В первую очередь вы страшно боитесь, что с ней у вас не получится. Я имею в виду секс. Вы можете спать с десятком женщин, которых не любите, они будут делать вам минет, и вы перепробуете кучу сексуальных поз. А тут — в первый раз с Ней (это пишется с большой буквы, да) вы, как дурак, переволнуетесь, и у вас ничего не получится. И всё — вам будет стыдно даже говорить с ней. Вся идиллия пойдёт прахом. То есть я не утверждаю, что так и будет. Я говорю, что такое может случиться. Что так иногда бывает. Тут роль женщины важнее мужской. Потому что у женщины «получается» всегда. Она не всегда хочет, ей не всегда нравится, но может она почти в любой момент, исключая отдельные периоды биологических циклов.

Джереми повезло. Он не сразу догадался, что в его жизни Уна должна писаться с большой буквы. Он просто трахнул её, как трахал всех своих шлюх. А наутро понял, что произошло. То есть нет, что вы, он не понял. Скорее почувствовал, что нечто изменилось, вот и всё. Когда Уна ушла, он просто смотрел в потолок и думал о том, что сегодняшний день начался лучше, чем все остальные.

* * *

Кстати, я забыл сказать, что у Джереми не было той самой первой любви. Он редко бывал в школе, а о девочках думал только как об объектах возбуждения. Он мастурбировал в сарае, представляя себе то Салли Трескотт, то Минди Монтова, то Джейн Суэйн. Ни одна из них никогда бы ему не дала, потому что он был грязным и тупым. Бивис и Баттхед в одном лице. Джереми Л. Смит, ваш Мессия.

Поэтому Уна стала для него всем. Она стала его первой, второй и третьей любовью, квинтэссенцией всего того, что он не получил в юности.

Для Уны всё выглядит совсем иначе. Я уже говорил о её детстве. О том, что официально называется её детством. О том, чего у неё не было. Я не хочу повторять это. Пролистайте назад и перечитайте. Может, вы пропустили этот отрывок, как и многие другие.

Вам кажется, что я слишком многословен? Жизнь человека — это роман. Жизнь Мессии — это многотомный роман. Я сокращаю его до минимума. Я не перепечатываю учебник по смитологии. Не пишу огромных глав о происхождении и графической ценности элсмита. Я краток. Вы и представить себе не можете, насколько я сейчас краток. Я почти не отвлекаюсь на мелочи.

Как ни странно, Уна знала, что такое любовь. Любовь к ней. Нет, что вы, сама она, как и Джереми, никого не любила. Чувствовала симпатию, приязнь, но не любовь. У неё был клиент, Джанбаттисто Кандильера. Черноволосый, с широким лицом и густыми бровями. Он снял её на улице и привёл к себе домой. Он попросил её изображать его возлюбленную, его даму. Они пили шампанское, ели устриц, а потом занимались сексом на огромной кровати. С утра она хотела уйти, но он не отпустил. Он заплатил ей за весь день и принёс кофе в постель. Они провели вместе целый день в его роскошной квартире, и он относился к ней так, будто она и в самом деле была его возлюбленной.

Через две недели он повторил это. Ещё через неделю — снова повторил. Они разговаривали, они смотрели кино.

А потом Джеральдина, такая же проститутка с улицы, рассказала Уне о Джанбаттисто. Точно так же он приглашал к себе многих женщин. Регулярно. Но только Уну — одну-единственную — он звал к себе неоднократно. Он каждый раз привозил новую шлюху. Он провёл таким образом много дней — со всеми проститутками Рима, наверное.

Потом он пригласил Уну в четвёртый раз, на два дня. Она отказалась брать с него деньги. Он был редким клиентом, который относился к ней как к женщине, а не помойному ведру для собственной спермы. Но она не влюбилась в него. Потому что любовь не зависит от денег, галантности, красоты или чего-то подобного. Любовь приходит спонтанно, просто так, и её мишенью может стать любой.

