Обойдя по каменистому берегу половину полуострова в сторону нашей стоянки и подойдя к илистой заводи, я разулся и пошёл босиком по мягкому ковру придонной травы. Глаза уже «пригляделись» к темноте, да и за Ильменским хребтом начинал брезжить ранний летний рассвет. Тут мой большой палец левой ноги наткнулся на что-то колючее, и я ощутил резкую боль. Рефлекторно я одёрнул ногу из воды. В палец вцепился клешнёй огромный рак, второй клешней – он грозно щелкал, задрав её над головой. При этом хвостовая часть рака с молниеносной скоростью билась взад – вперед в попытке уплыть, но так как рак висел на моём пальце в воздухе, то эти дрыганья только разбрызгивали по сторонам остатки воды с хвоста. Дежавю! Что-то всколыхнулось в памяти и тут же исчезло, как утренний туман, как сон, виденный накануне, «расползается по швам» в момент пробуждения. Я схватил этого монстра за спину, так, чтобы он не смог вцепиться в меня свободной клешнёй и когда он отцепился от пальца – сунул в сумку. Потом, осмотревшись вокруг, я заметил в воде под камнем – дохлого полуразложившегося чебака, вокруг которого было около двух десятков таких же крупных раков. Собрав почти всех в сумку, я с гордым видом удачливого охотника, твёрдой походкой двинулся к нашей стоянке. Костёр мерцал всё ближе и слова «плаксивых песен» – всё отчётливее. Вот я уже слышу, как корабль тонет, лошади остаются плыть в океане…

Когда до нашего пляжа оставалось метров десять – лошади уже все утонули и заунывные голоса поющих с лёгкими всхлипываниями заканчивали под последние аккорды горестный рассказ. Вдруг у самого берега произошёл резкий всплеск воды такой силы, что брызги долетели до моего лица, а крупные круги по воде мощно стали расходиться во все стороны на зеркальной поверхности чёрного ночного озера. Этот всплеск был для меня неожиданным, но испуга я не испытал, хотя если представить – такой хлопок по силе, мог принадлежать только очень крупному экземпляру хищной рыбы. Может щуке или окуню. Я воспринял это обрызгивание, как своего рода – Привет, от водных обитателей глубин. Приблизившись к костру, я почувствовал бешеный прилив голода, как будто я не ел неделю. Ребята, с которыми я отправлялся за раками, почти все разбрелись по палаткам. Только Санёк, сидя у костра, вглядывался в темноту береговой линии озера и всё думал: сказать вожатому или нет о том, что я отстал от них и сейчас блуждаю в районе полуострова. Завидев меня, он соскочил с бревна у костровища и радостно кинулся в мою сторону. Радостно, потому что я решил его дилемму. Он боялся говорить о моей пропаже из-за того, что всем строжайше было запрещено отлучаться без старших из палаточного городка, тем более – ночью. С другой – он переживал за меня, так как я остался наедине со светящимся шаром, и ему уже представлялось, что инопланетяне меня унесли куда-то и совершают надо мной опыты. А еще он переживал из-за того, что бросил меня и, испугавшись – убежал, а когда немного успокоился, стало стыдно. Добежав до меня, он по футбольному, сделал подсечку, свалил меня на песок и по-борцовски – уселся верхом, издав победный выкрик.

– Ты где два часа по острову шлялся? – заорал он мне в ухо от радости – Я уже Михалычу собрался рассказать, чтобы организовать поиски.

– Охотился – устало ответил я и кинул к его ногам свою ношу.

