– И командор Гнорм любил с-старину Вопа. Он ему был всё одно что племянник, – подхватил кто-то, доставая меч из ножен.

Чем пристальнее товарищи смотрели на Сларба, тем чаще тот поглядывал на дверь. Разъярённые Клыки, вытянув лапы и обнажив оружие, дружно шагнули к нему – и тогда Сларб бросился к двери. Его попытались схватить, и он стал сопротивляться, извиваясь и вопя, – и вдруг с удивлением обнаружил, что кубарем катится по ступенькам под ливнем оскорблений и проклятий.

Сларб бежал и бежал, прочь из Глибвуда, по длинной дороге, ведущей к Торборо, хотя и понятия не имел, куда направляется. Он больше не чувствовал боли от раны на ноге и от шишки на голове, в том месте, куда пришёлся удар Пита Носка. Он знал, что командор Гнорм казнит его, когда, вернувшись, обнаружит Вопа с ножом в спине. Но Сларба уже и это не волновало.

Холодная белая луна презрительно смотрела на Клыка, который бежал, усмехаясь как безумный.

В его извращённой душе не осталось ни одного живого чувства.

Кроме ненависти к Игиби.

31. Медальон Крака

На следующее утро, за завтраком, состоящим из бекона и жареного картупеля, Джаннеру впервые за целую неделю показалось, что всё будет хорошо. Завтрак был вкусным, небо ясным, все выжили, и вдобавок он принёс из города три новые книжки. Сларбу ясно дали понять, что лезть к детям Игиби – плохая идея. За минувшие несколько дней ящеру здорово досталось: он получил камнем по голове от незнакомца, затрещину от командора Гнорма, и его чуть не задушил Пит Носок. Возможно, Сларба вообще уже сожрал какой-нибудь голодный лесной зверь.

Тем не менее Подо и Ния решили, что несколько дней всем лучше посидеть дома, пока суматоха не уляжется. Неделя выдалась насыщенная. Между прочим, Подо, Ния и Лили ещё не знали о встрече Джаннера и Тинка с рогатыми гончими и об оружии в подвале поместья Анкльджелли!

Подо с удовольствием отнёс своему давнишнему сопернику Сарычу Вилли ещё пятерых швапов. Похоже, старый пират нашёл себе новую цель в жизни – ловить швапов и подбрасывать их Вилли. Хоть он и раскаялся в прежних морских похождениях, однако теперь злорадно хихикал, подкрадываясь к чужому огороду.

Дети под присмотром Нии усердно занимались. Джаннер трудился над стихотворением, которое ему задали. Темой был праздник в честь Дня Дракона, и он отчаянно пытался придумать рифму к слову «праздник» (ну не «безобразник» же!).

Тинк, устроившись босиком в развилке старого дерева, рисовал вислоухую голубку, которая свила гнездо в дупле соседнего дуба. Это была его третья попытка, и он от усердия то щурился, то вытягивал шею.

На заднем дворе Лили играла на свистоарфе, а Малыш дремал у неё в ногах.

Жизнь в доме Игиби, похоже, возвращалась в привычную колею.

– А, «Рил Дугана»[35], старинная мелодия, сочинённая в Зелёных лощинах, – с удовольствием сообщил Оскар Н. Ритип, показываясь из-за угла. – Великолепно.

Он хотел узнать, как дела у Лили, и извиниться за то, что не уследил за ней. Под мышкой он нёс маленький костыль.

– Как сказал знаменитый Ганвит Мур, похититель обуви: «Мне страшно жаль, и больше этого не повторится», – процитировал Оскар, протягивая девочке костыль. – Полагаю, ты и есть Гроза Ящеров?

Лили обхватила руками объёмистую талию господина Ритипа.

– Можно мне иногда приходить к вам за книгами? – спросила она.

– Конечно! Конечно, принцесса! Когда угодно.

Ния улыбнулась и предложила Оскару кружку сидра.

В это время из огорода Сарыча Вилли вернулся Подо. Он сдержанно поздоровался с Оскаром.

Книготорговец съёжился под взглядом старика.

– Подо, я страшно сожалею, – сказал он, потупившись, и нервно пригладил отставшую прядь седых волос. – Если бы я знал… если бы только знал, что поблизости бродит Клык, я бы ни за что… – Он замолчал, очевидно пытаясь вспомнить нужную цитату.

Подо смягчился. Усаживаясь за стол рядом с Нией и сказав «Всё ведь обошлось», он слегка (так ему казалось) ткнул Оскара в плечо. У почтенного книготорговца чуть не слетели очки, но Подо сделал вид, что ничего не заметил.

– У Шагги говорят, что командор Гнорм вернулся из Торборо в плохом настроении, – сказал он. – Благус слышал, как он вопил благим матом и ругал Сларба последними словами. Вроде как Сларб убил другого Клыка.

Оскар потёр плечо и поправил очки:

– Мёртвый Клык? Даже не верится. Хотел бы я на него посмотреть…

– На что там смотреть – пыль и кости, – сказал Подо.

Оскар поднял бровь.

– Ну, так люди говорят, – пожал плечами Подо.

– А что Слам? – спросила Ния.

– Сларб, – поправил Оскар.

– Вот то-то и странно, – ответил Подо. – Шагги говорит, Сларба с тех пор не видели. Похоже, сбежал с концами. А если вернётся, Гнорм убьёт его на месте.

Старик посмотрел в окно:

– Похоже, мы избавились от этого поганца раз и навсегда.

– И всё-таки, пока мы не узнаем точно что к чему, я не хочу, чтобы дети ходили в город одни, – заявила Ния.

– Мы все притихнем на несколько дней, – согласился Подо. – Но нельзя же прятаться до конца жизни, как пещерные глаты, дочка. И потом, раз праздник прошёл, скоро почти все Клыки вернутся в Торборо, и мы заживём как всегда.

– И я вас уверяю, – горячо произнёс Оскар, – что в «Книгах и укромных уголках» дети будут в безопасности… если вы позволите им прийти, – добавил он, потупившись.

– Оскар, старый зануда, разве ты не слышал, что я сказал? Всё ведь обошлось. И точка! – Подо снова шутливо ткнул Оскара в плечо, и на сей раз очки со стуком упали на пол.

Чтобы избежать дальнейших проявлений дружелюбия со стороны старого пирата, Оскар распрощался. Выйдя из дома, он увидел Тинка, который рисовал, прислонившись к дереву. Оскар жестом подозвал мальчика и шепнул:

– Держи, дружок. Лично мне она очень пригодилась. – Он сунул Тинку небольшую книжку, дружески погладил мальчика по голове и зашагал по дороге.

Тинк посмотрел на обложку. «Домашние снадобья от чесотки: краткий очерк неудобств».

Генерал Крак устал от встреч с командорами. Всю неделю он терпел их наглость, нытьё, униженные просьбы (которые, впрочем, были ему приятны и заметно поднимали настроение). Солнце садилось, и он смотрел на дождь за окнами тронного зала, не обращая внимания на командора Плюба с его манерой смеяться собственным анекдотам. Крак давно думал, что Плюба надо казнить за плохое чувство юмора.

– Так вот, этот тип заходит в таверну и говорит двухголовой свинье: «Кто выпустил коз?» А свинья отвечает: «Я, ну и что?» А человек говорит: «Да ничего».