– Спасибо профессор. А он тоже историк?

– Гм… как бы это сказать… Он скорее практик.

– Практик? Это как?

– Это лучше увидеть. Объяснить, боюсь, я не смогу.

– Ну… хорошо. Я обязательно навещу его. – Слова профессора звучали загадочно и крайне меня заинтересовали.

– Хорошо. Только сообщи мне, когда соберешься. Если не возражаешь, мне бы хотелось присутствовать при вашем разговоре.

Становится все страннее и страннее.

– Да нет, никаких возражений. Конечно, сообщу.

– Вот и хорошо. Договорились. – Танаки отвернулся и с энтузиазмом включился в спор по поводу недавно прошедших соревнований по футболу. Оказывается он перед тем, как идти с нами на экскурсию просмотрел запись матча и теперь принял активное участие в его обсуждение. Я же остался сидеть с листком бумаги с адресом. Я еще раз изучил его со всех сторон, а потом махнул рукой. Ладно, разберусь. Сунул листок в кошель на поясе и потянулся к запеченной картошке.

Утром меня никто не будил. Хорошо-то как. Но тут я вспомнил о своих планах на этот день, и мне стало уже не так хорошо. Еще неосторожное обещание сестренке начать работу над систематизацией своего проекта. А вот и она, легка как на помине.

– Ты еще не взялся за работу? Кстати, как ты думаешь назвать диссертацию?

– Длинно и умно, – хмуро буркнул я. – Чтоб никто не догадался о чем она.

– Очень остроумно. Я же серьезно.

– Не знаю еще. Распределенные системы кристаллов, наверное. Как-то так. Подумаю. Феол, сначала сделать надо, а потом уже название искать.

– Ну думай. Только недолго. – Не задумываясь о том, что есть такие вещи, как двери, Феола взмыла в воздух и вылетела в окно. Я проводил ее сердитым взглядом. Небось с подружками куда-то помчалась. А мне теперь что? Даже не поиграть? Жуть.

Делать, однако, нечего. Надо приниматься за работу. По крайней мере, хотя бы начать ее.

– Мне тут Феола сказала, что у тебя намечается глобальный труд, – встретил меня отец вместо приветствия.

– А что она тебе еще сказала? – хмуро поинтересовался я.

Отец чуть приподнял бровь и изучил меня с ног до головы.

– Ничего. Только предупредила, что тебе может понадобиться Василий.

– Ой, а ты мне можешь его дать на время?

Отец вздохнул.

– Вообще-то мне он не принадлежит. Так что если сумеешь его уговорить заняться твоим делом…

– Ага! – обрадовался я, выскакивая за дверь, даже не дослушав отца. До меня донесся его смешок.

Васька тихо и мирно стоял на столе в отдельной комнате и притворялся пнем с вставленным в него кристаллом.

– Вась, привет, – послал я мыслеобраз.

– Привет, Альвандер, – сухо приветствовал он меня. – Слышал, тебе нужна моя помощь? Конечно, только тогда ты обо мне и вспоминаешь, кому нужен старый ворчливый биокомп. А ведь я тебя, можно сказать, вырастил. Пеленки менял…

– Только не надо о пеленках! – взмолился я. – О том, как ты мне менял пеленки я слышал от тебя неоднократно. Ты лучше скажи – поможешь или нет?

– В данный момент у меня тридцать четыре процента свободных ресурсов. Из них могу выделить тебе, заметь, только из личных симпатий, шесть процентов. Целых шесть процентов моих почти безграничных возможностей.

– Предел безграничных возможностей смотри в спецификации на странице… На какой, кстати, странице?

– Ну тебя, – Васька послал мне мыслеобраз обиды. – Я тут от щедрот своих…

– Ладно-ладно. Когда я могу начать работу?

– Да вот прямо сейчас и можешь.

– Тогда я за инфокристаллами.

– Стой! Что хоть мы делать будем?

Я объяснил. Васька секунды три молчал, что для биокомпа очень и очень много.

– Вот уж не ожидал подобного от такого разгильдяя как ты. Мне даже интересно стало. И если тебе удастся меня еще больше заинтересовать своей работой, то я тебе процента два ресурсов накину.

– Сейчас все оценишь, – пообещал я. – Только, надеюсь понятно, что пока эта информация не для общего пользования? А то знаю я тебя. Растреплешь своим друзьям по всей Солнечной.

– Я никогда личные дела своей семьи не обсуждаю. А это твоя работа. И только ты можешь принять решение о ее разглашении. – В мыслеобразе Васьки отчетливо ощущалась уже не притворная обида.

– Извини, Вась, – с искренним раскаянием переслал я ему свой мыслеобраз.

Василий не ответил. Но обида из эмофона пропала. Интересно, почему комп выбрал себе такое имя? Звучало совершенно не солидно, но вот нравилось оно ему. А каково мне? Когда друзья спрашивали как зовут нашего биокомпа, что я должен был отвечать? Василий? И это перед их Электронами, Мыслителями и другими. Был даже IBM. Как он мне говорил, в честь создателей компьютеров. Аббревиатура собранная из первых букв создателей.

Я специально рылся в справочнике, но нигде не нашел людей с такими инициалами, которые были создателями компьютеров. Наверное, это очень древняя история. Тогда еще подробных записей не вели. Но звучало все равно красиво. А тут Васька. Как кота…

Ящик с инфокристаллами я поставил прямо перед Васькой.

– Я буду давать тебе кристаллы по порядку. Так тебе легче будет разобраться. Так что сохраняй и их порядок.

– Принято. Давай первый.

Я открыл коробку и достал кристалл из первого гнезда. Аккуратно пристроил его в выемке на биокомпе. Кристалл слабо мигнул.

– Считано. Следующий.

Я убрал его назад в ящик и достал новый из второй ячейке.

– Считано.

В общем-то, муторно и скучно. Кристаллов много. Я никогда не систематизировал их и просто сбрасывал на них все дневные события, которые так или иначе касались моего проекта. Тут были и спецификации кристаллов и мои рассуждения, и результаты экспериментов. Даже мои мечты о том времени, когда наконец-то удастся преодолеть Барьер.

Тут я заметил, что уже давно не воспринимаю эмофон биокомпа. Где-то после сотого кристалла он вдруг закрылся и теперь просто считывал записи. Только когда я мешкал со следующим кристаллом, он чуть приоткрывался и слал мне нетерпеливый мыслеобраз. Я озадаченно уставился на Ваську. Он опять приоткрылся на мгновение и послал сигнал о готовности принять следующий кристалл. Но на этот раз я призыв проигнорировал. Проигнорировал и следующий призыв. Наконец Васька не выдержал.

– Ты чего?

– Это я хотел спросить ты чего? Ты закрыт.

Васька помолчал.

– Я анализирую, – признался он. – Я отключил почти все задачи, которые сейчас можно остановить, и выделил восемьдесят процентов ресурсов на анализ. Сейчас работаю на пределе.