Сумка брякнулась рядом и раки, ударившись о песок, заскрежетали клешнями и забили хвостами, издавая устрашающие звуки. Ткань «ожила» и стала трястись и шевелиться, как в рассказе «Живая шляпа». Сашка, не ожидавший такого поворота событий, отскочил в сторону и уставился на нее. Стало смешно и я, еще мокрый и вымазанный пляжным песком, подтянул сумку к себе и вытащил «на свободу» ближайшего рака. Тот, почувствовав постороннюю хватку за свой панцирь, изогнулся дугой, поднял вверх клешни, ежесекундно щелкая каждой, как ножницами по металлу, а хвост заработал, как мощный водомётный двигатель. Этот устрашающий вид и огромные размеры добычи привели в дикий восторг моего друга, и он уже готов был сорваться с места, поднять весь лагерь «на уши», чтобы организовать новую экспедицию на отлов ракообразных. Но я, как заправский охотник, сделал ему останавливающий жест рукой, неизвестно откуда всплывший в моей памяти, и попросил не поднимать шума из-за того, что не вспомню того места, где попались раки. Была полная темнота – это раз, и в том месте мы с вечера прошли уже туда и обратно, и ни чего не нашли – это два. Ещё я подумал, что того улова, который я принес – достаточно для любителей варёных раков и лишняя ловля приведет к нарушениям в жизни озера, в пищевых цепочках, о которых нам рассказывали на уроках биологии. Потом отдал ему сумку, чтобы он решил вопрос – варить раков сейчас, или оставить до утра, а сам узнал, осталось ли чего пожевать в котлах, потом забрался в палатку, нашёл котелок с кружкой, перешёл к костровищу, нагрёб полную миску уже остывшей еды и полную кружку какао. Ел с таким аппетитом, как будто это был не походный вечерний ужин, а изысканный обед в ресторане. Усталость была сильнейшая, как будто из меня вытянули «все жизненные соки».

Я даже не стал мыть после еды посуду и поплёлся к палатке, закутался в спальный мешок и когда восток уже стал розоветь от приближающегося утра и совсем скоро должен был наступить общий подъём, и зарядка, и умывание, и прочие ежедневные действа, я забылся крепким сном. Не слышал ни общего подъёма, ни звона чёрной чугунной сковороды, призывавшей на завтрак, ни криков футбольных болельщиков и ударов мяча в крышу палатки. Ни вползающего и выползающего Санька, всё время ищущего всякие безделушки в своём рюкзаке и переодевающегося в плавки перед купанием. Спал до самого обеда, без снов, крепко, на одном боку, а когда проснулся, показалось, что палатку затопило и я лежу в воде. Оказалось, что жаркий летний день, застёгнутая палатка и ватный спальник столько выгнали из меня пота, что на мне вся одежда была мокрой, хоть выжимай и спальник тоже. Пришлось его вытаскивать и сушить, накинув на палатку. Почему-то с ночных похождений всё еще ныли коленки. Я сел у кромки воды на пляже и сунул ноги в набегающие мелкие волны. Взгляд, брошенный на колени, вдруг зафиксировал два старых шрама, которых до сего момента я ни разу не наблюдал. Попытался вспомнить, где я мог заработать такие, но память так и не нашла нужного ответа. Неожиданно рядом со мной плюхнулось в воду тело Санька, который играл в догонялки по колено в воде с девчонками. Меня обдало волной брызг, и последние секунды сонного состояния сняло как рукой. Я соскочил и, загребая сразу двумя ладонями воду, стал обрызгивать приближающихся девиц. Сашка в это время на коленках, закатываясь со смеха, уползал в сторону. В считанные секунды я тоже был забрызган от макушки до пяток. Не снимая одежды, я забрался в озеро и решил смыть остатки сна и пота. Нырнув под воду, я приоткрыл глаза и поплыл в сторону глубины. Без маски конечно видимость была не такая чёткая, но трава на горизонте и тёмные глубины озера были видны. Впервые я не ощутил «животного страха» при виде этих глубин, он улетучился тогда, когда я поплыл этому страху навстречу. Я вынырнул на поверхность, огляделся и повернул назад, выбрался на берег, снял футболку и трико, потом развесил их на прибрежных кустах под палящими лучами солнца. Сам свалился тут же на песок, подставив солнцу спину, и стал разглядывать насекомых в мелких окатых камушках пляжа. Огромные муравьи тащили прибрежных личинок по своей тропе в кусты ближнего леса. Я поднял голову и передо мной в траве «проявился» большой муравейник. Пока я всматривался в него, рядом на песок плюхнулись три девчонки, среди которых была и Света. Они что-то хотели спросить. И вдруг, глядя на неё, у меня вперёд них, возник вопрос сам собой: