна по форме напоминала массивные сани, кран был в форме золотого дельфина. У Мэгги болели ноги, и она вспомнила, что не присела с полудня. Когда горячая ванна сняла неприятное ощущение, а вино начало действовать, Мэгги принялась размышлять на тему о том, реальна ли для нее жизнь со Свонном. Он вдруг показался ей чем-то нереальным, неким образом, который она представляла себе, стоя в дорожной пробке на автостраде I-95, способным отвлечь ее от постоянных неприятностей реальной жизни. Но, принимая во внимание, что он существовал в действительности, что она на самом деле была здесь, в Венеции, что они были вместе, как пара, можно ли предположить… ну, будет ли у всего этого будущее? Можно ли рассматривать его как будущего супруга? Какого черта она делает?

Она приподнялась и села прямо от страха, охватившего ее. Шквал начинавших формироваться тревог пролетел над полем ее сознания, подобно куропаткам, которых она поднимала на крыло из-за кустов во время своих прогулок по осеннему лесу. А что будет с фермой? С садами? С Хупером? С Ниной и всеми остальными? Что будет с ее книгой и обязательствами перед телевидением? Где они будут жить? Они поженятся? Она сошла с ума? Она подставила свои запястья под струю холодной воды. Это немного помогло, хотя и остудило всю ванну. В конце концов она потянулась за бутылкой вина, стоявшей на столике рядом с ванной, налила стаканчик и выпила все залпом. Очень скоро куропатки беспокойства улетели за горизонт ее сознания и исчезли.

Когда она, одетая в простой черный свитер поверх белого хлопкового платья Т-образного силуэта, спустилась вниз, было без четверти девять. Аделина накрыла обеденный стол во дворике под стеклянной крышей, где маленькие джунгли Бэйб Хатуэй с их пальмами, бананами и живыми обезьянами давным-давно заменили десятком фикусов в кадках. Мэгги объяснила Тео и Аделине меню и порядок, в котором следует подавать блюда, потом ввернулась в кухню, чтобы разложить антипасту на огромный поднос из чеканной бронзы. Тео в это время откупоривал бутылки, чтобы вино смогло подышать. В девять тридцать ни Свонн, ни кто-либо другой не появились. Несмотря на смутное беспокойство, Мэгги понимала, что неразумно ожидать пунктуальности в подобных обстоятельствах. Поэтому она прошла в огромный зал на втором этаже, в котором Свонн планировал сделать гостиную, хотя там было еще недостаточно мебели: рояль «Безендорфер», лютня, несколько древних диванов в стиле королевы Анны и мягкие кресла в простых мешковатых хлопковых чехлах. Она притащила с собой бутылку, бокал и книгу, которую сейчас читала: «Прививка черенком яблонь современных сортов» Альфреда Полларда. Предмет книги и вино, две трети бутылки которого уже было выпито, словно сговорились, чтобы напомнить ей те многочисленные задачи и обязанности, ждавшие ее дома в саду: посадка рассады и отростков, подрезка ветвей, подкормка, пересадка многолетних растений, вскапывание грядок и клумб, ремонт теплицы, курятника, сарая и ульев, опыление и опрыскивание. Слава богу, у нее есть Боб Дипиетро, ее главный садовник, на которого всегда можно положиться, с его четырьмя йоменами. Хотя одной из выдуманных черт публичного образа Мэгги, созданного в ее книгах и видеофильмах, было то, что она способна содержать в порядке многие акры безупречно ухоженных садов без существенной помощи со стороны. Но это не значило, что, создавая этот образ, она лгала. Она надеялась, что умные читатели поймут, что «Деревенская жизнь Мэгги Дарлинг», как и любое другое представление, подразумевает некоторые сценические приемы с полным штатом работников за кулисами. В действительности то, что Боб со своей командой были удалены со сцены, в начале было эстетическим решением Регги Чака. Он утверждал, что они загромождают фотографии. Мэгги решила, что в следующей книге, «Порядок в доме», она это исправит. Теперь на последней странице каждой книги, написанной Мэгги, будет групповой снимок всех помощников, работающих за кулисами. Дальше этого она в своих мечтаниях не зашла, поскольку книга о прививках выскользнула у нее из рук, а сама она погрузилась в сон, откинувшись на парчовые подушки.