– Откуда у вас фотография этого человека?

– Фотография сделана с видеокамеры университета штата Индиана. Как раз в тот день, когда в своей лаборатории погиб Фишер. По этой фотографии человека опознали люди из экспедиции Баркера.

– Зачем вам нужен я? – спросил Кузнецов.

– Исследования Фишера и Баркера были очень специфическими. Смерть работающих в одной области ученых от руки одного человека навеивает мысли о том, что кто-то хочет затормозить их работу.

– И что же это за область исследований? – с издевкой спросил Кузнецов.

– Вы ее, несомненно, знаете, доктор Кузнецов. Потому-то третьим в списке стоите вы! Мне объяснили суть этих странных исследований, заметив, что они скорее относятся к лженауке.

– Я сейсмолог, а не вулканолог, поэтому не знаю, о каких исследованиях вы ведете речь.

– Вас хорошо знают и ценят в научных кругах как широкопрофильного специалиста. Фишер даже приглашал вас к себе в лабораторию. Поверьте, если эти ученые погибли за то, что продвинулись далеко в своих исследованиях, тогда следующий, кому грозит опасность, – это вы! Поэтому я помогаю вам уйти от преследования в Европе. Но помогите и мне поймать убийцу.

– Вы хотите сделать меня подсадной уткой?

– Я хочу поймать этого преступника и спасти вашу жизнь. Вы нужны мне в Соединенных Штатах. Только там я смогу гарантировать вам безопасность.

– Это вряд ли. Мне нужно в Россию. – Он посмотрел на Элен. – Нам нужно в Россию.

– Дело ваше Я довезу вас до Парижа, там вы сможете поставить визу в Российском посольстве. Оно находится на бульваре Ланнес.

– Я был в Париже, можете мне не подсказывать.

– Хорошо, – произнес Уолкер и сощурился от боли, причиняемой раной на щеке. – Вы можете найти меня по мобильному телефону. Вот визитная карточка.

Он протянул Кузнецову уже знакомую визитку.

– Позвоните мне, если этот человек вступит с вами в контакт. Показать еще раз фотографию?

– Не надо. – Кузнецов подумал, что нечего ему еще раз смотреть на фотографию. Он был уверен, что никогда не встретит этого человека. Женя находился в постоянных разъездах, а не сидел в лаборатории, как Фишер, поэтому его будет трудно найти. К тому же он не верил Уолкеру и не верил в человека, который убивает ученых, имитируя несчастные случаи.

Они въехали в девятнадцатый округ Парижа через ворота Виллет. Проехав по авеню Фландр метров четыреста, Уолкер остановил автомобиль.

– Здесь я вас оставлю, – произнес он, не глядя на Кузнецова.

– Спасибо вам, – сказала Элен.

Кузнецов, поджав губы, промолчал. Как только Женя покинул салон, Уолкер надавил на акселератор. «Пежо», взвизгнув покрышками, стронулся с места и, обдав Кузнецова клубами выхлопных газов, скрылся в потоке автомобилей.

* * *

4 июля

Париж всегда оставлял двойственное чувство у Кузнецова. По представлению людей, живущих вне Франции, это романтический город, улочки которого овеяны духом истории. Однако Кузнецову, в отличие от большинства людей, Париж казался воплощением человеческих пороков – скупости, тщеславия и стремления к обогащению. Кто-то любовался прекрасными каналами Сены, утопающей в зелени каштанов архитектурой, прелестными парижанками, но Кузнецов видел лишь занятых собой и вечно спешащих жителей столицы, торговцев, старающихся обобрать иностранцев до последней монеты, женщин с обворожительной улыбкой, пытающихся определить по вашим глазам размер вашего кошелька.

Именно это он и сказал Элен.

– Ты не прав, Женя. Париж – город, в котором нельзя считать деньги.

– Именно поэтому многие пользуются твоими словами. Одна прелестная мадам на блошином рынке Клиньянкур сказала, что у нее есть Гроздь Ацианы – каирский амулет. Только он находится у нее дома. Я как последний идиот пошел за ней, и в переулке ее дружки раздели меня догола, наградив вдобавок ударом дубинки по голове. Я был очень сильно расстроен.

Элен засмеялась. Женя также улыбнулся.

В одном из небольших магазинчиков возле Северного вокзала на бульваре Ла-Шапель за восемьдесят долларов они купили Евгению костюм. Ненавистную майку с надписью «Продиджи» Женя оставил в примерочной кабинке. Теперь он чувствовал себя уверенно, все-таки имеет степень кандидата физико-математических наук.

– Нам нужно в Российское посольство, – сказал Куз­нецов, закончив разглядывать себя в зеркале витрины. – Нужна виза в твой'паспорт.

– Как ты думаешь, – спросила Элен, – в Российском консульстве знают, что меня разыскивают в Бельгии?

– Не могу сказать, – пожал плечами Кузнецов. – Может быть, и нет.

– Но ведь бельгийская полиция знает, что мы находимся во Франции.

– Я думаю, стоит попытаться поставить визу.

Он все-таки уговорил ее. Женя оформил визовое приглашение для Элен, и они сдали документы в Российское посольство, где им сообщили, что виза будет выдана через четыре дня. Честно говоря, Женя не думал, что во Франции они задержатся так долго, поэтому попытался уговорить девушку, принимающую документы, на более короткий срок подготовки визы. Это оказалось делом бесполезным. Девушка была строга и ни на уговоры, ни на обаяние Кузнецова не поддалась.

– Не расстраивайся, – сказала Элен, когда они выходили из консульства. – Четыре дня в Париже – великолепный отдых.

Женя промолчал о том, что у них практически нет времени Для поиска пещеры в Гималаях и что во Франции его помнят и жаждут рассчитаться не меньше, чем в Бельгии. Банда Рене Жино имела очень разветвленную сеть инфор­маторов. До сих пор Женя не знал, как его обнаружил Жан-Люк Перье, который мельком упомянул, что следовал за Кузнецовым через несколько стран. Имея связи в полиции Бельгии, можно было получить информацию, что Кузнецов и Элен находятся во Франции.

Однако деваться некуда, и Жене пришлось остаться на четыре дня в Париже. Они пообедали в кафе «Ла Палетт», сняли два одноместных номера в отеле близ парка имени Жоржа Брассенса. Из отеля Женя позвонил в университет Мигранову, но трубку на сей раз никто не поднял. Жене очень хотелось поделиться с Мишей своим успехом. Но, так или иначе, услышит он Мигранова или нет, через четверо суток Женя был готов вставить «солнце» в руки статуэтки Иттлы, чтобы узнать, где находится пещера в Ги­малаях.

В семь часов. Элен постучала к нему в номер. Женя поднялся с кровати, на которой лежал в одних брюках, и открыл дверь.

– Я знаю одно маленькое кафе на берегу Сены, – немного смущаясь, проговорила она, – мы могли бы там посидеть, провести вечер.

– Даже не знаю, – с наигранной серьезностью произнес Кузнецов. – Я собирался весь вечер посвятить изучению французского языка.

– Для изучения языка необходимо живое общение. Нечего валяться на кровати. Пойдем!