Илюша Лиссов прислонился к жёлтому подоконнику, оставив нейро-образ убранным наполовину.

Репетиция-тренинг закончилась. Все устало пили.

Александр Уралович появился на пороге гримёрки как тень отца Гамлета в период помешательства. Актёры сконцентрировали остатки внимания, направив взгляды в сторону главного режиссёра. Тот начал речь:

– Так что же мы станем ставить на этой неделе, ребята? «Американский психопат» или «Красный дракон»?

– А, может, лучше «Призрак оперы»? – сострил улыбчиво Котяра.

– А, может, лучше ты мне пиво передашь? – режиссёр Дюйм взял из рук подопечного бутылку «Холода» и смачно приложился к прохладе напитка.

– Лиссов будет играть серийного убийцу? – спросила Катя Единица. Пуфик обнимал её пухлыми руками, радуясь снисходительной благосклонности девушки.

– Он будет исполнять роль парня, влюблённого в журналистку аналитического отдела одного спорт-издания, – Макс Красивый шумно схохмил, искоса глядя на Лиссова. Тот хмуро ухмыльнулся.

Александр Уралович допил пиво, затем сказал:

– Можем предложить зрителям хоть «Страх и отвращение в Лас-Вегасе», лишь бы было смешно, правдиво плюс понятно. Решайте, ребята. Через пару дней я буду орать, чтобы вы выкладывали на сцене свои души, не жалуясь соседям Цирка Змей. Мы должны оставаться лучшими. Просто помните об этом, пока пьёте.

Режиссёр Дюйм повелительно удалился. Нейро-труппа продолжила разгул.

– Илюха, ты честно нам скажи, как она стонет в постели? Мягко или нежно? – улыбка Котяры смешалась с порочностью взгляда хмельной Любы, которая слишком явно приклеивалась к парню, обнимая губами горло пивной бутылки.

– Полина в постели – настоящий ураган… Смерч секса наслаждений, – многоцветные глаза Лиссова блестели чувством счастья, словно пара победителей на выборах.

– Как вы с ней сошлись, наш рейтинг заметно возрос. Благодаря её сладковатым статейкам, – Катенька салютнула бутылкой «Холода», позволяя Пуфику прилепиться к себе ещё сильнее. Максим растянуто произнёс:

– Мы все просто до гроба обязаны нашему Илюше, что он подарил этой журналисточке наилучшее впечатление от собственной личности. Теперь-то театр станет процветать. Дюйм уже доволен, будто выиграл пластикового пекинеса в сезон поголовной разрухи… Спасибо, Илья! За самоотверженное служение родному заведению.

Все весело засмеялись. Лиссов чувствовал себя по-королевски довольным.

Он хлебанул «Холода», успокоительно спросил:

– Что играть-то будем? Вечер премьеры стартанёт совсем скоро.

Актёры задумчиво замолчали.

– Если получится, то в случайном порядке шокируем всех чем-нибудь по-настоящему страшным… – голос Пуфика вместо зловещих тонов был окрашен жирно-смешным звучанием. Катя Единица едва не свихнулась от приступа пьяного смеха. Пуфик обиженно прилип к горлышку очередной бутылки.

– Может, что-нибудь про Джека-Потрошителя сыграем? – предложение Котяры вызвало общее согласие коллективной психики. – Сварганим спектакль о последних днях из жизни серийного убийцы… Покажем зрителям его предполагаемую смерть. Или иллюзию того, что он исчез за пределами параллельного мира.

– Или покажем, как его шлюхи убили, когда маньяк на дело пошёл, – Севередова с нетерпеливой бесцеремонностью стала целовать Кота, жадно чмокая своими сочными губами.

– Ну, Люба. Действуешь быстро и красиво, – Макс следил за этим порывом страсти, завистливо ухмыляясь с края дивана. Опьяневшая ещё больше, Единица торжественно заключила:

– Тогда – решили, назовём постановку «Джек-Потрошитель»?

Все согласились.

Илья поставил опустошённую бутылку на подоконник и, попрощавшись со всеми, покинул здание «Психотеатра», спеша к своей любимой.

После совокупности наслаждений, подаренных друг другом по принципу обоюдоострого влияния, они лежали на продавленной кровати, обнявшись точно влюблённые акуло-дельфины среди моря мятой простыни.

Полина гладила Илью по поверхности кожи, прикрывающей сердце, которое постепенно смиряло свой стук. Парень положил одну руку девушке под голову, другую – на упругую грудь.

Приятная тьма убаюкивала их обоих, стягивая внутренность помещения. Говорить было лишним. Влажная сущность любви склеивала мозги воедино. Почти безупречное соединение.

Личность + Личность. Душа и душа.

Нераспечатанная пачка «антидрима» так и лежала на безоболочном телевизоре. А Илья уже улетал в реальность сновидений, теряя контроль сознания, исчезая в Ничто.

Вместе с Полиной.

Сумрачный свет легко закончился, начинаясь снова в другом коридоре. Лиссова шла сквозь потерю растерянности ярко-зелёной листвы, насыщая сад импрессионизма своей фигурой присутствия.

Кровь шумела по венам. Страшные рожи бабочек сверкали, словно булавки.

Мутноглазые клёны молча игрались ветвями, ведомые ветром без звука. Полина повернула налево, держа под следами кафель тропинки. Прямо перед ней мелькали портреты привидений, прозрачные намёки мастеров, кромешные шалости коматозных чемпионов, сладкая скромность старых друзей… Девушка впервые видела настолько удивительный сон.

Сад будто готовился к буре. Злые языки цокали каблучками, чернявые чудеса, затопляемые в колодцах. Сине-пьяное небо простреливалось насквозь, следя за паранойей под всеми углами.

Полина поняла пока то, что она – совершенно обнажена и заметно красива. Впрочем, так должно быть сейчас, когда вокруг тревожные деревья, потерянные деньги падших симулянтов, а (кроме всего) видны шрамы хирургической радости.

Горящие шины смешали коктейль внутри коридора: равные порции дыма, едких упрёков и чёрной серы на стенах. Лиссова протяжно отвернулась, направляя лодку к третьему берегу. Девушке смутно нравилось её чёрное платье, означенное романтической встречей с кем-то.

Река нахмурилась плавным течением. Зеленоватые волны искрились под солнцем, словно покойные осколки выбитых стёкол из окон старого отеля для любовных свиданий, раскидистых встреч.

Лодка картинно уткнулась в песок, застыла недосказанной фразой.

Полина, сидя за столиком просторного ресторана, наслаждалась мягкой мелодией невидимого оркестра. Через зал шёл человек в маске Ильи Лиссова, страшная аура смертельной жестокости ласково пылала вокруг прозрачным огнём.

Незнакомец (элегантно одетый, демонстрирующий уверенность кошачьих движений) присел напротив Полины и весело сказал:

– Привет, я Смерч… Хочешь что-нибудь заказать? Тут отличнейший шашлык на костях. Да и вино вполне неплохое…

Спящая журналистка ошеломлённо молчала, не веря страху своих глаз.

– Ты же сама всегда мечтала о встрече со мной, – улыбка убийцы напоминала шрам души, глядящий из-под шарма маски. – Не принимала эти дебильные таблетки. Теперь можешь устроить эксклюзивное суперинтервью с маньяком.