Джанбаттисто говорил Уне комплименты и дарил цветы. А потом он предложил ей переехать к нему и бросить работу на улице. Она согласилась, и на следующий день Джанбаттисто Кандильера погиб в автомобильной катастрофе. Его «Ягуар» на скорости свыше ста километров в час врезался в бетонную опору моста. Джанбаттисто умер на месте. Как показала экспертиза, он был вдребезги пьян. И Уна была уверена, что именно она виновата в его смерти. Что он напился только потому, что она дала согласие на его предложение. В тот день она не вышла на работу. Она лежала дома и плакала по человеку, которого не любила. Она рыдала, как никогда в жизни, размазывая по лицу слёзы и корчась на полу. Представьте себе, что вы купили выигрышный лотерейный билет и потеряли его на улице, когда шли за выигрышем.

Так что Уна знала, что такое любовь.

Джереми ни капли не похож на Джанбаттисто. Посмотрите на его лицо. Полюбуйтесь. Если снять с него красивый наряд, если смыть грим, то получится обыкновенный окраинный хулиган, пацан с маленькой улочки. Он курнос, у него неприятные узкие губы и пустые холодные глаза между серым и голубым. У него тёмные волосы, и уже сейчас видно, что он скоро облысеет. В его внешности есть что-то крысиное, мерзкое. Но вам кажется иначе. Вы видите в нём идеал, потому что вам говорят, что нужно его в нём видеть.

Уна идёт к Спирокки и думает о Джереми. Он не лучший мужчина в её жизни. Её трахало столько мужчин, что она не привыкла к оргазмам, не привыкла к удовольствию. Зато она умеет шикарно имитировать кайф. Она умеет стонать тогда, когда мужчина хочет услышать её стон. Она умеет точно принять позу, которую мужчина хочет видеть. Мужчина для неё — это деталь на конвейере, станок по производству денег. Это не эксклюзивное зрелище для наивных маленьких леди. Это просто устройство с членом и кошельком.

Но сейчас она думает о Джереми, об этом развратнике и ублюдке, об этом чёртовом везунчике, о Спасителе рода человеческого. Она думает о Джереми и никак не может отогнать эти мысли. И теперь она не знает, хочет ли отчитываться перед Спирокки. Хочет ли она строчить доносы, давать информацию. Она странно себя чувствует. Чувствует, что она кому-то нужна. Не для того, чтобы удовлетворять сексуальные потребности. Не для того, чтобы давать интервью или рассказывать о той ночи с Мессией. Она нужна просто. Без дополнений и определений.

Спирокки встречает её у дверей кабинета. В его глазах читается вопрос: «Ну как?»

Что она может ему предоставить? Отчёт об оргазме Джереми? Количество поцелуев? Длительность минета? Число актов за ночь?

Но это другой вопрос. Это вопрос о том, имеет ли она влияние на Джереми. Может ли она управлять им. Контролировать его. Она, Уна, — инструмент, и не более того. Просто инструмент. Крестовина кукловода.

* * *

Даже когда Уна не упоминается, она всё равно рядом с Джереми. Она присутствует не только на балконе во время представлений, не только при исцелениях или усмирении военных действий в Африке. Она ни на шаг не отходит от него. И она всё время врёт Спирокки.

Это целое искусство — писать поддельные отчёты. Излагать выдуманные факты. При этом у Спирокки не должно возникнуть подозрений. Она не боится кардинала, потому что у неё есть гораздо более серьёзный защитник — Джереми. Но при этом она и сама защищает Джереми, не больше и не меньше. Это Магдалина, которая знает план Иуды. Точнее, не план, а намерение. Но она не может и не хочет предупреждать Джереми, потому что он не поймёт или не поверит. Её устраивает позиция наблюдателя, незримого стража. И любовницы самого известного человека в мире. Лучшего врача-косметолога.