Лицо вытянутое, будто морда у бультерьера. Нос прямой, только слегка искривлённый, как после перелома. Густые брови, короткий ёжик светлых волос и очень внимательные глаза серьезного человека, который не станет колебаться, нажимая на спусковой крючок.

— Документы? Не проблема. — Кузнецов сунул мне под нос служебное удостоверение и уточнил. — Удовлетворён?

— Поддельное, поди?

— Настоящее, не сомневайся даже.

— Важная птица к нам пожаловала, — усмехнулся Стас, судя по всему, находившийся под кайфом. Слишком уж наплевательски он ко всему происходящему относился.

— Только, сдаётся мне, эта птица адрес попутала, — разминая шею, поморщился я. — Какая ещё Селезнёва-Лазарева, гражданин начальник? Я уж и не припомню даже, когда последний раз сюда девок водил.

— Не прокатит, — печально вздохнул Стас.

— Именно, — подтвердил опер и пнул обломки так и валявшихся на полу наручников Алисы. — Вот это что такое?

— Наручники.

— А Лазарева где?

— Какая Лазарева?

— Согласно серийному номеру данных спецсредств, они были использованы при этапировании гражданки Лазаревой в рамках следственного эксперимента, — лишённым всякого выражения голосом начал вещать Кузнецов, — проводимого спецпредставителями Совета совместно с Агентством охраны порядка…

— Да понял, понял уже… — закивал я и, особо ни на что не рассчитывая, принялся врать: — Наручники нашёл. Иду — смотрю наручники. Дай, думаю, возьму. В хозяйстве сгодятся.

— Наручники были сняты с гражданки Лазаревой именно в этом помещении.

— А это вы как определили? — заинтересовался Стас.

— Когда была повреждёна целостность браслетов, сигнал с координатами ушёл на спутник.

— Ну да — повредили, — кивнул я. — Принесли и решили посмотреть чего там внутри. А девки не видел.

— В тот момент наручники находились на подозреваемой. А вот с конвоира они и в самом деле были сняты совсем в другом месте. И если продолжите запираться, придётся предъявить вам обвинение в убийстве спецпредставителей Совета, терроризме и незаконном хранении, использовании и обороте энергетического оружия.

— Знаете что? — ухмыльнулся я. — А не пойти бы вам в задницу?

— Не пойти, — никак не отреагировал на провокацию оперуполномоченный.

— Тогда оформляйте по всем правилам, — поддержал меня Стас. — И адвоката, что ли, дайте! А что до обвинений… — Он похлопал по колесу инвалидного кресла и заржал. — Хочу посмотреть, как вы будете доказательную базу под мою боевую машину подводить.

— Уверены, что хотите именно этого? — уточнил федерал.

— Насчёт адвоката? Сто процентов.

— Согласно действующему законодательству процессуальные мероприятия с лицами, подозреваемыми в терроризме, проводятся без привлечения общественных защитников.

— Это ты чего сейчас сказал? — не сразу разобрался я в смысле произнесённого.

— Продолжите придуриваться, и всю необходимую информацию достанут напрямую из ваших мозгов, — подтвердил мои опасения Кузнецов. — Правда, после этого вы превратитесь в конченных идиотов, но можно ведь и не доводить до крайностей…

— Фашисты, — с отвращением сплюнул на пол Стас.

— А валяйте, — фыркнул я. — Мы ничего не знаем и не считаем ни Администрацию, ни Агентство легитимными органами власти. Не признаем мы их, короче.

— Зато мы вас признает, — подошёл ко мне Кузнецов. — Расскажите всё, что знаете, и мы не станем предъявлять обвинения.

— Какие ещё обвинения? — поморщился Стас и вновь похлопал по колесу коляски. — Те, которые сами и выдумали?

— Даже инвалидное кресло не защитит от обвинения в укрывательстве и пособничестве. Ну и ещё кучу сопутствующих статей навешать не проблема.

— Мы просто здесь живём, — поморщился я, прекрасно понимая, что просто так от федерала отделаться не получится. — Никого не трогаем. А вы приходите и начинаете угрожать. Это неправильно.

— Будете говорить?

— Да пошёл ты!

— Не хотелось доводить до этого дело, но в случае экстренной необходимости у меня есть полномочия проводить допрос с применением спецсредств прямо на месте…

Опер шагнул ко мне и ловко пнул под коленную чашечку.

— Ах ты, блин! — от неожиданности я рванулся, но тут же повалился обратно, когда кожу запястий рассекли острые края наручников. — Сволочь!

— Я знаю, что Лазарева здесь была. Я знаю, что именно в этом помещении с неё сняли наручники. И знаю, что вы знаете, где она находится сейчас. Поэтому по-хорошему или по-плохому вы мне об этом расскажете, — начал прохаживаться по комнате оперуполномоченный.

— Да ну?

— Кроме того, я подозреваю, что вы, — он ткнул в меня пальцем, — принимали участие в нападении на спецпредставителей Совета. А лингеры очень негативно относятся к убийству своих сородичей. Даже странно, что у такой высокоразвитой цивилизации сохранился обычай кровной мести. Поэтому после того, как я с вами закончу…

— Э, нет! Мы ничего об этом не знаем! — всполошился я. — Только не надо нам мокрое дело шить!

Кузнецов пожал плечами и, подняв лежавшую на верстаке дрель, поискал глазами розетку.

— Уверен — знаете. А у меня нет никакого желания церемониться с террористами и их пособниками.

— Мне кажется, это всё зашло слишком далеко, — философски заметил Стас.

— Пока ещё нет, — покачал головой опер. — Но совсем скоро так оно и будет.

— Вы будете пытать инвалида? — судорожно сглотнул мой приятель.

— Поверь, мне приходилось делать и более гадкие вещи. А уж если распотрошу парочку убийц, совесть меня после этого мучить точно не будет. — Федерал включил дрель и обернулся ко мне: — Последний раз спрашиваю, где подозреваемая?

— Подозреваемая в чём? — сдался я, сообразив, что пора колоться. Раньше давать слабину было никак нельзя: федерал бы в наше добровольное сотрудничество точно не поверил. Но и дальше тянуть уже нельзя — если начнётся допрос с пристрастием, в живых нас не оставят.

— Это неважно. Важно, где сейчас девушка, — почувствовав смену настроения, Кузнецов отложил дрель на верстак и подошёл ко мне. — Так мы будем разговаривать?

— Будем, будем.

— Рука затекла, отцепите, — попросил Стас. — Уже пальцев не чувствую.

— После, — отмахнулся от него опер. — Где Лазарева?

— Она говорила, что работает на Агентство. В какой-то комиссии по дешифровке данных с бортового компьютера флагмана экспедиционного корпуса Имедана.

— Не имеющее отношения к делу обстоятельство, — отмахнулся Кузнецов и нахмурился. — Где девушка?

— А транспортник-то хоть есть сбитый? В центре города который упал?