В эти первые годы Маккарти и Мински были практически неразлучны – Маккарти даже сопровождал Мински во время его знакомства с родителями будущей жены. Однако их подходы к созданию искусственного интеллекта все больше расходились. В аспирантуре Мински занимался исследованием нейронных сетей. Со временем он стал склоняться к тому, что корни интеллекта – в опыте людей. В отличие от него, Маккарти всегда искал формальные логико-математические пути к моделированию разума человека.

Так или иначе, несмотря на первоначальные трудности, искусственный интеллект оставался сферой коллективной работы и находился в руках исследователей с привилегированным доступом к ревностно охраняемым компьютерам размером с комнату. Как вспоминал Маккарти, Лаборатория искусственного интеллекта в Массачусетском технологическом институте появилась в 1958 г. после того, как туда пришли он и Мински. Как-то Маккарти, встретив Мински в коридоре, сказал: «Думаю, нам нужен проект в области искусственного интеллекта». Мински ответил, что это хорошая идея. Тут с ними поравнялся Джером Визнер, тогда руководитель Лаборатории электроники.

Маккарти выпалил: «Мы с Марвином хотим открыть исследования по искусственному интеллекту».

«Так что вам нужно?» – спросил Визнер.

Маккарти не раздумывая сказал: «Нам требуются помещение, секретарь, перфоратор и два программиста».

На это Визнер ответил: «А шесть аспирантов в придачу возьмете?»

Оказалось, что лучшего момента для такой просьбы нельзя было и придумать. Массачусетский технологический институт как раз получил крупный правительственный грант «для дальнейшего совершенствования», но никто в точности не знал, что понимать под «совершенствованием». Грант в то время использовался для поддержки шести аспирантов-математиков, но Визнер не представлял, что делать дальше. Маккарти и Мински стали для него удачной находкой{95}.

Грант предоставили весной 1958 г. сразу после запуска советского спутника. Федеральное правительство США спохватилось и стало щедро финансировать исследовательские работы в университетах. Считалось, что широкая поддержка науки пойдет на пользу военным разработкам, и в тот год президент Эйзенхауэр учредил Агентство по перспективным исследовательским проектам (DARPA), чтобы избежать технологических сюрпризов в будущем.

Счастливая встреча этой троицы имела практически неоценимое значение для всего мира. Некоторые из «шести аспирантов» были связаны с Клубом любителей моделей железных дорог, ортодоксальной группой будущих инженеров, которых компьютеры притягивали как магнит. Идеалы этого клуба дали начало тому, что стало «культурой программистов-фанатиков», которые больше всего ценили свободу обмена информацией{96}. Маккарти способствовал распространению их этики после ухода из Массачусетского технологического института в 1962 г. и создания конкурирующей лаборатории в Стэнфордском университете. В конечном итоге культура программистов-фанатиков породила такие социальные инициативы, как программное обеспечение с открытым кодом, организация Creative Commons и сетевой нейтралитет. Еще в Массачусетском технологическом институте Маккарти в поисках более эффективного пути исследования искусственного интеллекта предложил использовать компьютер в режиме разделения времени и разработал язык программирования Lisp. Он быстро понял, что искусственный интеллект на определенной стадии развития должен стать интерактивным и что логично вести разработку на компьютерной системе, с которой множество пользователей работают одновременно, а не поочередно, каждый раз заказывая машинное время.

Когда в Массачусетском технологическом институте решили провести опрос для выяснения разумности создания системы с разделением времени вместо того, чтобы сразу реализовать предложение Маккарти, тот решил переехать на Запад. Позже он с обидой говорил, что спрашивать сотрудников университета и персонал об отношении к работе компьютера в режиме разделения времени – все равно что выяснять мнение землекопов о полезности парового экскаватора{97}.

Маккарти полностью принял контркультуру Западного побережья. Он давно вышел из Коммунистической партии, но все еще был за левых и вскоре примкнул к настроенному против истеблишмента сообществу поблизости от Стэнфордского университета. Он отрастил волосы, стал носить повязку на голове и превратился в активного участника Свободного университета, который возник в средней части полуострова Сан-Франциско. Только после того, как Советский Союз подавил чешское восстание 1968 г., Маккарти окончательно разочаровался в социализме. Однажды, когда он рассуждал о мудрости ненасилия на форуме Свободного университета, один из радикалов пригрозил убить его. Это заставило Маккарти перейти на сторону правых и зарегистрироваться как республиканец.

На свою карьеру Маккарти не мог пожаловаться. Должность профессора Стэнфордского университета была лицензией на охоту за финансированием, и по пути в Стэнфорд он завернул к своему другу Ликлайдеру, который с 1962 г. возглавлял Отделение технологий обработки информации ARPA. Они вместе работали над первыми идеями по разделению времени, и именно Ликлайдер финансировал амбициозную программу по их реализации в Массачусетском технологическом институте после перехода Маккарти в Стэнфорд. Впоследствии Маккарти говори, что никогда бы не ушел, если бы знал, что Ликлайдер будет так поддерживать идеи разделения времени.

На Западном побережье почти не было бюрократических препон, и Маккарти быстро создал Лабораторию искусственного интеллекта в Стэнфорде. Ему удалось получить компьютер Digital Equipment Corporation и найти для него место в Лаборатории постоянного тока, в здании и на земле, подаренной Стэнфорду GTE, после того как эта телекоммуникационная компания отказалась от плана организации исследовательской лаборатории на Западном побережье.

Стэнфордская лаборатория искусственного интеллекта быстро стала раем для программистов-фанатиков. Умные молодые разработчики, такие как Стив «Слаг» Рассел и Уитфилд Диффи, последовали за Маккарти на Запад, и за следующее полтора десятилетия через лабораторию прошло великое множество инженеров и программистов. Несмотря на то что Маккарти стал политически более консервативным, атмосфера контркультуры в лаборатории не исчезла. И Стив Джобс, и Стив Возняк сохранили память о посещении в подростковом возрасте Стэнфордской лаборатории. SAIL стала кузницей выдающихся компьютерщиков и новых отраслей.

Именно SAIL дала старт разработкам в области машинного зрения и робототехники, лабораторию по праву считают колыбелью распознавания речи. В свое время Маккарти предложил Раджу Редди понимание речи в качестве темы для диссертации, и Редди стал ведущим исследователем в этой области. Над мобильными роботами в SAIL параллельно с проектом Shakey в Стэнфордском исследовательском институте работали Ханс Моравек, а затем Родни Брукс, которые стали пионерами в области робототехники в Университете Карнеги – Меллона и Массачусетском технологическом институте соответственно.